— Там, где ты их оставил. Дома. Но могу тебя обрадовать: на полке для обуви есть новая пара твоего любимого цвета. Ты надел их только один раз, натер мозоль и списал на дачу. Выбирай: ты почистишь те, в которых приехал, или натрешь новую мозоль.
— Я так и не дозвонился нашей домработнице!
— Неудивительно.
— Впрочем, мне не на парад. Надену грязные ботинки. Там дороги-то не очень.
— Ты куда собрался? — с тревогой спросила я.
— Узнаешь, — загадочно сказал Воронцов и дал отбой.
Больше он мне не звонил. Я, овца тупая, не придала значения тону, с которым муж со мной говорил, а зря. Надо было его остановить, но у меня снова был звонок на второй линии.
На этот раз звонила Юля:
— Стеша, привет! Ты что, заболела?
— Да, я не очень хорошо себя чувствую.
— Жаль. А я тебя хотела в театр позвать. Потом бы в ресторан заехали. Устроили девичник… А почему и Воронцов в клубе сегодня не появляется? Тебя, что ли, выхаживает? Вчера был.
А я этого и не знала! Но Юле ответила так:
— Он очень занят на работе.
— А-а-а… Если я могу чем-то помочь…
Уже помогла!
— Нет, спасибо. Я почти здорова.
— Ты, часом, не беременна?
Беременна?!
— Просто легкое недомогание.
— Если хочешь, у меня есть хороший врач. Проконсультируешься у него.
— Я подумаю.
А и в самом деле. К врачам я хожу только к тем, которых выбирает для меня супруг. Он очень трепетно к этому относится, особенно к выбору гинеколога. Юля говорит, что это странно. Обычно мужчины стараются держаться от этого подальше. От женских недомоганий и проблем, с ними связанных. Раз мы с Воронцовым теперь в разводе, мне надо бы поискать другого врача. А гинеколога женщины обычно находят по рекомендации, через своих подруг.
— Надумаешь — позвони, я тебя запишу и скажу, куда приехать, — сказала Юля.
— Спасибо.
Поговорив с Юлей, я перевела дух. Я еще не знала, что это только цветочки. События развивались стремительно. Но главный звонок раздался вечером. К этому моменту я уже волновалась: Воронцов так и не объявился. А у него на работе завал и ботинки жмут, если он все-таки надел новые. Еще хуже, если надел старые. Куда это он, интересно, отправился в грязных ботинках? Уж, конечно, не на работу!
Жаль, что я не знаю телефона Светы! Но в этот злосчастный день Света сама меня нашла. Когда я услышала в трубке незнакомый женский голос, сразу напряглась. Тем более что и высветившийся на дисплее номер мне был незнаком.
— Здравствуйте, — вежливо сказала женщина. Голос, кстати, у нее был очень приятный. Глубокий, грудной. — Это ведь Стефания Алексеевна Воронцова?
— Да, — сказала я упавшим голосом. Мне сразу представился муж, в морге, с головой накрытый простыней. О самом страшном я старалась не думать. О том плохом, что могло случиться с сыном. Лучше сразу умереть.
— Мы с вами не знакомы, — торопливо сказала женщина. — Разве что заочно. Я помощница вашего мужа. Меня зовут Светлана. Вы только не волнуйтесь…
— Что с моим мужем? — враз осевшим голосом спросила я.
— Я хотела это у вас узнать. Андрей Ильич предупредил, что задержится. У него сегодня какое-то важное дело. Мы перенесли совещание на четыре часа. Но дело в том, что уже половина пятого, все давно собрались, а ваш муж даже на звонки не отвечает. Может быть, он с вами?
— Нет. Он на даче.
— Господи, неужели что-то случилось с Андреем Ильичом?! — Она сказала это так, будто наступил конец света!
— Я попробую ему позвонить.
— Да-да, я знаю, что у вас есть номер другого его телефона. Того, по которому он общается только с вами. Вы уж, пожалуйста, перезвоните потом мне. А то его мобильник вообще не отвечает. «Абонент недоступен», и все. Даже не знаю, что и думать.
— Хорошо, — сказала я и набрала номер мужа.
Нет, мой абонент доступен. Значит, он просто отключил свой рабочий мобильник. Плевать ему на совещание. Да что ж там такое?!
— Андрей, — сказала было я, но муж тут же сбросил звонок. Хотя я ясно слышала в трубке дыхание Воронцова. Вы возразите, что я не могла узнать мужа только по дыханию? А вот вы проживите с человеком четверть века и узнаете, как это. На звонок определенно ответил Воронцов, но разговаривать со мной не пожелал.
Через минуту пришла эсэмэска от него: «Я очень занят». Я перезвонила Свете:
— Он очень занят.
— А где именно он занят, не сказал?
— Вообще ничего не сказал. Только эсэмэску прислал.
— Слава богу, он жив! Знаете, всякое ведь может случиться. Я с обеда воображаю себе разные ужасы, как только перестал отвечать телефон Андрея Ильича. Видимо, придется отменять совещание, — озабоченно сказала Светлана.
— А вы сами его проведите.
— Я?!
— Он очень вам доверяет.
— Нет, это невозможно! Без подписи Андрея Ильича ни одна резолюция не пройдет! Хотя бы знать, куда его переносить, это совещание? На какой день? Послушайте, Стефания Алексеевна, а вы можете сделать так, чтобы ваш муж ответил на мой звонок?
Света просит меня об одолжении?! Причем таким тоном, будто не сомневается в моей власти над Воронцовым! У меня просто нет слов! И я ответила по-королевски:
— Сделаю все, что смогу.
