И она и он врали родителям, выдумывали всякие несусветные предлоги, только бы выбраться из дому и быть вместе. Даже сейчас, много лет спустя, Карен раскраснелась, вспомнив, как замирало у нее сердце в первый миг свидания. Оба держались скованно, застенчиво, но зато всякое прикосновение казалось сладостнейшей из пыток. Тогда в моде была поговорка: «Если очень хочется, значит, скоро кончится». Да, им обоим очень хотелось, но дело было не только в физическом желании. Они испытывали друг к другу нежность, им было весело вместе, и еще, встречаясь, оба испытывали странное умиротворение. Карен и не подозревала, что на свете бывает столько счастья.
—Добрый вечер,— поздоровалась с ней прогуливавшаяся пожилая пара.
—Здравствуйте,— тихо ответила Карен, не поднимая глаз.
Она всегда думала, что они с Грегом состарятся вместе и будут вот так же гулять по пляжу рука об руку. Это стало бы самым лучшим доказательством их правоты. Когда они были совсем юными, никто вокруг не верил в продолжительность их любви, в подлинность их чувства. Раньше Карен думала, что утрет всем сомневающимся нос, а теперь выходило, что циники были правы.
Она дошла до последнего из пирсов и оглянулась. Знакомая беседка была совсем недалеко отсюда, на коньке подрагивал под ветром флюгер. Собственное поведение показалось Карен абсурдным. Опять она идет у него на поводу, пытается ему помочь — и это после всего, что произошло! Она остановилась, готовая повернуть обратно, вернуться к стоянке, сесть в машину, уехать домой.
Ладно, пусть забирает фотографию, пусть показывает ее каждому встречному-поперечному. Его обязательно схватят. Так ему и надо. Карен снова вспомнила усталое, изможденное лицо Грега, освещенное лунным светом, и ей стало страшно. И все же как он посмел обратиться к ней за помощью? После вранья, после предательства. Но в глубине души Карен знала, что Грег доверяет ей больше, чем кому бы то ни было. Как же несправедливо, неправильно устроен мир!
Двигаясь как заторможенная, Карен приблизилась к беседке и увидела, что там сидят двое — женщина и ребенок. Ее охватила паника. Раз беседка занята, войти туда не удастся, это вызовет подозрение. Полицейский наверняка следит за каждым ее шагом — затаился где-нибудь в кустах и смотрит. Ничего не поделаешь, придется возвращаться несолоно хлебавши.
Но в ту самую минуту, когда Карен проходила мимо беседки, женщина вдруг сказала:
—Сара, пора ужинать.
Девочка недовольно заверещала, но женщина взяла ее за руку и вывела из беседки.
Последние сомнения оставили Карен. Она сделала вид, что споткнулась, потом поднялась по ступенькам в беседку и села на скамью. Развязала шнурок, завязала снова, потом откинулась на спинку и стала смотреть на море, окрашенное в золотистые цвета заката. Горизонт сочился оранжевым, пурпурным, кровавым.
Грег не заслуживает никакой помощи. Карен намертво вцепилась пальцами в край скамейки, на глазах у нее выступили сердитые слезы. Она вытерла их рукой, а когда опускала ее, незаметно вынула из-под свитера конверт и быстро сунула его под скамейку. Посидела еще пару минут, невидящим взглядом смотря на закат. Потом встала, побрела назад, к машине.
Глава 27
Уолтер Ференс стоял и смотрел на свою жену: она беспомощно сидела на полу, привалившись спиной к дверце шкафа. Рот Эмили был приоткрыт, взгляд бессмысленный, из-под плетеной скатерти туалетного столика торчало горлышко пустой бутылки. Возле Эмили на корточках сидела Сильвия, одетая в деловой костюм, и безрезультатно пыталась привести невестку в чувство.
—Наконец-то соизволил явиться!— возмущенно приветствовала Сильвия брата.— Я решила заглянуть к вам по дороге с работы, и вот, полюбуйся, в каком виде я ее обнаружила.
—Извини, я задержался. Уехал с работы сразу после того, как мне передали, что ты звонила. Между прочим, я там не бездельничаю, а расследую убийство.
—Тоже мне следователь выискался. Теперь дело яснее ясного. Осталось только арестовать преступника, но полиция сидит сложа руки — ждет, пока кто-нибудь другой выполнит за нее эту работу.
Уолтер вздохнул и присел рядом с женой, слегка похлопал ее по щеке.
—Эмили, ты меня слышишь?
Сильвия воскликнула:
—Какой позор! Уолтер, хватит делать вид, что с Эмили все в порядке. Нужно немедленно что-нибудь предпринять.
—Помоги мне, пожалуйста, перенести ее на кровать,— попросил Уолтер, беря жену под мышки.— Возьми ее за ноги.
Сильвия с недовольным кряхтением взяла невестку за щиколотки, и вдвоем с Уолтером они перенесли бесчувственное тело на постель.
—Уолтер, я не шучу,— заявила Сильвия, пока лейтенант укладывал жену поудобнее.— По-моему, хватит. Твоя жена нуждается в медицинской помощи.
—Она очень расстроится, когда узнает, что ты застала ее в таком виде.
—Во всяком случае, ты не слишком удивился, когда обнаружил ее валяющейся на полу. И часто такое случается?
—Бывает,— признал Уолтер.— Ты ведь сама потащила ее на похороны. Я знал, что она этого не выдержит.
—Не нужно валить все на меня!— воскликнула Сильвия.
