е хозяйкой. У нее будет свой дом. Сад. Огородик. Только прислуги не будет: ей не нужна улыбчивая девица, которая станет подслушивать и подглядывать…
Агнесс неисправима. Она щебечет, как канарейка, и лучится дружелюбием. Предлагает Эби пойти в агентство, через которое она сама нашла работу. Говорит, что нужно попросить у мэтра Дориана рекомендации, что он производит впечатление доброго человека и не откажет, а с рекомендациями можно устроиться в хороший дом. А потом вдруг спрашивает, кто приходил к мэтру на ужин. Агнесс читает газеты. Ее прежняя хозяйка всегда читала газеты и крутила роман с магом из Академии, а потому Агнесс многих магов знает в лицо и по имени, и ей интересно, не водит ли кто из них дружбу с мэтром Дорианом. Но из всех, приходивших на ужин, Эбигейл знает только господина Алистера. Были еще поджигатель газет и владелец золотого дракончика, но их имен она не помнила…
– О! А это кто? – спросила Агнесс, показывая в окно.
– Садовник, – узнала Эби, – он приходит раз в неделю.
– Выйду познакомиться. Управишься сама с посудой?
Дело было после обеда. Прислуживала господам Агнесс, и со стола потом убирала она. И тарелки могла бы вымыть, но Эби стыдно стало все время отлынивать от работы. Да и с садовником она знакомиться не желала: тогда бы он перестал быть для нее олицетворением Творца, а превратился бы в сутулого старика с обвисшими усами.
Но Агнесс удалось выжать из него улыбку. Эби наблюдала за ними в окно и видела… А потом кто-то, вошедший в кухню неслышно, приблизился со спины и обнял ее за плечи. Сердце, которое она так старалась превратить в кусочек льда, пропустило удар. В глазах защипало…
А он подал ей пышную белую розу.
– Джек. – Эби повернулась и улыбнулась сквозь слезы. – Когда-нибудь мэтр Дориан накажет тебя за то, что ты обрываешь цветы.
Раньше она думала, что это Эйден велит ему носить ей розы, но сейчас уже знала, что ошибалась.
– Ты снова сбежал от господина Мерита? Он не станет тебя искать?
Эби выглянула в окно, но Эйдена не увидела. Только Агнесс все еще говорила с садовником. А в нескольких шагах от них вылезла из кустов полосатая серая кошка.
– Вот она, – прошептала девушка завороженно. – Джек, я… я должна ее поймать! Поможешь?
Когда-то она загадала, что, если увидит серую кошку, все будет хорошо. Но теперь просто увидеть казалось мало.
Эби отрезала от лежавшей в холодильном шкафу ветчины большой кусок для приманки и, пока серая бродяжка не сбежала, повела Джека к черному ходу.
В прошлый раз Алистер запечатал ящик с телом простеньким заклинанием, которое Дориан вскрыл без труда. Сейчас – зачем-то прибил крышку гвоздями.
Пришлось вооружаться клещами и стамеской.
Руки зудели от нетерпения, маг загнал в палец занозу, но в конце концов открыл.
Заглянул внутрь и стащил с трупа накрывавшую его ткань.
– Что за шутки?
Мэтр моргнул, надеясь, что ему показалось. Опять заглянул в ящик.
– Эйден! – выглянул он в холл. – Эйден, идите сюда! Вы должны посмотреть на это!
Розыгрыш совершенно не в духе Ранбаунга. Как и гвозди.
Первый взрыв раздался у Эби за спиной, когда до кошки оставалась всего пара ярдов. Земля вздрогнула, а механический человек, шедший рядом, замер, не донеся ногу до земли, и стал медленно заваливаться на бок. Когда он упал, громыхнуло во второй раз.
Лаборатория!
Эби бросилась в дом.
Холл был в дыму.
Дверь с секретным замком снесло, разворотив половину лестницы.
Лабораторию затянуло сизой гарью…
Но внизу, если встать на четвереньки и ползти… внизу дым не такой плотный… и можно увидеть…
Господин Дориан лежал ближе ко входу. Серый рабочий халат тлел в нескольких местах. Скрюченная рука с перстнем-печаткой прижата к груди. Половина лица обожжена, и борода слева порыжела от подпалин…
– Мэтр, – Эби затрясла его за плечи. – Мэтр Дориан…
Не ответил.
Не ответит.
Закусив губу, она поползла дальше…
А ведь он мог быть в библиотеке. Или у себя наверху. Мог заглянуть на кухню, разыскивая Джека, или даже выйти в сад…
Но она все равно ползла, словно знала откуда-то…
– Эйден! – Его не трясла – гладила по покрытым копотью щекам. – Эйден, пожалуйста…
Ресницы задрожали, и мужчина медленно открыл глаза.
– Эйден…
Он нащупал на полу ее руку, сжал… слабо, едва-едва…
Губы шевельнулись, и, чтобы разобрать слова, Эби наклонилась к его лицу, почти упав на мокрую от крови грудь.
– Второй, помнишь? Сейчас…
– Помню. – Она смотрела на вновь закрывшиеся глаза, закаменевшее лицо, но не понимала, отказывалась понимать. – Помню. Только выберемся отсюда, да?
Схватила под мышки и поволокла к выходу.
На полпути остановилась, наткнувшись на неожиданную преграду.
– Мэтр того, – махнула рукой Агнесс, как и Эби, вползшая на четвереньках. – А этот живой?
И сама потянулась щупать шею, заглядывать в лицо.
– Откинулся. Бросай его, и выбираемся.
Эби не ответила. Сцепила зубы. До выхода всего немного осталось.
