– «ПОРОН-ДОРОН»?.. – осторожно уточнила Юкари.
– Что думаешь? – в один голос поинтересовались Тодороки и Хаясида, пристально глядя на Юкари. Казалось, они обожают ее, смотрят на нее как на старшую сестру.
Оба, затаив дыхание, ждали, что скажет Юкари.
– Это классное название! – воскликнула она. – Лучшее! Мой фаворит! Я бы отдала пальму первенства ему! Вы, ребята, точно добьетесь успеха!
Глаза парней загорелись.
– Мы сделали это!
– Какое облегчение! Мы полночи работали, думали над тем, что могло бы тебе понравиться.
– Да, да.
Радостные Тодороки и Хаясида похлопали друг другу.
– Это хорошее название. Приятное на слух и легко запоминающееся. «ДОРОН-ДЭРОН», кажется, да?
– «ПОРОН-ДОРОН»!
– А? Правда?
Название было не очень простым для запоминания, хоть Юкари буквально минуту назад и говорила обратное.
– Ты только что сказала, что это твой фаворит!
– Простите, простите, – Юкари сложила ладони, виновато глядя на парней.
Плечи Тодороки затряслись от смеха.
– Ты почти поймала нас, Юкари!
– Это точно, – преувеличенно вздохнул Хаясида.
– Нам пора идти, ребята, – сказала девушка, которая молча наблюдала за парнями, сидя за одним из столиков. Она выглядела гораздо моложе Тодороки и Хаясиды, но была настолько невозмутимой и спокойной, что казалась более зрелой. Время поджимало, ведь им нужно было успеть на самолет.
– Ты с ними, Сэдзуко?
– Да, конечно, – четко и уверенно ответила она.
– Тогда удачи.
– Этим придуркам не помешает удача.
– Называй нас придурками, пусть так… – шутливо сказал Тодороки, вздохнув.
В этот момент Юкари повернулась к Яёи.
– Вы пришли из будущего? – резко спросила она.
И хотя для приличия ей следовало бы сначала обменяться парой-тройкой вежливых приветственных фраз, Юкари решила опустить этот этап и перейти сразу к сути. Она будто бы возобновила прерванный на мгновение разговор.
– Да, – ответила Яёи.
– О… – Тодороки и остальные двое, казалось, только сейчас заметили Яёи.
– Ну, нам нужно успеть на самолет, так что… – торопливо сказал Тодороки, поднимая с соседнего стула большую сумку. Парни были близки с Юкари как братья с сестрой, поэтому о правилах этого необычного заведения он знал.
– Хорошо. Удачи. Я буду за вас болеть.
Все трое низко поклонились и вышли из кафе.
Дин-дон
Юкари бросила своим друзьям несколько небрежных фраз, но мысли ее в этот момент уже были обращены лишь к Яёи. То, что девушка сидела на стуле, означало лишь одно: она пришла на встречу с кем-то. А время, конечно, было ограниченно.
– Они едут в Токио, чтобы попытаться стать комиками, – объяснила Юкари, вместо того чтобы спросить: «С кем вы пришли пообщаться?». – Это их мечта, – добавила она, как будто разговаривала с одним из постоянных гостей кафе.
– Как вас зовут?
– А?
– Ваше имя. У вас ведь есть имя?
– Имя? Это… Яёи.
– Яёи?
– Да.
– Красивое имя, – сказала Юкари, сложив руки в молитвенный жест перед грудью.
Но такая реакция Яёи не понравилась. Девушка отвернулась, лицо ее потускнело.
– Что-то не так?
– Я ненавижу его. Это имя…
– Почему? Оно прекрасно.
– Я обижена на тех, кто мне его подарил.
Яёи намеренно сказала «обижена». Это не было небрежно брошенным словом. Однако Юкари не растерялась. Она облокотилась на прилавок и сказала:
– Тогда, наверное, вы пришли, чтобы выместить свою ярость на родителях? – спросила она, глядя на Яёи с нескрываемым восхищением.
«Да кто эта женщина?!»
Такая реакция Юкари Яёи тоже не впечатлила – не потому, что та точно угадала ее истинные мотивы, а потому, что она смотрела на нее как на какую-то экзотическую зверушку. Девушке явно было от этого не по себе.
– А что в этом плохого?
Яёи разозлилась. Она понимала, что спорить с человеком, с которым она только что познакомилась, бессмысленно, но остановиться не могла. Но Юкари не собиралась читать девушке нотации, она лишь подняла вверх сжатый кулак.
– Вы вправе говорить все, что хотите, – это нормально! В любом случае, это не изменит того будущего, из которого вы прибыли, – добавила Юкари, пожав плечами.
– Кто эта женщина… – выпалила Яёи, даже не задумываясь о том, что произносит эти слова вслух. К тому же людей, к которым у девушки были реальные претензии, здесь не было.
«Может быть, я что-то напутала?» – Яёи задумалась о дне, в который должна была вернуться.
«Если подумать…»
Она не могла припомнить, чтобы конкретно спрашивала, как ей вернуться в определенное время. Девушка просто держала в руках фото и думала что-то вроде: «Я хочу вернуться в тот день, когда была сделана эта фотография».