—Слушай, мне очень жаль, что ты застала ее в таком виде. Но ты сама знаешь, во что превратилась ее жизнь после несчастного случая. Выпивка помогает ей выжить.
—Ты называешь это «выжить»?! Дети погибли пятнадцать лет назад! Нельзя допускать, чтобы Эмили доводила себя до такого состояния. Нужно лечить ее от алкоголизма.
—Я говорил с ней, но она не соглашается. Говорит, что ей стыдно.
—Так заставь ее. Мужчина ты или нет, в конце концов? Отведи силком!
Зазвонил телефон, и Уолтер снял трубку. С минуту слушал молча, потом покачал головой:
—О господи… Когда это случилось? Ладно. Еду.
—Мне нужно ехать,— сказал он сестре.— Главного свидетеля только что переехал поезд.
—Ты что, бросишь жену в таком виде одну?
Лейтенант горестно посмотрел на жену, которая мирно посапывала на кровати.
—Сейчас я ничего для нее сделать не могу.
—Не говори глупостей! Уложи ее вещи в чемодан. Мы отвезем ее в клинику. Она должна пройти курс специального лечения.
—Увы, Сильвия, это невозможно,— ровным голосом ответил Уолтер.
Она кинула на него свирепый взгляд, но Ференс не смотрел ей в глаза.
—Что с тобой происходит, Уолтер? Неужели ты будешь сидеть сложа руки и смотреть, как твоя жена спивается?
—Мне пора идти. Этой проблемой я займусь позже.
—Сомневаюсь,— хмыкнула Сильвия.— Раз уж ты за столько лет ничего не сделал… Ладно, иди, бросай свою жену. Я сама о ней позабочусь.
—Только учти: спасибо за это она тебе не скажет.
—Я привыкла к людской неблагодарности,— горестно покачала головой Сильвия.
Уолтер вышел из комнаты и почти бегом направился к машине.
—Я не знаю, как это произошло,— всхлипывал машинист, вытирая пот со лба промасленной рукой.— Путь был абсолютно пуст, а в следующий миг откуда ни возьмись вылетает этот парень и прямо под колеса…
—Он прыгнул или его толкнули?— спросил Ларри Тиллман.
Темная махина электровоза застыла неподвижно, угрожающе подсвеченная луной. На насыпи стояли полицейские машины, помигивая мигалками и повизгивая осипшими голосами раций. Автомобили были похожи на маленьких собачонок, тявкающих вокруг здоровенного медведя. Пассажиров высадили из вагонов и повели на станцию, откуда автобусами переправят в Бостон.
Машинист с отчаянием посмотрел на полицейского:
—Я не знаю. Я ничего не видел. Это произошло в одно мгновение.
Он снова заплакал.
—Ладно,— сказал Ларри,— успокойтесь.
Тем временем лейтенант Ференс пытался разговаривать с Валери Макхью. Она дрожала и куталась в одеяло, хотя ночь выдалась теплой. Кто-то из соседей забрал детей к себе, и одеяло тоже принесли из какого-то близлежащего дома.
Уолтер подал Тиллману знак, чтобы ему не мешали.
—Ваш муж сказал, почему уходит?— мягко спросил он у Валери.
Та покачала головой и всхлипнула:
—Он обещал взять нас с собой. Почему ему загорелось уезжать, не сказал. Говорил только, что должен уносить ноги, и все.
—Вы же знаете, что он находился под следствием.
—Конечно, знаю,— зарыдала Валери.— Ведь моя мама внесла за него залог.
Она взглянула на лейтенанта безумными глазами, по лицу ее стекала тушь.
—Вам не показалось, что он чем-то взволнован или встревожен?
—Это в каком смысле?— подозрительно прищурилась Валери.
—Ну, не создалось ли у вас ощущение, что он может наложить на себя руки?
—Эдди себя не убивал,— заявила Валери, еще плотнее кутаясь в одеяло.
—Ладно-ладно, успокойтесь.
С насыпи к железнодорожному пути спустился шеф полиции Мэтьюз, сокрушенно качая головой.
—Эти чертовы репортеры меня с ума сводят,— пожаловался он, показывая жестом на толпу журналистов, пытавшуюся прорваться через полицейское ограждение.— Это вдова? Очень сочувствую вашему горю.
—Спасибо,— сказала Валери и снова зарыдала.— Что теперь будет? Кто-то убил моего Эдди!
—Да, кто-то прикончил нашего свидетеля,— тихо сказал лейтенант начальнику.
Дейл Мэтьюз потер пальцами лоб и вздохнул.
—Вы уверены, что это не самоубийство? Может быть, он поскользнулся и упал под колеса?
Услышав эти слова, Валери вскочила на ноги и начала размахивать кулаками, причем несколько раз довольно ощутимо пнула шефа полиции в грудь.
—Нет, нет! Говорю вам, нет!— завыла она.
Ларри Тиллман и еще один полицейский подхватили ее за руки, оттащили.
—Отпустите ее, ребята,— сказал Дейл.— Она не в себе.
—Не в себе? Сам ты не в себе!— закричала Валери.— Я возмущена до глубины души! Почему вы его не смогли защитить? Вы раззвонили по всем газетам, что он свидетель преступления, а теперь…
—Ладно, миссис Макхью, успокойтесь. О вас есть кому позаботиться?
—Скоро моя мать приедет,— всхлипнула Валери.
Словно услышав ее слова, с насыпи в сопровождении полицейского спустилась Айда Пенс, одетая в яркий спортивный костюм, с сигаретой во рту.