– Идиотка, – зло процедила Агнесс. – Сейчас еще что-нибудь рванет…
Не ошиблась, рвануло.
Но когда прогремел третий взрыв, Эби, обессиленная, лежала на газоне перед крыльцом. С Эйденом. И не было никого, кто упрекнул бы их в том, что мнут ухоженную траву. А если бы и нашелся такой умник, обоим было уже все равно…
Глава 14
Экипаж Адалинды остановили в двух кварталах от дома Лленаса.
Услыхав недовольные мужские голоса, женщина подобралась, запустила руку в лежавшую на коленях сумочку и нащупала маленький револьвер.
Дверца кареты отворилась, и на подножку поднялся человек в форме сержанта муниципальной полиции.
– Простите за беспокойство, госпожа, – в приветствии приподнял он фуражку. – Позволите?
Не дожидаясь разрешения, мужчина забрался в салон и уселся напротив, чтобы почти минуту без слов сверлить ее взглядом.
– Фредерик, не тяни, пожалуйста.
– Тебе не нужно туда ехать, – сказал он, словно делился только что сделанными выводами. Достал из планшета какие-то бумаги и протянул ей. – Документы на развод. Подпишите, ты и Келлар, и считай, что решение суда уже у тебя. Завтра можешь уезжать.
– Куда?
– А куда бы тебе хотелось? – мужчина мягко улыбнулся. – Может, к морю? Помнишь, мы отдыхали в Веллари? Тебе там, кажется, понравилось. Две недели. Месяц. Возьми с собой Лео.
– Меня… – Адалинда тяжело сглотнула. – Меня отстраняют от дела?
– Дело закрыто.
– Но расследование происшествия…
– Этим есть кому заняться.
– Я…
– Могла бы помочь, знаю. Но в этом нет необходимости.
– Почему?
Фредерик поглядел на нее с сочувствием, и она отстраненно подумала, что подобное выражение совершенно не идет к его обычно насмешливому лицу.
– Потому что участие заинтересованных лиц в расследовании может отразиться на его результатах, – пояснил он тоном, каким доктора говорят с безнадежными пациентами. – А ты – заинтересованное лицо.
– С чего ты взял? – Она попыталась усмехнуться, и, кажется, ей это даже удалось.
– Это – моя работа. И мой отчет уже на столе у Ригана. К делу тебя не допустят.
– Мстительная тварь, – процедила женщина.
– Ничуть, милая. Мстительность всегда была твоей чертой. И именно поэтому…
Адалинда подумала, что можно все же воспользоваться револьвером. Но рука, мазнувшая по воздуху рядом с ее лицом, отогнала эту мысль.
– Тебе нужно отдохнуть, – строго приказал Фредерик, коснувшись пальцами ее лба. – Прийти в себя. А когда будешь в норме, решишь, давать ход твоему прошению об отставке или мы сделаем вид, что его не было. Договорились?
– Договорились, – согласилась она неохотно.
– Вот и чудно. – Он распахнул дверцу и соскочил на мостовую. – Всего доброго, госпожа Келлар.
Уже ненадолго. К вечеру у нее станет на одного бывшего мужа больше.
А потом… Море? Лео? Так заманчиво, но…
Впрочем, в одном Фредерик прав: ей нужно прийти в себя. Это займет день или неделю – сложно рассчитать, сколько времени понадобится, чтобы избавиться от всех негативных последствий.
Ну а после она решит, как быть дальше.
А когда решит, ей не потребуется ничье разрешение.
Шеф Бейнлаф метал громы и молнии. И чернильницу в стену метнул – было. Правда, тут же устыдился под укоризненным взглядом госпожи Марджори: не дело, совсем не дело – это ж если по всякому поводу так, ни чернильниц, ни стен не хватит.
Хотя повод был не из всяких. Не каждый день судьба такие штуки откалывает.
Взрывов три. Трупов два. Подозреваемых ноль.
– Узнали, откуда доставили ящик, о котором говорила Оливи?
– Проверяем, – опустив очи долу, отчитался агент.
– Проверяют они, – буркнул Сидда, думая, что неплохо бы сейчас чаю со льдом, остудиться. – Сразу проверять нужно было, как только посылку подвезли. Чтобы еще до того, как Лленас ее вскрыл, знать, от кого, зачем и что внутри. В доме нашли что-нибудь?
– Ищем.
– У-у-у… – Чернильницы уже не было, и Бейнлаф потянулся за пресс-папье, но рука нащупала незаметно принесенный Мардж стакан с чаем. И как раз со льдом. – Ну-ну, ищите, – рыкнул шеф, отхлебнув из него. – Что полиция? Не мешает?
– Никак нет.
Полицейскому управлению лишние криминальные дела не нужны. Спишут на несчастный случай и, если родственники погибших не станут настаивать на продолжении расследования, закроют дело в два дня. А поскольку родня что у Мерита, что у Лленаса, как Сидда знал, имелась исключительно дальняя и ни в чем, помимо оглашения завещания, не заинтересованная, так оно и будет.
– Вот и ладненько. А эти?
– Одаренные? – уточнил агент, спровоцировав неприязненную гримасу шефа. – Как куклу забрали, так больше не объявлялись.
Куклу забрали… Извращенцы! Сидда уже через полчаса на место прибыл, но даже мельком на это чудо-чучело не взглянул – быстро конкуренты подсуетились. Бумажек десяток успели состряпать: дескать, все разработки покойного магистра подлежат изучению специальной комиссией Академии и ВРО. А Бейнлаф не отказался бы, чтобы его технари с механическим человеком поработали. Вдруг нашли бы что?