Но спустя шесть лет люди говорили, что Патрик не просто зол — он опасен. Его жестокость и поток угроз были обращены на его родную мать. Для беспокойства были серьезные причины, и заявления Патрика были в этом списке не на последнем месте. Они не виделись с матерью полгода, потому что во время их последней встречи он вышел из себя и разбил окно.
«Так чего ты хочешь?» — спросил я. На первый взгляд это очень простой вопрос, но вы удивитесь, если узнаете, как редко приемных детей спрашивают, чего они хотят. Мы много говорим с детьми вроде Патрика, но мало спрашиваем.
«Я хочу убить ее», — ответил он, не задумываясь.
«Что ты имеешь в виду?» — спросил я.
Он посмотрел на меня как на идиота:
«Я имею в виду, что хочу ее убить».
«Ясно, — сказал я, хотя на самом деле мне ничего не было ясно, я просто тянул время. — И почему?»
«Потому что это она во всем виновата».
«В чем?»
Он снова взглянул на меня, и его взгляд помрачнел.
«Это она виновата, что у меня такая дерьмовая жизнь».
«Это твоя мама виновата?»
С угрюмым, задумчивым взглядом Джеймса Дина[15] он ответил: «Да».
«Почему ты так решил?»
«Если бы она не оставила меня, то ничего плохого бы не случилось».
«Ты действительно так думаешь?»
«Да».
«Ладно».
Мы немного посидели в тишине.
«Знаешь, тут такое дело…» — сказал я.
«Какое?»
«Она должна сегодня прийти. Хотела поговорить с тобой обо всем этом».
Он посмотрел на меня, и вдруг мне показалось, что он не столько рассержен, сколько испуган.
«Правда?»
Я кивнул: «Ага».
«Я убью ее», — сказал он, хотя теперь это звучало уже не так убедительно.
Я улыбнулся: «Ты принес с собой что-нибудь, чем это можно сделать, или хочешь одолжить у меня?»
Я считаю, что детям нужно показать, что ты не испуган, даже если это не так. Особенно если это не так.
«Вы издеваетесь?» — спросил он.
Я пожал плечами: «Нет, отчего же».
«Я правда ее убью», — сказал он, вновь обретая почву под ногами.
«Ты всё время это повторяешь. Почему? Думаешь, у меня проблемы со слухом?»
Он бросил на меня тяжелый подростковый взгляд.
«Однажды я был близок к тому, чтобы застрелить пару старушек в самолете», — сказал я. Мое главное правило при работе с озлобленными подростками — сначала нужно завладеть их вниманием. Я решил, что это сработает.
Одна бровь на сердитом лице поползла вверх в несмелой попытке отреагировать на мои слова, но цинизм победил.
«Это правда, — сказал я. — Я летел в самолете, а они сидели позади меня. Час с лишним они говорили о погоде в каком-то дурацком маленьком городке… — Я покачал головой. — Клянусь богом, это было настолько мучительно скучно, что я всерьез подумал: или они, или я. Если бы я их не убил, они бы точно меня доконали».
«Так почему вы их не убили?» — спросил он.
Я пожал плечами: «Я сидел у окна, а у прохода — какой-то здоровый, жирный мужик. Я бы не смог выйти».
Он улыбнулся буквально на секунду, но спохватился и снова помрачнел.
«Я знаю, что вы делаете», — сказал он.
«Дискриминирую толстяков и глупых старух?»
«Пытаетесь заставить меня думать, что вы хороший парень, чтоб я не убивал маму».
Я покачал головой: «Нет».
«Тогда что?» — попался он в мою ловушку.
«Как ты думаешь, кем бы ты был в моей истории?» — спросил я.
«Вами».
«Нет».
«Кем же тогда?»
«Ты — сиденье толстяка».
Он насупился: «Что?»
«Ты — сиденье толстяка».
«В каком смысле?»
Я улыбнулся: «Ты думаешь, что слишком мал для огромной, жирной задницы, которой мир уселся на тебя».
Минуту он сидел, просто глядя на меня. Когда он заговорил, его слова были взвешены и размеренны: «Если эта стерва войдет в комнату, я убью ее на хрен».
Как раз в этот момент кто-то постучал в дверь, очень тихо. Дверь открылась — и кто же еще мог появиться в кабинете, кроме вышеупомянутой «стервы»? События развивались не совсем по плану. Она должна была сидеть снаружи и ждать, пока я не позову ее в подходящий момент. Я всё ей четко объяснил. Она кивнула и сказала, что поняла.
Я внимательно смотрел на Патрика.
Его глаза метали молнии.
Я открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, что-то в духе Джона и Йоко. Если бы у меня была гитара, я бы начал играть «Give Peace a Chance»[16].
Впрочем, было уже слишком поздно — Патрик вскочил, сжав кулаки.