Мне и самой уже было не по себе. Сколько я знаю Андрея, он никогда не срывал ни одного совещания. И вообще работа для Воронцова святое.
Дав отбой, я какое-то время металась по комнате. Кому позвонить? Господи, да Вадику! Он же частный детектив, он мне поможет!
Но Вадим позвонил сам.
— Стеша? — сказал он таким голосом, что я сразу поняла: готовься. И выкрикнула:
— Андрей жив?!
— Твой супруг? Да. Все еще хуже.
— Господи, что может быть хуже?!
— Воронцов убил ее мужа.
— Какого мужа?
— Людмилы.
До меня наконец дошло, куда отправился Воронцов! Да в коттеджный поселок, где я позавчера убила женщину! Решать проблемы! Мои проблемы. Он вчера ясно сказал: «Это моя война». Вот и доигрался!
— Вадик, а может, ты ошибся? — с надеждой спросила я.
— Я знал, что ты так скажешь. — Голос его был грустным. — Но ошибки тут быть не может, Стеша. Что ж, расскажу по порядку. Сегодня я отправился улаживать твои дела. Надо было нейтрализовать свидетельницу, познакомиться с участковым, поговорить с соседями Людмилы, а потом наведаться в полицию. Бывшая жена обещала посодействовать. Но когда я приехал в коттеджный поселок, выяснилось, что меня опередили. Ты ведь прекрасно знаешь методы своего супруга.
— Да, — упавшим голосом сказала я. — Свидетельница-то хоть жива?
— Жива. Насколько я знаю, они поговорили, и Воронцов направился в дом Людмилы. Чтобы нейтрализовать второго свидетеля. Не знаю, что именно там произошло, но вдруг раздался выстрел. Я в это время пытался поговорить с соседями. И тут увидел, как из дома выбежал твой муж. Он засовывал за пазуху пистолет.
— Пистолет?! Вадик, ты не ошибся?!
— Нет, потому что я поехал за ним. Ты даже не представляешь, где мы в итоге оказались!
— Где?
— На берегу того самого пруда.
— И что было дальше?
— Твой муж приехал на берег и выбросил пистолет в воду.
— Ты это серьезно?!
— Абсолютно.
— Значит, теперь там, на дне пруда, лежат два пистолета. Из одного я застрелила Людмилу, а из другого Андрей убил ее мужа. Но зачем?! Что они не поделили?
— Воронцов ведь был ее любовником. Возможно, ему устроили сцену.
— А где он сейчас?
— Вот этого я не знаю. Стеша, какая у него машина и какая у меня! Он вырулил на трассу и поехал очень быстро. Я его не догнал.
— Я тебе не верю!
— Ты же сама считала мужа чудовищем.
— Да, но…
— Я сейчас на Кольце. Могу повернуть к тебе. Ты сейчас одна дома?
— Да.
— У меня есть доказательства.
— Какие доказательства?
— Фотографии.
— Ты его сфотографировал?!
— Ты ведь сама меня просила. Тебе нужны были факты, компрометирующие супруга. Стопроцентные доказательства. Стеша — он убийца. У меня есть неопровержимые улики: фотографии. Твой заказ выполнен. Зачем копаться в прошлом Воронцова? Срок давности прошел. Вот вам свежак! Лови момент!
Отчего-то меня это не порадовало.
— Можешь теперь его шантажировать сколько угодно, — продолжал Вадим. — Все — твое. Он либо сядет, либо пойдет на все твои условия.
— Хорошо, — с заминкой сказала я. — Приезжай.
Итак, Андрей — убийца. Ну, орел! Натворил дел! А сама? Но я убила женщину нечаянно, в пылу борьбы. У Андрея же это, видимо, вошло в привычку: убивать людей. Он мне до сих пор так и не позвонил, хотя наверняка опять что-нибудь потерял. Но видимо, Андрею не до еды. Вообще ни до чего.
Я невольно застонала. Черт меня дернул следить за Воронцовым! Да будь он мне трижды неверен! Да хоть сто раз! Это ведь не в тюрьме сидеть! Причем обоим! Мне нужна информация, чтобы все как следует обдумать. Надо ведь как-то выпутываться.
К счастью ждать Вадика мне пришлось недолго. Минут через двадцать позвонили в домофон.
— Поднимайся, — сказала я и вышла на лестничную клетку, встречать гостя.
— Буржуи, — первое, что сказал Вадим, поднявшись к нам на третий этаж.
У нас и в самом деле солидно. На этаже только две квартиры: наша и таких же буржуев недорезанных, сколотивших свое состояние на фастфуде. С соседями мы живем мирно и поддерживаем порядок и чистоту. Я лично стираю пыль с мраморных статуй и поливаю цветы в вазонах. Музы скоро будут со мной здороваться, в особенности Терпсихора, муза танца. Я не знаю, откуда у владельца сети кафешек быстрого питания любовь к высокому искусству, но эти статуи заказал он. «Мраморный гарем», — как презрительно говорит мой супруг, сам от искусства далекий. Даже не знает, что это музы: поэзии, трагедии, астрономии. Ну и танца, само собой. Но когда я мужу все объяснила, Воронцов против «гарема» уже не возражал, только добавил к «мраморным бабам» парочку вазонов. Люди несведущие, такие как Вадик, запросто могут принять наш холл за филиал Музея искусств, но на самом деле все это дешевая подделка. И нечего так пялиться на Терпсихору. Хоть Воронцов и говорит, что она сильно смахивает на меня, но лести я неподвластна. А тот, кто ее заказал, эту музу, женат.