– Что?
– Поздравляю, – она сияла от счастья.
– А, да.
– Я очень рада. Не могло быть новости лучше.
– Теперь ты преувеличиваешь.
– Я серьезно.
– Ох.
– Ага.
Сэдзуко была еще счастливее, чем в тот день, когда получила предложение от Тодороки. Тодороки это понимал.
«Хорошо», – подумал он. Это значит…
«Теперь, когда я вижу ее такой счастливой, я ни о чем не жалею».
Он улыбнулся впервые с момента своего появления в прошлом.
«Теперь…»
– Я могу умереть спокойно.
Теперь уже говорила Сэдзуко – не Тодороки.
«А?»
Он недоумевал, зачем Сэдзуко сказала это, но потом стало ясно, что все догадались. Затем…
– Сэдзуко, милая… – вмешалась Юкари, по лицу которой уже текли слезы.
– О чем ты говоришь?
– Перестань делать вид, что я не умру.
Тодороки нервно сглотнул.
– Если бы я не умерла, тебе не пришлось бы возвращаться в прошлое, чтобы сообщить мне эту новость.
– Нет.
– Все в порядке. Ты можешь перестать врать.
– Я…
– Послушай, я уже знаю, что больна. Мне сказали, что жить мне осталось недолго…
– Сэдзуко…
– Я была так счастлива, когда ты сделал мне предложение, но не знала, что мне делать. Я не могла посоветоваться с мамой и папой – не хотела их огорчать. Поэтому обратилась к Юкари…
Тодороки вспомнил то напряженное ощущение от взглядов, что были направлены на него в момент появления здесь. После недолгой паузы Юкари сразу подошла и заговорила с ним. Сэдзуко же некоторое время оставалась стоять к нему спиной. В этот момент девушка уже знала, что умрет, и смирилась с этим.
– Спасибо. Я так рада, что ты пришел рассказать мне об этом. Честно говоря, я не думала, что когда-нибудь снова испытаю такое счастье. Не надо плакать, – сказала Сэдзуко, нежно вытирая слезы, текущие по щекам Тодороки.
– Эй, кофе остынет.
Тодороки решительно замотал головой.
– Что случилось?
Взгляд Сэдзуко был наполнен нежностью и заботой.
– Я не планирую возвращаться.
– Почему ты так говоришь? Ты только что получил гран-при «Комедиант». У вас впереди еще много работы. Прекращай вешать нос и воспользуйся этим шансом. Зачем тогда вообще было ехать в Токио?
– Чтобы ты была рядом, – пробормотал он. – Я хотел видеть, как ты улыбаешься.
Оба погрузились в глубокую печаль, их слезы тяжелыми каплями падали на стол.
Сорокатрехлетний мужчина рыдал как ребенок, его плечи дрожали.
Он уже несколько раз подумывал о том, чтобы сдаться.
В свои тридцать с небольшим он был разочарован ничтожными гонорарами за выступления и постоянно ссорился с коллегами по сцене. Каждый день он писал новый материал. Более молодые комики, пришедшие позже, чем «ПОРОН-ДОРОН», оказались на телевидении гораздо раньше. Каждый день был наполнен тревогой и неуверенностью.
Каждый день его поддерживала Сэдзуко. Когда Тодороки хмурился, она всегда подбадривала его улыбкой. И в очередной раз он вспоминал:
«Я тружусь, чтобы сделать ее счастливой».
Но Сэдзуко больше не было рядом.
– Я так старался, потому что ты была рядом.
«Так что теперь все кончено…»
– Я знаю.
– А?
– Ты ведь искренне любишь меня, правда?
Она беззаботно улыбалась – как и всегда.
– Вот почему ты продолжал работать даже после моей смерти?
– Гран-при «Комедиант» был твоей мечтой…
– Конечно.
– Поэтому я был сосредоточен только на победе. Я жил лишь ради этого.
– И ты можешь продолжить сражаться, не так ли?
Тодороки замотал головой.
– Почему нет?
– Без тебя это бессмысленно, – по щекам Тодороки вновь потекли слезы.
Но Сэдзуко лишь ласково улыбнулась в ответ. Она дорожила им.
– Но я все еще здесь, – мягко напомнила она ему. – Я всегда буду рядом с тобой, – сказала она без колебаний. – Даже если я умру, пока ты не забудешь меня, я всегда буду в твоем сердце. Ведь даже после моей смерти ты продолжал упорно работать, потому что я все еще была с тобой, верно?
«В моем сердце?»
– Я думаю, будет замечательно, если ты найдешь в себе силы продолжить трудиться. Это по-настоящему осчастливит меня. Только ты сможешь подарить мне радость даже после моей смерти.
«После твоей смерти?»
– Я люблю тебя, Гэн, всей душой.
«Я…»
– Я не позволю тебе сказать, что все кончено только потому, что меня больше нет.
«…думал, что все кончилось после твоей смерти».
– Значит, ты можешь продолжать стараться для меня, да?
Тодороки всхлипывал как ребенок.
«Смерть – это не конец».
Если подумать, сколько времени в своей жизни он посвятил исполнению желаний Сэдзуко?
Десять процентов?
Возможно даже, всего один.
Он не был уверен.
Тодороки хотел бросить эту жизнь на полпути.
Он намеревался перечеркнуть свою жизнь с Сэдзуко.
Вот что она пыталась донести до него.
И теперь он понял.
