Девушка рассматривала этот сценарий через призму личных обстоятельств. Она была уверена: «Если на карту поставлена собственная жизнь, от ребенка лучше отказаться».
– Да, могли бы, – согласилась Казу.
– Мики повезло. Она выросла в хорошем окружении. Если бы она осталась в этом мире в полном одиночестве, как я, то, думаю, осуждала бы свою мать за такой выбор.
Кэй умерла вскоре после родов, но у новорожденной девочки остался отец – Нагарэ. Рядом с ней была и Казу. А еще у нее были друзья из кафе, которые очень любили ее. Конечно, временами Мики чувствовала себя одиноко, но она не была вынуждена идти по этой жизни в одиночестве – рядом с ней всегда были те, кто готов поддержать и защитить ее. Хотя Мики не хватало матери, она выросла здоровой и счастливой. Яёи не знала об этом. Когда Кэй пришла из прошлого, чтобы встретиться с дочкой, та сказала ей: «Спасибо, что я есть у тебя».
Совершенно противоположной была бы реакция спросить: «Зачем ты меня родила?» Неизвестно, что было бы, вырасти Мики в совершенно других условиях – если бы после того, как Кэй привела ее в этот мир и умерла, рядом с девочкой не оказалось бы Нагарэ и Казу, если бы у Мики не было ни одного близкого человека, на которого можно положиться.
– Наверное, она могла бы, – поддержала Казу.
«Лучше умереть, чем жить в одиночестве».
Таковы были слова Яёи в тот день. Но ребенку-сироте тяжело выживать в этом мире без помощи и поддержки. Возможно, в жизни Яёи никогда не было взрослого, которому она могла бы довериться.
Когда Яёи потеряла родителей, ее взяли к себе дядя – брат ее отца – и тетя, его жена. Конечно, они обещали позаботиться о ней, но время для этого было неподходящее – тетя недавно родила. Поскольку до этого момента детей у пары не было, они в одночасье стали родителями шестилетней девочки и новорожденного малыша. Их новая жизнь в роли матери и отца была полна неожиданностей, и они чувствовали себя не в своей тарелке. Помимо теплых и позитивных эмоций, дети вызывали у супругов и чувство вины. Супруги считали, что обязаны дарить своей племяннице достаточно любви, но давалось им это с огромным трудом.
«Ухаживать за собственным ребенком достаточно сложно! Так почему мы должны заботиться еще и о чужом?»
Обычно дети, даже в раннем возрасте, могут с легкостью почувствовать малейшую перемену в настроении взрослых. Яёи не была исключением. Так, она начала вести себя с тетей более отстраненно, и от этого состояние девочки лишь ухудшилось.
Потом Яёи взяла на попечение другая ее тетя – сестра отца.
У нее было трое детей. Старший учился в последнем классе начальной школы, а самая маленькая дочь была на год младше Яёи, которой на тот момент уже исполнилось семь. Тетя привыкла к воспитанию детей, поэтому сразу приняла Яёи как родную дочку.
Удивительно, но именно это и стало основной проблемой. Взрослые считали, что бедняжка Яёи, которая потеряла своих родителей, заслуживала любви и внимания. Для кузенов же Яёй стала незваной гостьей, которая отнимает положенную им родительскую любовь. Дальше – хуже. Чем больше внимания девочке уделяли приемные родители, тем ощутимее было недовольство остальных детей в семье. Они всячески пытались «выбросить» Яёи из своего круга – ее никто не бил и не травил, но все трое постепенно стали ее игнорировать. Все менялось, лишь когда рядом оказывались родители – в эти моменты дети делали вид, что все они дружны и близки с Яёи. Так девочка снова начала чувствовать себя изгоем.
Но идти ей было некуда. Не с кем было даже поговорить, и от этого щемило сердце. Мрачные мысли повлияли на отношение Яёи к родным матери и отцу, и она стала винить их в том, что те обрекли ее на такую жизнь.
Изоляция.
Рана в сердце Яёи, полученная в глубоком детстве, сильно исказила личность девушки. Слова «жить одной» для нее были связаны с унизительным ощущением покинутости и глубокого одиночества.
Другими словами…
Она не видела в жизни смысла.
Яёи выпила полчашки имбирного чая. Огни рыбацких лодок, за которыми она наблюдала, стали отдаляться и тускнеть.
Вдруг послышался звук закрывающейся книги.
Девушка повернула голову и увидела, что пожилой господин поднимается с места.
– Э-э… – непроизвольно вырвалось из уст девушки.
В поведении пожилого джентльмена не было ни малейшего намека на то, что он хоть как-то заметил ее реакцию. Мужчина бесшумно выскользнул из-за стола и направился к уборной, что находилась рядом со входом. Разумеется, звука его шагов слышно тоже не было.
Точно так же бесшумно открылась и закрылась дверь туалета, войдя в который гость будто исчез.
Если бы Яёи не услышала, как закрывается книга, то, возможно, и не заметила бы, что место освободилось. Она медленно поднялась из-за стойки и посмотрела на Казу.
– Можно сейчас? – прошептала она без всякой необходимости.
– Да, – ответила Казу, на мгновение отвлекшись от своих дел.
