менела! А я, если честно, боюсь. А вдруг она умрет в родах?
Врачиха посмотрела на меня этаким пронизывающим взглядом и спрашивает:
— А вы, простите, с каким весом родились?
— Четыре шестьсот! — сказал я с гордостью.
— А ваш отец?
— Четыре с половиной, как и мой сын. И брат мой не подкачал. Даже сестра. Все — под потолок.
— Видимо, это у вас наследственное. Так же, как и у нее. Видите ли, повышенный уровень эстрогена — это передается только по наследству. Равно как и гиперлибидо. Кто-то Стефанию таким подарочком наградил, мама или папа. Да уже неважно. Андрей Ильич, я скажу вам правду: ваша жена не может рожать ваших детей. У нее тонкая кость, низкий гемоглобин. Пока она вынашивает вашего богатыря, он ее просто высосет. Да еще такие тяжелые роды! Скорее всего, следующий ребенок ее убьет. Можно попробовать сделать кесарево, но это полостная операция, а кровь свертывается плохо. В лучшем случае на животе останется безобразный шрам.
— Нет! Да вы что?! Портить такую красоту!
— Ну, знаете, вам не угодишь. Откажитесь от этой женщины, и у вас все будет хорошо. У нее, возможно, тоже.
Отказаться?! То есть отпустить?! Да я дышать без нее могу! И она говорит, что любит. Почему это двое любящих людей должны друг от друга отказаться по той причине, что у них не может быть общих детей? Тем более один уже есть. Сын. Мне этого вполне достаточно. У меня полноценная семья, сын, жена, которую я обожаю. Отказаться!
Я нахмурился:
— Должен быть какой-то выход. Вы мне все способы перечислили? Как избежать беременности?
— Почти. Есть еще стерилизация. Вам я такое не предлагаю… — она посмотрела на меня с усмешкой. — Или вы ради любви готовы на все?
— Перестать быть мужиком? Нет, не готов. А… если ее?
— Перекрыть фаллопиевы трубы? Что ж, это можно. Но вам надо посоветоваться с женой. Это очень ответственный шаг. После этого Стефания уже не сможет иметь детей.
— Вот и отлично!
— Да разве ж она согласится? Жизнь длинная, молодой человек. Всякое может случиться. Вы можете встретить другую женщину, она может полюбить другого. Ведь вам и тридцати еще нет!
— Я хочу, чтобы вы это сделали. Без согласия моей жены. Что это за процедура? Опасная?
— Если перевязать трубы, то надо делать лапароскопию. Но есть более щадящий способ, но дорогой.
— Деньги не проблема, — отрезал я.
— Поставить в маточные трубы имплантаты. Это даже под местным наркозом делается. Со временем имплантаты зарастут соединительной тканью и в трубах образуются спайки. Ваша жена не забеременеет никогда. Есть вероятность, что и либидо понизится. Но в остальном все будет, как обычно. Она ничего не заметит.
— Делайте!
— Я не могу. Это преступление. Стерилизация делается при наличии двух детей и по медицинским показаниям. Нужно ее согласие.
— Сколько?
— Нет, Андрей Ильич, даже не просите. Она молодая женщина, ей всего двадцать три! Я вам повторяю: жизнь длинная. Вы даже не представляете себе, что с вами будет через двадцать лет. А через тридцать?
— Я мужчина, и я принял решение. Если вы за это не возьметесь, я обращусь в другую клинику. Скажу Стефании, что случай сложный, нужен общий наркоз. И пока она спит, ей вынут эту вашу штуку, сделают аборт и поставят эти… как их?
— Имплантаты?
— Да. Вам ведь нужны деньги? На дворе кризис, у вас наверняка долги, кредиты. Я могу вам помочь. Я умею решать любые проблемы.
— Да я уж вижу!
Я тоже вижу: заколебалась. И начал давить:
— Вы же видите: я ее люблю до смерти. Я никому не могу ее отдать. Мне нужна моя жена. А сын у меня уже есть. Стефания будет счастлива. Я все для нее сделаю. Что бы она ни пожелала — любое ее желание будет исполнено.
— А если с вами что-то случится?
— Я этого не допущу. Во всяком случае, обеспечена она будет по гроб жизни. Вы же видите, как она мне дорога.
— Я вижу, что вы безумец!
— Так что? Решайте! Берете деньги?
— Поклянитесь мне, что вы никогда с ней не разведетесь. Что бы ни случилось.
— Клянусь!
— Поклянитесь жизнью сына!
— Клянусь жизнью сына!
— Хорошо. Я сделаю, как вы скажете.
— Вашей клинике, Ираида Марковна, гарантирован постоянный доход. Сами понимаете, отныне моя супруга будет ездить только к вам.
— Само собой, — усмехнулась она. — Если Стефания узнает, что по вашему желанию ее стерилизовали, я не знаю, как она к этому отнесется.
— Неведение — это блаженство. Ведь правда?
— Не всегда. Но выбирать вам.
И я выбрал. Все прошло без сучка без задоринки. Жену усыпили, потом сделали то, что я просил. На следующий день ее выписали. Она была бледна, но говорила только о сыне:
— Как там Степан Андреевич? Твоя мама его покормила? Он здоров?
— Не волнуйся, с нашим сыном все в порядке.
— Андрей Ильич, — поманила меня пальцем врачиха: — На минуточку.
Я заскочил в ней в кабинет.
— На всякий случай: у вас есть лет пять. Имплантаты еще можно вынуть. Но потом уже будет поздно. И еще: три месяца воздержитесь от половых отношений.
