Стуки повел Терезу Брунетти на ужин в тот самый трактир, где они были с инспектором Скарпой. На этот раз меню предлагало блюда армянской кухни, о чем сообщил хозяин заведения, который встретил инспектора Стуки как своего старого знакомого.
– Закуска тоже армянская? – спросил Стуки.
Не удостоив инспектора ответом, трактирщик водрузил перед ними тарелочки с чем-то, названном в меню «мусс из баклажанов». Агент Брунетти никогда раньше не бывала в этом заведении. Как видно, инспектор Скарпа не позаботился о том, чтобы познакомить свою коллегу с самыми странными местами Венеции. Это успокоило Стуки, в уме которого уже стали зарождаться кое-какие подозрения. Трактирщик поставил на стол корзиночку с хлебом. Тереза передвинула ее, разместив между собой и инспектором, ровно посередине стола.
– Лично мне версия о торговле недвижимостью не кажется убедительной, – сказала Брунетти. – В Венеции все это находится в руках больших агентств. Конечно, кое-что может от них ускользнуть. Но трудно представить, чтобы существовала некая организация, подбирающая крошки с их стола, которую за это приговаривают к наказанию.
– Иногда такие дела могут проворачивать сами агентства.
– Как это? Я не совсем понимаю.
– Если кто-то из них начнет обслуживать маленький параллельный рынок, это может очень не понравиться остальным торговцам недвижимостью.
– Да уж. За два года норвежский банкир приобрел шесть квартир. И все у частных лиц и без посредников.
– Тереза! Я вот о чем подумал. А что, если в деле замешана и женщина-жираф?
– Вполне возможно. Эти двое находятся в любовной связи, Арвид Берге начинает часто приезжать в Венецию и влюбляется в город и его дворцы.
– А подруга норвежца, которая знает, как это работает, снабжает его информацией и, возможно, даже сводит его с французом Жюппе, который как раз знаком с важными людьми.
– Банкир заключил несколько сделок, и, наверное, это кое-кому не понравилось.
Инспектор Стуки и агент Брунетти согласно закивали головами.
– Ты в курсе, что норвежец сдавал квартиры только женщинам? – спросил Стуки.
– Да, мы это знаем.
– Вы их проверили?
– Так, кое-что. Не думаешь ли ты, что они создали комитет жилиц и совместными усилиями подготовили и провели операцию по ликвидации квартировладельца?
– Кто их знает.
– А женщина-жираф? Как она тебе? – спросила агент Брунетти. – Красавица, да? – добавила она в ответ на молчание Стуки.
Стуки поднялся, чтобы оплатить счет. Трактирщик заговорщицки подмигнул инспектору.
– Синьора что надо. Жена?
– Нет, к сожалению. Она меня не хочет, – вздохнул Стуки.
– А я вас хорошо запомнил! – похвалился трактирщик.
– А я запомнил даже то, что когда мы с другом были здесь в прошлый раз, вы назвали нас барабашками.
– Это ж я по дружбе! Инспектор Скарпа благородный человек. Все мы, венецианцы, из благородных.
– Помните, после обеда вы хотели сыграть с нами в карты?
– Перекинуться с друзьями в картишки, только и всего. Хотите рюмочку коньяка перед романтической прогулкой?
Гуляя с Терезой по живописным улочкам города, Стуки размышлял о том, что глагол «гулять» в разных местах приобретает различный смысл. Не говоря уже о прогулке в горах. Наверное, все зависит от способа ходьбы: как ты ставишь ногу, что находится рядом, впереди и позади, что движется вместе с тобой и что остается неподвижным.
Агент Брунетти шла рядом со Стуки. Не слишком близко, но инспектор кожей чувствовал присутствие женщины. С неожиданным юмором Тереза рассказывала ему о свечах, которые она зажигала в разных церквях Венеции: церковь Капуцинов, Санта-Фоска, церковь Святой Магдалины, Мадонна-дель-Орто, Санта-Мария-деи-Мираколи, Санта-Мария-делле-Пенитенти, Санта-Мария-дельи-Скальци, Санта-София – все в районе Каннареджо. То есть самое настоящее паломничество ради одной-единственной просьбы: чтобы эти сумасшедшие гормоны успокоились или хотя бы немного умерили свой пыл.
– В августе, когда их хозяйка пойдет в отпуск, возможно, и гормоны тоже немного угомонятся.
– Хорошо бы.
Тереза Брунетти поведала инспектору о некоторых своих подругах, которые испытывали те же трудности, что и она сама. Несмотря на всем известное отсутствие солидарности между женщинами, подобные проблемы, надо сказать, объединяют. По другим вопросам дамы, возможно, продолжают ссориться, но в этом деле их солидарность велика.
– Биологическая, я бы сказал, – отозвался Стуки. – Наверное, все дело в биоритмах.
– Да уж. Мы с подругами только и обсуждаем, что шкалу Фаренгейта и необходимость вызывать пожарников, не знаю, понятен ли намек.
– Вполне.
– А еще спорим о том, какие приливы легче: утренние, когда только проснулась, дневные, в обеденный перерыв, или ночные. О, эти, на мой взгляд, хуже всего: сначала ты варишься в котле с потом, а потом мерзнешь, как на арктическом ветру.
