она испугалась, потому что, честно говоря, это означало, что, вероятно, у меня появится
шанс с ней, хоть в моей жизни и не было места для отношений.
Она раздумывал что ответить, а потом сказала:
– Дружок, этот парень, Джетт, должно быть уродливый ублюдок, раз тратит
тысячи долларов, «спасая» женщин, чтобы немного потрахаться. Разве он не знает, что на
каждом углу полно жаждущих проституток, которые попросят у него всего сотню баксов,
чтобы отсосать его член?
Она все неправильно поняла, но будь я проклят, если исправлю ее. Я
эгоистичный придурок. Я хотел ее.
– Ну, миленькое, эм, предприятие вы тут проворачиваете, но должна сказать…не
интересуюсь.
Я мысленно махнул кулаком в воздухе, когда телефон завибрировал в моем
кармане. Я знал кто это. Джетт проверял, как проходит встреча. Моя совесть боролась со
мной. Хоть я и хотел Голди, хотя бы на одну ночь, она нуждалась в Джетте больше, чем во
мне. Джетт способен дать ей все, в чем она нуждалась, для второго шанса в жизни. Я не
мог дать ничего.
С сожалением, я сказал:
– Не глупи, Голди. Мы оба знаем, у тебя в любом случае нет выбора.
Она выплюнула ответ быстро, с пламенем в глазах.
– В этом ты ошибаешься. У меня есть выбор. У меня есть чуть больше
самоуважения, чтобы не продавать себя в какой–то жуткий мужской бордель, чтобы
перестать жить от одной унылой зарплаты до другой.
Время сбросить бомбу.
– Поэтому тебе платит за секс Рекс Титан?
Мои слова ударили ее по лицу. Рекс Титан, так же известный, как заклятый враг
Джетта, иногда платил Голди за секс. С ее стороны это акт отчаяния, чтобы свести концы с
концами. С Рекса, способ восполнить нужды, которые игнорировала его жена. Рекс
больной человек, тот, за кем мы с Джеттом следим, но не показываемся на глаза.
Она указала на меня.
– Ты больной придурок, знаешь это? Найди другое хобби и прекрати
преследовать невинных девушек. Чертов гад.
Мне нравилось все в этой женщине, от ее роскошного тела до грязного рта.
– Предложение действует до полуночи, Голди.
– Можешь взять свое предложение и засунуть его свою хренову задницу. Пока,
псих, – она ушла.
Я не ожидал ничего меньшего от нее.
Глава 22.
Мое настоящее…
За последнюю неделю я работал на износ, подготавливая все к открытию
«Справедливости». После моего возвращения в общественный центр я оценил, что
потребуется, чтобы закончить все и был удивлен, что за время моего отсутствия, девочки
ускорились. Центр был готов к открытию, и единственное, что нужно – это финальный
осмотр «Туманной комнаты». Естественно, девочки оставили это мне.
Если я буду проводить большую часть времени в этой комнате на занятиях, я
хотела организовать ее по–своему. Я передвинул трибуны и ящики по кругу и добавил еще
больше оборудования вместе с досками и большим количеством матов.
Было девять утра, и центр готовился к открытию через полчаса. Я не был уверен,
готов ли я. Я все еще не оправился от своих демонов, пытался преодолеть боль в груди, с
которой жил годами. Могла ли одна поврежденная душа попытаться спасти другую такую
же? Было ли это вообще возможным?
– Выглядит отлично, – сказал Джетт, когда зашел и осмотрел мои изменения. – Я
горжусь тобой, Кейс.
– За что? – спросил я, интересно, за что он вообще может гордиться мной? Этот
центр – его идея. Мы использовали его деньги для создания безопасного убежища. Он был
вдохновителем, а я последователем.
– За то, что оставил на время свою резервацию и помог развить этот центр
вместе со мной. Я не смог бы сделать этого без тебя.
– Девочки сделали много.
– Под твоим руководством, – добавил Джетт. – Не дискредитируй то, чего смог
достичь здесь. Принимай похвалу и будь горд собой.
Это причинило мне боль, но я кивнул и принял похвалу Джетта.
– Спасибо, мужик.
– Пожалуйста, – Джетт ярко улыбнулся. – Должен признать, ты изменился за
последнюю неделю. Я не говорил с тобой много, но это что–то новенькое, когда ты
извинился перед нами в тот день. Голди до сих пор ошеломлена этим. Она думает, что
изменила тебя своими разговорами о членах.