– О-о-о…
Внезапно Яёи вспомнила разговор Нагарэ и остальных. Когда жена Нагарэ отправилась из прошлого в будущее, она планировала перенестись на десять лет, но из-за путаницы с годами и временем суток попала на пятнадцать лет в будущее. Тогда Яёи еще не понимала, о чем идет речь, но теперь все встало на свои места. Это было похоже на удар под дых.
«Возможно, сейчас тоже произошла такая ошибка?»
Учитывая возраст участников «ПОРОН-ДОРОН», девушка решила, что переместилась во времени примерно на двадцать лет назад. Но проблема была не только в дне, но и во времени.
Яёи не думала о конкретном времени. Она лишь пожелала вернуться в тот день, когда была сделана фотография. В сутках двадцать четыре часа, а кофе остывает примерно за пятнадцать минут. Если за это время ей не удастся встретиться с родителями, значит, она зря вернулась в прошлое. Если бы только она знала точную дату и время, как те, что были написаны на обратной стороне фотографии…
«Подождите-ка минутку! Подождите, подождите, подождите! Да…»
Яёи начала судорожно рыться в сумочке. Она достала фото и еще раз на него взглянула: там было время. На снимке на заднем плане виднелись часы. Позади улыбающихся родителей, обнимающих ее, и Юкари стояли большие часы с маятником, которые показывали…
Час тридцать.
Яёи посмотрела на время – было…
Час двадцать два.
«На восемь минут раньше! На восемь минут!»
Яёи положила руки на чашку с кофе, чтобы проверить температуру.
Кофе был теплый.
Он не был горячим, но и не полностью остыл. Девушка вздохнула с облегчением. Те, с кем ей нужно встретиться, должны были вот-вот появиться. И точно, именно в этот момент…
Дин-дон
Раздался звонок. Яёи напряглась.
«Наконец-то я смогу встретиться с ними».
От одной мысли о том, что она увидит своих родителей во плоти, у девушки перехватило дыхание.
«Неужели я наконец смогу с ними встретиться?»
Думала ли она в этот момент о ненависти, которую испытывает к своим родителям?
– Здравствуйте, добро пожаловать… О боже! Какой сюрприз! Потрясающе!
Юкари громко поприветствовала Миюки Сето, которая держала на руках младенца, и ее мужа Кейити. Она тепло обняла Миюки.
– Поздравляю! Вы выписались сегодня? Ты должна была сказать мне раньше! Я бы приехала к тебе… А? Неужели вы хотели сделать сюрприз? В любом случае, я так рада за вас! Сегодня меня можно назвать самым счастливым человеком на земле! Мне было бы все равно, даже если бы завтра наступил конец света! Я так счастлива! – Юкари продолжала радостно тараторить.
– О, Юкари, ну ты как всегда! – воскликнул Кэйити, широко улыбаясь. Миюки рядом с ним тоже сияла от счастья. Они были такими же, как на фотографии. Ребенок на руках у Миюки был укутан в бледно-голубую пеленку.
Женщина заметила, что Яёи безотрывно смотрит на нее, и улыбнулась девушке, коротко кивнув.
– О, какая милашка! Это девочка? – Юкари заглянула внутрь маленького свертка.
– Да.
– Интересно, на кого она похожа? – Юкари поочередно смотрела то на Миюки, то на Кэйити.
– Наверное, на свою маму. Если бы она была похожа на меня, то не была бы такой милой, – жеманно ответил Кэйити.
– Думаю, так и есть.
– Эй! Ты не должна со мной соглашаться!
– Извини, извини.
– Да ладно…
Гармоничная и радостная атмосфера наполнила кафе.
«Что все это значит?»
В сердце Яёи зарождался гнев.
«Как они могут выглядеть такими счастливыми…»
Она вдруг вспомнила, как одиноко чувствовала себя в детстве.
«Вы оба виноваты в том, что умерли…»
Воспоминания о том, как ее игнорировали кузены, как она прогуливала занятия в средней школе и как упустила возможность получить образование в старшей, как она бездумно проживала свою никчемную жизнь, работая на полставки, – все это разом пронеслось у нее в голове.
«Я боролась со всей этой болью и несправедливостью в одиночку…»
Гнев был не единственным чувством, которое испытывала Яёи. Сейчас, сидя на этом стуле, она ощущала гигантскую пропасть между своим миром и миром, в котором жили три человека перед ней. Ведь ее мир был наполнен горем, а их – счастьем. Она чувствовала себя лишней и глубоко одинокой.
Из-за правила Яёи запрещалось покидать свое место, и гложущее девушку чувство одиночества и отверженности лишь усиливалось. Ситуация становилась все хуже и хуже.
«Почему я только и делаю, что притягиваю к себе несчастья?»
Яёи было трудно даже смотреть на радостные лица своих родителей. Ее плечи подрагивали, а из-под опущенных ресниц падали тяжелые и горячие капли слез. Простая грусть по собственному несчастью. Одиночество из-за покинутости было невыносимо тяжелым.
«Вот и все, кофе может остыть и превратить меня в привидение – давай же».
Как раз в тот момент, когда эта мысль посетила Яёи…
– Было время, когда я думала, что лучше умереть, чем остаться в одиночестве.
До ушей Яёи донесся дрожащий женский голос.
«Что?»
Те же самые слова Яёи произнесла, покидая кафе сегодня утром. Но сейчас говорила не она.