– А твои подруги как считают?
– В этом они со мной полностью согласны.
Позже, когда они вошли в круг света от фонаря, Тереза в упор спросила Стуки, чем лично для него является любовь.
– Любовь – это?.. Как бы ты ответил на этот вопрос?
Он находит Терезу очень сексуальной – вот что крутилось в голове у инспектора в эту минуту. Стуки сделал вид, что обдумывает, как ей ответить.
– Любовь… хороший вопрос.
Губы агента Терезы Брунетти притягивали мужчину, как хищное растение насекомых. Глаза женщины не давали Стуки покоя. Есть люди, которые время от времени отодвигают плотные завесы со своей души и невольно позволяют другим заглянуть внутрь и увидеть себя в интимной обстановке: с полотенцем на мокрых волосах, в мятой пижаме и теплых носках, показывают кусочек кожи в потаенных уголках тела, улыбку без причины…
«Нельзя же разговаривать с женщиной, как с мужчиной, – подумал Стуки. – Мы обладаем разными знаниями». Женщины знают все о половом отборе: о великолепии разноцветного хвоста самца павлина, о размерах мужских особей пауков-скакунов. И все это они познают инстинктивно, у них нет необходимости изучать предмет с опорой на разум. Разговаривать о любви с женщиной – это как кривая между спросом и предложением. Это самоубийство.
– Любовь, – промямлил Стуки, – это прекрасное чувство.
Он вдруг ощутил на своих плечах всю накопившуюся за эти дни усталость.
– О да, конечно, как моя любовь к голубям, – ответила Тереза.
К счастью для Стуки, агент Брунетти в свободное время посвящала себя спасению раненых и больных голубей в составе волонтерской организации. Тереза изучила все о голубях города, начиная с их латинского названия – Columba livia. Судя по ее рассказам, она отлично разбиралась в биоритмах птиц, знала их повадки и места поселения голубиных колоний по всей Венеции.
Инспектор зевнул.
– Больше всего голуби любят территорию между Сан-Марко и Фондамента-Нова. Ты знаешь, где это?
– Знаю, – ответил Стуки.
Инспектор с трудом подавил зевоту.
– Голубям нравятся сады Святой Елены и другие места в городе, где много зелени. А вообще, быть голубем в Венеции не так уж легко.
– Серьезно? – произнес Стуки, изо всех сил изображая заинтересованность.
– Иногда, правда, когда птица очень тяжело больна, нам приходится прибегать к эвтаназии.
– Эвтаназия для голубей. В этом что-то есть…
Глаза Стуки слипались настолько, что, казалось, были в состоянии пропускать только по одному фотону за раз. И то если задрать голову.
Дорогая редакция!
Есть много очень хороших, даже, можно сказать, отличных рецептов приготовления туристов. Некоторые из них довольно популярны, например, ризотто с венгром или ризотто с немцем, за неимением которого он может быть заменен на француза. После многочисленных экспериментов, я с уверенностью могу сказать, что лучшие блюда – это: китаец в сырном соусе, жаркое из испанцев и голландцев и туристы-фри. Для приготовления последнего блюда, изысканного и доступного далеко не каждому, я советую следующее.
1. Необходимо научиться различать между собой бывалых путешественников и новобранцев. Эти обожают Венецию, потому что она очень похожа на открытку.
2. Нужно уметь отделять хороших путешественников от плохих. Плохие – это те, которые восхищаются только знаменитыми венецианскими дворцами. По их мнению, все достопримечательности Венеции должны быть сосредоточены в одном месте. С такими каши не сваришь. Очень хороши те туристы, у которых линька – то есть меняющие свой экзоскелет. Эти любят ходить пешком, но пока еще не понимают, почему в городе так много мостов.
3. Итак, взбейте одно яйцо и поместите в него хороших туристов, предварительно вымочив их в воде лагуны. Если они будут жаловаться на запах, можете добавить посещение острова Джудекка. Он ароматизирует воздух, потому что издает еще витающее в атмосфере легкое благоухание некогда находившихся там и ныне исчезнувших садов и огородов.
4. Как только путешественники напитаются взбитым яйцом, пронизанным ароматом Джудекки, подогрейте на сковороде растительное масло. Проделайте это так, чтобы туристы не видели ваших манипуляций, иначе они придут в волнение. Чтобы их отвлечь, можете показать им Арсенал и котлы, в которых нагревают смолу для шпаклевания кораблей. Когда внимание туристов будет поглощено деталями судостроения, быстро обваляйте их в муке и погрузите в горячее растительное масло.
5. Переворачивайте туристов до тех пор, пока они не подрумянятся. Не обращайте внимания на возможные просьбы организованных экскурсий в стеклодувные мастерские острова Мурано – это отвлекающий маневр. Жарьте путешественников до тех пор, пока они не станут хрустящими, а затем переложите со сковороды на тарелку, покрытую бумажной салфеткой, чтобы удалить излишки растительного масла.
6. Подавайте жареных туристов, посыпав их ароматными травами, но не с хлебом или другими углеводами. По желанию можно добавить ломтик лимона. Вкус блюда ни с чем не спутать. Турист съедобен весь целиком, включая ногти и ноги, несмотря на то, что они ходили по не всегда чистым набережным.