– Я здесь, мама, – Сачи была абсолютно спокойна. Возможно, потому, что она точно знала, что ей нужно сделать, а возможно, потому, что она была всего лишь семилетней девочкой, не понимающей всей серьезности ситуации.
Казу кивнула.
– Подготовь все, – сказала она, указывая дочери в сторону кухни.
– Хорошо, – ответила Сачи. Нагарэ последовал за ней, чтобы помочь.
Все это время Яёи сидела неподвижно. Она молча смотрела в пустоту, будто мыслями находилась где-то далеко. Бросив косой взгляд на девушку, Рэйдзи подошел к Казу и шепнул ей на ухо:
– Как вы думаете, все в порядке?
Казу поняла, о ком говорит Рэйдзи, но сразу отвечать не стала. Она взяла пустую чашку из-под имбирного чая с юдзу, который пила Яёи, и задумчиво покрутила ее в руках.
– Обычно последнее правило повергает посетителя в шок, и тот начинает сомневаться в том, стоит ли возвращаться в прошлое. Именно оно чаще всего служит причиной отказа от путешествия во времени.
Казу начала мыть чашку в маленькой раковине за прилавком.
Рэйдзи продолжил:
– Но когда Яёи услышала, что может стать призраком, то, похоже, была совершенно не против…
Звук струйки воды, бьющейся о стенки раковины, звонко разбавлял глухую тишину безлюдного кафе.
Рэйдзи понизил тон.
– У меня какое-то нехорошее предчувствие по этому поводу…
Он слышал, как Яёи сказала: «Лучше умереть». Не беспокоиться было сложно. Но Казу лишь закрутила кран и ничего не ответила.
– Казу! – крикнул Нагарэ из кухни.
В это время появилась Сачи. Дрожащими руками она несла серебряный поднос, примерно на уровне своих глаз. На подносе стояли серебряный чайник и пустая белая кофейная чашка, которая глухим дребезжанием отзывалась на каждый шаг девочки.
Сачи направилась к Яёи, а Казу – следом за ней.
– Казу, я… – тревожно окликнул ее Рэйдзи.
– Все будет хорошо, – бросила Казу, не оборачиваясь.
Поскольку Сачи было всего семь лет, она не могла одной рукой удерживать поднос, а другой – обслуживать Яёи. Поэтому на помощь пришла ее мама.
Казу держала поднос, а Сачи двумя руками ставила чашку перед гостьей.
– Правила уже объяснили? – спросила Сачи, потянувшись за серебряным чайником. Девочка не знала о разговоре между Казу и Яёи, поэтому поинтересовалась, нужно ли ей объяснять правила с самого начала. Пусть она и была малышкой, но дело свое знала хорошо.
– Уже объяснили, – мягко ответила Казу.
– Хорошо, – Сачи взялась обеими руками за ручку чайника и повернулась лицом к Яёи.
– Вы готовы?
– Да, – ответила она, глядя куда-то в пол, словно избегая встретиться глазами с Сачи.
Рэйдзи и Нагарэ взволнованно наблюдали за происходящим, но думали в этот момент совершенно о разном. Рэйдзи переживал, что Яёи может не вернуться из прошлого, учитывая ее нынешнее состояние, а Нагарэ был озабочен тем, как Сачи наливает кофе. Только Казу смотрела на происходящее трезвым взглядом, с невозмутимым выражением лица.
– Ну тогда… – с улыбкой сказала Сачи, повернувшись к Казу. – Пока кофе не остыл.
Темная горячая жидкость стала медленно заполнять чашку. Несмотря на то что Сачи держала ручку чайника обеими руками, его носик все равно немного подрагивал – все же для семилетней девочки это был довольно тяжелый предмет. Сосредоточившись на носике в надежде, что ничего не прольется, Сачи выглядела довольно забавно.
– Она такая милая.
Даже Яёи была очарована ею. В этот момент из чашки поднялась струйка пара. Множество мыслей роились в голове Яёи, пока она держала в руке фотографию. Вдруг все вокруг стало мерцать и пульсировать.
– Ах! – воскликнула девушка, осознав, что ее тело становится единым целым с паром от кофе. Мерцание и пульсация происходили уже не вокруг нее, а в ней самой. Яёи почувствовала, как ее тело поднимается, а мир вокруг нее рушится. В этом потоке, как в калейдоскопе, перемешивались разные кадры из событий, что происходили в кафе в прошлом. День перетекал в ночь, ночь переходила в день. То, что казалось долгим отрезком времени, сменялось мгновениями.
«Я возвращаюсь в прошлое».
Яёи медленно закрыла глаза. Она не чувствовала страха. Ее цель была ясна. Девушку интересовало лишь одно: как заставить родителей страдать сильнее, чем страдала она сама? Что бы она ни делала, ее горькая реальность в настоящем не изменится. А значит, это была месть. Яёи намеревалась свести счеты с родителями, которые оставили ее в этом мире в полном одиночестве.
Яёи терпеть не могла родительские дни. В разных учебных заведениях это происходило по-разному, но в начальной школе, где она училась, такие мероприятия организовывали три раза в год. Часто в это время кто-нибудь из друзей замечал тетю Яёи и говорил: «Это ведь не твоя мама?» Однажды она даже подралась с мальчиком, который сказал ей что-то вроде этого. Но кое-что расстраивало Яёи гораздо сильнее. Когда в школу приходили родители, ее подруги жаловались: «Я не хочу, чтобы они здесь были. Это так смущает».