Для того чтобы сделать свою покойную жену счастливой, ему придется продолжить эту борьбу.
– А теперь давай, пей, – Сэдзуко пододвинула кофе поближе к Тодороки. – Кофе скоро остынет.
Тодороки поднял залитое слезами лицо и дрожащей рукой потянулся за чашкой.
– Я приму твое предложение завтра. Я уходила от ответа, так как знала, что рано умру и оставлю тебя одного. Но теперь я сказала все, что хотела.
– Ох…
Она выпрямила спину и сделала глубокий вдох.
– Ты должен работать, чтобы сделать меня счастливой, пока не умрешь, понял?
– Хорошо, я буду, – ответил он и одним глотком выпил весь кофе.
– Ты справишься.
Глаза Сэдзуко блестели от слез.
Все вокруг исказилось, зарябило, и комната вокруг Тодороки вихрем устремилась вверх. Когда мужчина превратился в пар и начал подниматься к потолку, Сэдзуко посмотрела ему вслед. Пришло время прощаться.
– Не забывай меня до скончания веков.
– До скончания веков?
– Потому что моя любовь сильнее любых невзгод.
– Хорошо, я понял.
– Спасибо, что пришел ко мне.
– Сэдзуко…
Тодороки исчез.
– Я люблю тебя! Гэн! – Сэдзуко закричала так громко, что у нее сел голос.
Затем все вернулось на круги своя. После того как Тодороки исчез, вновь появился пожилой господин в черном и как ни в чем не бывало стал читать свою книгу.
Сэдзуко вспомнила, как впервые встретила Тодороки. Это случилось вскоре после того, как она начала новый учебный год в новом классе, с незнакомыми детьми. Она довольно быстро стала объектом издевательств, и все мальчишки начали называть ее мерзкой Сэдзуко. Даже когда она старалась вести себя дружелюбно, никто не хотел с ней общаться. Один из одноклассников даже заявил, что все, к чему она прикасается, грязное. Для Сэдзуко это было тяжелое время.
А потом к ним перевели Тодороки. У него был талант смешить людей, и вскоре он стал одним из самых популярных ребят в классе. Но это не избавило Сэдзуко от постоянных издевок.
Как-то раз один из одноклассников сказал Тодороки: «Осторожно, не трогай ее, а то заразишься».
Сэдзуко не могла дать отпор, и число ребят, которые были не прочь обидеть ее, лишь росло. Она стала кем-то вроде барашка, которого принесли в жертву, чтобы сохранить мир с остальными одноклассниками. Сэдзуко смирилась со своей участью и ожидала, что этот новичок будет вести себя как остальные. Ведь если бы он пошел против них, то стал бы таким же изгоем, как она.
Но Тодороки был другим.
«О, мне все равно. Если бы я подхватил такой симпатичный микроб, он мог бы избавить меня от уродства». Эта шутка немедленно заставила всех смеяться. И хотя остальные дети все равно продолжили издеваться над Сэдзуко, ее мир сильно изменился. Только Тодороки был добр к ней. Если кто-то кричал: «Ой, на мне ее микробы», а потом пытался передать их кому-нибудь другому, Тодороки вопил: «Отдай их мне! Я заберу их себе!», чем снова вызывал всеобщий смех. Сэдзуко перестало волновать, когда кто-то задирал ее, потому что она знала – Тодороки обязательно придет к ней на помощь. Так в скором времени она начала испытывать к нему симпатию.
Примерно тогда же до них с Тодороки дошли слухи о волшебном кафе, и они решили посетить его. Там они познакомились с Хаясидой, который учился в другом классе. Это было самое ценное воспоминание Сэдзуко.
– Юкари, – позвала она.
– А?
– Я хорошо справилась, правда? – дрожащим голосом прошептала она. – Я…
– Ты держалась молодцом.
– …
– Ты отлично поработала, да?
– Э-э… Ага.
Осенняя листва, залитая теплым светом от уличных фонарей, напоминала пламя костра. После того как Хаясида сообщил, что Тодороки не вернется, лицо Рэйдзи стало белее снега.
– Простите, я и представить себе не мог, что Тодороки собирается совершить путешествие в прошлое в один конец…
Рэйдзи понимал, что извинения здесь не помогут, но это все, что он мог предложить.
– Нет, это и моя вина. Я не объяснил все как следует.
По бледному лицу Рэйдзи было видно, что он тяжело переживает случившееся. Хаясида тоже жалел, что повел себя так непредусмотрительно. Но сейчас было не время искать виноватых. Сачи взволнованно вглядывалась в лицо Рэйдзи.
Атмосфера накалилась до предела.
– Все будет хорошо, – мягко сказала Казу. – Узнав сегодня о разговоре, который состоялся ранее, я поняла, что Хаясида пришел, чтобы не дать Тодороки вернуться в прошлое. Для меня не было секретом и то, что Тодороки не собирался возвращаться, – спокойно заключила она.
– Что?! – воскликнул Рэйдзи.
– Тогда почему вы его отпустили? – скептически поинтересовался Хаясида.
Но Казу лишь бросила на мужчину короткий бесстрастный взгляд и невозмутимо продолжила.
– Что ж, позвольте спросить, – начала она. – Я полагаю, что его жена, Сэдзуко, тоже знала правила?
– Да, конечно.
– И уж точно Сэдзуко была не из тех, кто позволил бы любимому человеку, появившемуся на стуле, ждать, пока остынет кофе?