— Три месяца?! Вы шутите!
— Ничуть. Потерпите. И почаще ко мне наведывайтесь. Стефанию надо наблюдать, — усмехнулась она.
— Само собой.
Вот тогда я и сорвался. В смысле, загулял. Сами подумайте: три месяца! И Стефания словно почувствовала, или процедура подействовала. В общем, потише стала. Не такая активная. А потом все наладилось. Она, конечно, немного удивлялась, что больше не беременеет, но Ираида очень умело ее успокаивала. Повезло мне с докторшей!
Вот такая я сволочь.
Поза кобры
С Ираидой мы со временем стали большими друзьями. Я потихоньку вкладывался в их клинику, а потом, когда настал подходящий момент, прибрал ее к рукам вместе с Ираидой. Так мы стали совладельцами медицинского центра, деловыми партнерами. Я врачей не жалую и по всем проблемам обращаюсь к Марковне. Моей жене Ираида гинеколог, а мне психотерапевт. Кстати, консультирует и осматривает она теперь только мою супругу, все остальное время занимается административной работой. Но Стефания об этом, само собой, не знает. У медсестры рот на замке под страхом смертной казни. Мы с Марковной давно на «ты» и, как говорится, «дружим домами», баба она хваткая, Ираида-то, и очень мне полезная.
Вопросов у меня к ней много. Жене я не перестаю удивляться. Взять, к примеру, ее отношения с нашей домработницей. Я давно уже начал подозревать, что деньги Маринке плачу зря. А однажды не выдержал и организовал тайное видеонаблюдение. Когда потом просматривал эту запись, аж зубами скрипел от злости. Жена как на работу меня проводила, за уборку принялась. Носится по квартире, словно электровеник. Посуду перемыла, ковры пропылесосила, борщ сварила… А как Маринка пришла — ускакала на свою работу, в фитнес-клуб. А моя, извиняюсь, домработница, два раза тряпкой махнула, стащила из бара мой коньяк, элитный, между прочим, и уселась на диване телик смотреть.
Мне не коньяка жалко, черт с ним, с коньяком. Но за что я деньги-то ей плачу? Вечером допросил Маринку с пристрастием:
— Что делала?
Она давай пальцы загибать:
— Сами видите, Андрей Ильич, в квартире ни пылинки, на плите борщ, а вон висит ваш костюмчик без единого пятнышка.
На жену смотрю, она кивает. И молчит. Ну не дура? Откуда у нее только силы берутся на все это? Пришлось спросить Ираиду. Приехал к ней по делам, бухгалтерию глянуть, заодно и поинтересовался, что такое творится с моей супругой?
— Представляешь, — говорю, — она газоны косит! За двух домработниц все сделать успевает! И думает, я не знаю! Еще и йога! Видел я эти ее занятия: мосты, шпагаты, стойки на голове. Я за нее переживаю: не надорвется ли?
— Не беспокойся, все нормально.
— Нормально?!
— У нее в крови источник вечной молодости. Ну, почти вечной.
— Эстрогены, да?
— Они. Ее анализ крови потрясает. Уровень женского гормона стабильно высокий. А ведь она ничего не принимает, никаких таблеток. Ты посмотри, как она выглядит! Фигура как у девушки, лицо молодое, волосы шикарные. А ведь ей за сорок! Только по глазам и поймешь, что перед тобой зрелая женщина. Плюс бешеная энергия. Твоя жена, Андрей, еще долго будет оставаться весьма привлекательной дамой. Беременность пошла бы Стефании на пользу. Она тратила бы свою энергию на второго ребенка. Но ты сам лишил ее этого. Сотворил себе живую игрушку. А я что? Любой каприз за ваши деньги. Но она не вещь, она человек. И рано или поздно она взбунтуется. Так что готовься. В любой момент может рвануть. А ведь у вас был шанс.
— Какой еще шанс?
— Родила же она тебе сына. И еще раз можно было бы рискнуть.
— Я не желаю рисковать! Ты о чем говоришь?! О ее жизни! Она бы да. Рискнула. И с удовольствием. И умерла бы, рожая мне второго ребенка. Никогда бы она не согласилась на имплантаты в маточных трубах, поэтому я все решил за нее.
— А не много на себя берешь? — усмехнулась Ираида. — Нет таких тайн, которые можно хранить вечно. И потом не забывай о ее темпераменте.
— Неужели нельзя ничего сделать? — мрачно спросил я. — Медицина шагнула далеко вперед. Есть же какие-то таблетки?
— Большинство женщин, дорогой мой, от природы почти фригидны. Иные вообще не испытывают влечения к мужчине. Поэтому медицина активно работает в прямо противоположном направлении. Недавно, к примеру, изобрели женскую виагру, и, несмотря на кучу побочных эффектов, нашлось много желающих принимать эти таблетки. Женщины хотят ярких ощущений от секса. И мужчины — чтобы жены их хотели. Но есть редкие исключения, Андрей, такие, как твоя жена. Как бы это объяснить на доступном тебе языке? — Ираида наморщила лоб. — Прошивка у нее такая, понимаешь? В ее ДНК заложена «женская виагра». Честное слово, я сама бы дорого дала за то, чтобы почувствовать то же, что чувствует Стефания. Это, должно быть, великолепно!
— Да, но я-то не молодею. У меня работа, нервы. Фитнес-клуб, в конце концов. Мне что прикажешь делать? Самому виагру принимать?