Сердце девушки билось все чаще. Яёи медленно приближалась к заветному стулу. В отличие от пожилого джентльмена, который не издал ни звука, пока шел к туалету, каждый шаг Яёи звучал звонким «топ-топ».
Внезапно вдоль ее позвоночника пробежали мурашки, и девушка осознала: он действительно призрак.
– Позови Сачи, – шепнула Казу Рэйдзи, который все это время наблюдал за Яёи. К этому моменту малышка уже находилась внизу.
Яёи не понимала, зачем им звать сюда кого-то еще, но парень знал причину:
– Конечно, – ответил он, и поспешил вниз по лестнице.
В какой-то момент девушка отвлеклась на Рэйдзи, и когда он исчез из поля ее зрения, она с удивлением обнаружила, что рядом уже стоит Казу, одной рукой прижимая к себе поднос. Яёи хотела было что-то сказать, но Казу уже потянулась за пустой чашкой. Она протерла стол и обратилась к Яёи:
– Присаживайтесь, – сказала Казу и, не дожидаясь ответа, направилась обратно к стойке.
– Хм… Хорошо, – ответила Яёи, не обращаясь ни к кому конкретно, и проскользнула между столом и стулом.
Когда девушка наконец села, то обнаружила, что место вполне обычное. Сиденье было твердым и обито тканью с разноцветными полосками. Казалось, что это довольно старая вещица, может быть, даже антикварная. Яёи ожидала, что почувствует резкий толчок, как от удара током. Но ничего подобного она не ощутила. Это место должно было вернуть ее в прошлое, поэтому девушка думала, что оно как-то проявит свою силу – какой бы она ни была. Но ничего не произошло, и она предположила, что никакой магией здесь и не пахнет.
Когда сомнения охватили Яёи, Казу окликнула ее из-за стойки.
– Помните, мы объясняли, что есть ограничение по времени?
– Да.
– Сейчас моя дочь нальет вам кофе.
– Что?
– Время, которое вы можете провести в прошлом, начнется с того момента, когда она нальет кофе в вашу чашку, и вы можете оставаться там до тех пор, пока кофе не остынет.
Очередная новая информация, которую Яёи предстояло осмыслить.
– Подождите-ка… кофе? Почему кофе? – девушка все еще пыталась получить хоть один вразумительный ответ. – И вы хотите сказать, что ваша дочь будет наливать его? А почему не вы? Обязательно ли это должна делать ваша дочь? И еще одно: время, пока кофе остынет… его маловато, вы так не думаете? Правда?.. Это и есть лимит? А? А? – Яёи говорила буквально все, что приходило ей в голову. От волнения она совсем забыла об одном важном аргументе: «Потому что это правило».
Что бы ни спросила Яёи, ответ всегда был один.
В прошлое действительно нельзя было вернуться при помощи чая или, например, какао. По правде говоря, Казу не знала, почему это должен быть именно кофе. Для этого процесса даже не требуются специальные кофейные зерна – подойдут любые, имеющиеся в продаже. Не было особых требований и к инструменту для помола кофе, точно так же, как не существовало и определенного способа заваривания – капельный, сифонный или какой-либо другой, – неважно. А вот чайник, семейная реликвия из серебра, которая передавалась из поколения в поколение, был необходим именно этот. Причина, по которой другие чайники не справлялись с задачей налить кофе для путешествий во времени, также была неизвестна. Яёи зашла уже слишком далеко, поэтому ей оставалось лишь с неохотой принять объяснение «потому что так принято».
– Казу, – окликнул женщину Рэйдзи, поднимаясь по лестнице. – Сачи скоро придет, она одевается.
– Спасибо, – ответила Казу и подошла к Яёи, которая угрюмо опустила голову.
– Что? – отозвалась девушка, ощутив на себе чей-то взгляд.
– Есть еще одно, самое важное правило.
– Еще какие-то правила?.. – вздохнула она. Выражение лица Казу уже не было таким отстраненным – она говорила серьезно.
– Когда вы вернетесь в прошлое, пожалуйста, выпейте весь кофе в чашке, пока он не остыл, – строго заключила она. В ее тоне явно слышался намек на то, что сделать это нужно обязательно.
– Пока не остыл?
– Да.
На этот раз Яёи не стала спрашивать почему. Ответ ей был уже известен: «Потому что таково правило».
– Это правило тоже «просто есть», как я понимаю?
– Да.
Но именно этот пункт был самым важным, и выполнить его следовало непременно.
– Скажем так… – не унималась Яёи. – А если я, допустим, не допью его? – искренне поинтересовалась девушка.
– Если вы не допьете весь кофе в чашке…
– Если я не допью весь кофе в чашке?..
– Вы станете призраком, и наступит ваша очередь вечно сидеть на этом стуле.
Хотя выражение лица Казу не изменилось, ее слова повергали в шок. Казалось, напряжение, которое витало в воздухе в этот момент, можно пощупать. Выходит, тот, кто не допьет весь кофе, умрет.
Но, несмотря на безмерный риск, на этот раз Яёи не выглядела шокированной.
– Понятно, – кратко ответила она.
Со стороны лестницы послышался звук шагов – поднималась Сачи. За ней медленно шел Нагарэ. Девочка была одета в чистое белое платье, поверх которого был надет идеально сидящий голубой фартук, точно такой же, как у Казу.