«Черт, — посетила меня глубокая мысль, — дерьмо собачье…»
А теперь на секунду представьте себя на моем месте. Как бы вы поступили? Что бы сказали? Эта книга не о том, как проводить сеанс семейной терапии, но это не значит, что вы — не семейный психолог. Каждый раз, когда вы обедаете со своими детьми, вы проводите сеанс семейной терапии, вы что-то строите. Разница только в том, что вы не платите за это незнакомцу, сидящему в комнате вместе с вами. Если у вас есть семья, то, нравится вам это или нет, вы уже семейный психолог. Мы обсудим это немного позже, в третьей части, а пока что поймите одну простую вещь: не важно, психиатр вы или пациент, — принципы одни и те же.
В нашем случае ставки были несколько выше, потому что Патрик говорил, что хочет убить свою мать, и как раз в этот момент она совершенно внезапно вошла в дверь. У вас наверняка есть отличный план, чтобы избежать такой ситуации, но самые лучшие планы (и планы лабораторных мышей, и планы психиатров) часто заканчиваются клочками бумаги, разбросанными по полу.
Что бы вы ни решили, у вас есть примерно полторы секунды, чтобы это обдумать. Дело осложняется тем, что вы не знаете, как будут действовать остальные.
Вспомним предыдущий раздел книги, где говорилось, что подростки более импульсивны и жестоки, чем взрослые, и склонны принимать решения на основе эмоций, а не осознанной обработки этих эмоций. Если вы этого не поймете, дело может кончиться кровью, причем в буквальном смысле.
Если вы не знаете, что делать дальше с Патриком, значит, вы прекрасно поняли, как чувствовали бы себя без базовых принципов, помогающих принимать решения. Когда нас переполняют сомнения, мы впадаем в ступор, а сомнения всегда идут в комплекте с подростками.
В следующей главе я собираюсь дать вам десять базовых принципов. Когда будете читать их, подумайте о том, как применить их к своей ситуации, а я потом покажу, как использовал эти принципы, чтобы заполнить пропуск сразу после того, как подумал «дерьмо собачье»…
12 Базовые принципы
Я хочу, чтобы с самого начала было ясно: я не придумывал всего этого, и эти принципы не приснились мне в один прекрасный день, когда я отдыхал под деревом. И я действительно обращал внимание на всё, что говорили мне семьи, с которыми я работал. Я верю, что эти принципы управляют нашим миром точно так же, как закон притяжения. Просто мир так устроен. Мы можем сколько угодно разбираться и спорить о том, откуда эти принципы взялись, но… зачем?
У вас не получится всё время их соблюдать, ни у кого не получится. Но расстраиваться не стоит. Просто постарайтесь соблюдать их. Это правила игры, и если вы их знаете, то у вас есть преимущество.
Три самые главные вещи в воспитании подростка — это: отношения, отношения, отношения. Это то, что всех нас связывает и задает основной тон нашей жизни. Без них всё очень быстро начнет рушиться.
Отношения — это клей, которым можно подлатать трещинки нашей жизни.
Что посеешь на поле отношений, то и пожнешь.
Ваш ребенок всё это время зарабатывал очки, и подростковый возраст — время, когда пора их подсчитать и раздать награды. Если вы не очень-то старались, пока он был маленьким, у вас будут проблемы. Вы не можете купить хорошее поведение детей за деньги или подарки и не можете требовать к себе уважения, если ничего не сделали, чтобы его заработать. То есть, конечно, можете, но вряд ли это приведет вас куда-то, кроме более глубокой ямы с дерьмом.
Дисциплина в любой системе держится на прочных взаимоотношениях. Без этого у вас не будет никаких методов воздействия. Прежде чем вы начнете раздавать указания, ваши действия должны быть подкреплены отношениями.
Если вы из тех родителей, кто добился дисциплины с помощью страха, когда дети были еще маленькими, что ж, если вы еще не в беде, то скоро там окажетесь. Страх работает до тех пор, пока дети не станут больше вас. Как только они перестанут бояться, вам конец. Но не стоит их винить: если вы правите с помощью страха, рано или поздно вам придется за это ответить, и это справедливо. Такова судьба всех диктаторов.
Отношения важны, потому что подростку отчаянно нужны родители, которые помогут пройти через этот период. Им нужен кто-то, на кого можно рассчитывать, в ком можно быть уверенным, кто точно встанет на их сторону, и не важно, хорошо всё или плохо. Однако им не нужен глупый простак, который будет верить каждому их слову и решать за них все проблемы. Наоборот, им нужен человек, который понимает, что иногда лучший способ защитить того, кто для тебя важен, — позволить ему ободрать коленки. Им нужно знать, что вы всегда будете их любить, но что они несут ответственность за свое поведение.
Что им не нужно, так это чтобы вы были их другом. Это плохая идея, которая почти всегда заканчивается плачевно. В мире полно людей, которые могут стать их друзьями, но у ваших детей только одна мать и один отец. Если вы поссоритесь с другом, вы всегда сможете найти нового, но вы не сможете найти нового отца или мать. Они у вас одни. Вы не можете быть другом и родителем. Родители делают то, что друзья не могут и не станут делать. Родители принимают трудные решения, и родители могут сказать «нет».
Вы — их родители, а не друзья. Это не значит, что вы не можете проводить с ними время, разговаривать или дурачиться, потому что вы, безусловно, должны это делать. Развлекайтесь вместе с ними как можно больше, просто не переставайте быть родителем.