Какую боль ей причиняли эти слова! Она была готова на все, лишь бы ее родители оказались рядом, но их у нее забрали, и она ничего не могла изменить. Почему отсутствие мамы и папы принесло столько трудностей и горя? Почему ей придется нести этот груз через всю свою жизнь?
«Для меня в этой жизни ничего не осталось».
С того момента душа Яёи была окутана мрачным пессимизмом. Когда девочка перешла в шестой класс, обида, которую она так тщательно подавляла, отразилась на ее поведении. Семья сестры отца больше не могла справиться с Яёи, и ее отдали в детский дом.
После этого всепоглощающее чувство одиночества лишь усилилось. Тогда Яёи решила, что никто не может понять ее и что, в конце концов, у нее нет другого выбора, кроме как прожить жизнь в одиночестве. Так девочка окончательно закрылась в своем панцире.
В средней школе Яёи начала прогуливать уроки. В редкие дни, когда она все-таки посещала занятия, ей приходилось встречаться с одноклассниками, у которых есть семьи и в целом счастливая беззаботная жизнь, что вызывало в девушке еще больше ненависти и раздражения. Яёи было больно слышать, как ее подруги говорят о своих родителях, и вскоре она стала ненавидеть и их. Девушка загнала себя в ловушку.
Продолжать обучение, как ее сверстники, она не стала, сменяя подработку за подработкой. После выпуска из приюта Яёи коротала дни в интернет-кафе, оставаясь там на и ночь, – она стала так называемым сайба хомуресу[2]. В теплое время года Яёи даже иногда ночевала на улице. Она не могла сосчитать, сколько раз ей приходилось стелить постель на твердом асфальте под открытым небом и засыпать в слезах. Изо дня в день ее мучил лишь один вопрос: для чего она живет. Ради чего она терпит такие лишения?
Тем не менее Яёи считала, что умирать так просто – слишком жалко. И в итоге поиск кафе, где была сделан единственный сохранившийся снимок родителей, подарил ей повод для того, чтобы продолжать жить.
Полгода назад девушка наткнулась в интернете на фото кафе со знакомым интерьером. Заведение со снимка находилось в городе Хакодате. Так Яёи узнала о городской легенде, в которой говорилось, что в этом кафе можно вернуться в прошлое.
«Если это действительно так…»
До этого момента Яёи работала только для того, чтобы сводить концы с концами. Но после полугода упорного труда ей удалось накопить достаточно денег, чтобы купить билет на самолет до Хакодате.
«Если бы я только могла вернуться в прошлое, если бы мне удалось встретиться со своими родителями…»
Она посмотрела на счастливые лица людей на фотографии.
«Ваш ребенок стал таким несчастным только из-за вас, из-за того, что вы оба умерли!»
От переполняющей ее злости Яёи хотелось кричать, но она сдержалась.
«Моя жизнь кончена. Теперь пути назад нет».
Если бы ей только удалось донести до родителей хотя бы одну десятую той боли, что она испытывала все это время, тех страданий, которые пришли в ее жизнь с их гибелью, Яёи могла бы умереть спокойно.
– Я ни за что не уйду из жизни, не сделав этого!
Сегодня Яёи посетила кафе.
Обратного билета у нее с собой не было.
Девушку ослепил яркий свет. Слабость в конечностях исчезла, и Яёи вновь начала постепенно ощущать руки и ноги. Прикрывая лицо, как она поняла, рукой, девушка медленно открыла глаза – и увидела окно, через которое проникал яркий солнечный свет. Рыбацких фонарей, дрейфующих в море, уже не было. Теперь на их месте виднелся порт Хакодате на фоне безоблачного голубого неба. Как и в тот день…
«Я вернулась в прошлое», – мгновенно осознала Яёи. Мир перевернулся, ночь превратилась в день. Девочки по имени Сачи, которая стояла рядом с ней, уже не было – как Казу и остальных. Вместо них в кафе работали люди, которых Яёи никогда раньше не видела. Из посетителей в зале были двое мужчин лет двадцати пяти и женщина, которая сидела за столиком у окна. За стойкой улыбалась та самая Юкари, с фотографии, – она разговаривала с парой молодых парней.
Юкари перевела взгляд на Яёи и, кивнув в знак приветствия, вернулась к беседе.
– Ну? Вы определились с названием своего комедийного дуэта?
– Решено! – ответил худощавый парнишка в очках с металлической оправой.
– И какое же?
– «ПОРОН-ДОРОН»! – громогласно воскликнул его более высокий, подтянутый друг.
– Что?
Услышав название, Яёи удивилась. Она знала об этих ребятах. «ПОРОН-ДОРОН» – известный комедийный дуэт, который в последние годы стремительно набирал популярность. Если мужчины, на которых она смотрела, были участниками «ПОРОН-ДОРОН», то высокий парень – это, скорее всего, Хаясида, весельчак, а тот, что в очках, – Тодороки, прямолинейный. Они были настолько популярны, что даже Яёи слышала о них, – эти двое часто появлялись в комедийных скетчах и телешоу. Но участники того дуэта, который знала Яёи, были не так молоды, как ребята перед ней. Теперь сомнений не осталось: она попала в прошлое.