– Ну, конечно, – покачал я головой. – Она нечто, знаешь ли?
– Даже не говори. Так с чего изменения?
Я пожал плечами и уставился на боксерские мешки, интересно успею ли я
быстро потренироваться до открытия центра?
– Блейн сказал кое–что мне, что имело смысл. Я тот, кто допустил ошибку, избив
Маршала. Я тот, кто решил наказать себя. Я не должен наказывать людей вокруг себя. Вы
все приняли меня и мои недостатки. Пришло время, чтобы я начал относиться к вам, как
вы этого заслуживаете.
– Означает ли это, что ты начнешь целовать меня на прощание? – спросил Джетт
с улыбкой.
– В обе щечки, – пошутил я, указывая на свое лицо.
– Только так я и люблю, – он замолчал, сунул руки в карманы и приподнялся на
ногах. – Знаешь, ты справляешься со многим, Кейс, но должен сказать тебе, твоя дружба
все эти годы – самое лучше, что случалось в моей жизни. Ну, до Голди.
– У нее есть киска.
– Осторожнее, – усмехнулся Джетт. – Если серьезно, вина, с которой ты живешь
ежедневно, может так и не уйти никуда, но я понимаю это и спасибо за то, что остаешься
моим лучшим другом. Не знаю, что бы я делал без тебя, Кейс. Я говорил это недостаточно,
но ты мой чертов брат, и я сделаю все ради тебя.
– Знаю.
Мы обменялись понимающими взглядами, которые сказали многое о нашей
дружбе. Не важно, куда заведет нас дорога, мы всегда будем поддерживать друг друга. Мы
может и не кровные братья, но чертовски уверены, что братья по духу.
– Не возражаешь, если я быстро перекинусь пару ударами до открытия?
– Валяй, – ответил Джетт, разглядывая боксерские груши. – Разорви это все.
Теперь это твое помещение, Кейс. Сделай его стоящим.
Поджав губы, я кивнул и пожал руку Джетту. Она притянул меня в короткие
объятия, а потом быстро ушел. Не в стиле Джетта демонстрировать столько эмоций, даже
перед Голди, но женщина смягчила его, это был великий день. Я принимал бы его обмен
объятиями и хранил бы рядом с собой. Во всяком случае, я бы умер, зная, что мое
прошлое преступление не разрушило настоящую дружбу.
Не перематывая руки, я быстро скользнул в боксерские перчатки, которые теперь
хранил в «Туманной комнате», и подошел к ближайшему мешку. Я крутанул его
однократно и подпрыгнул на носочках, высматривая идеальное место для удара. Быстрым
джебом* (джеб – короткий, прямой удар в боксе) правой руки, я ударил по груше,
заставляя ее качнутся.
Ощущение моего кулака контактирующего с мешком захватило меня.
Возбуждение неслось по моим венам, пока я кружил, останавливался и выбрасывал пару
джебов на него. Я прыгнул влево, прыгнул вправо и ударил апперкотом* прямо в грушу,
мой коронный удар. (*апперкот – удар снизу)
Высокая концентрация осела во мне, когда все вокруг превратилось во мрак. Как
в паре, я кружил с мешком, позволяя раскачиваниям от моих ударов вращаться в ритме
танго потного атлетизма. За несколько коротких мгновений слой пота покрыл мою кожу, и
в тот момент мои руки начали расслабляться, позволяя наносить удары в полную силу.
Правый хук*, левый хук, апперкот (*хук – короткий удар сбоку)
Апперкот, апперкот, прыжок влево, джеб правой.
Двигайся, Кейс, двигайся.
Издалека я услышал рев толпы от каждого совершенного мною удара. Мой
тренер кричал, направляя меня из угла. Кровь стучала в висках, и мои удары стали
тяжелее. Я сосредоточился и мгновенно оказался на кураже.
Запах пота моего оппонента ворвался ревом в меня, ощущение моих ног,
прыгающих по кругу ринга, атаковало мои чувства, и здесь и сейчас я чувствовал
эйфорию от нахождения в центре внимания в своих перчатках, обернутых вокруг моих
запястий и жалкого сосунка, подпрыгивающего передо мной.
Правый хук, левый джеб, правый апперкот, прыжок, правый апперкот.
Толпа взорвалась, и аплодисменты раздавались эхом в моей голове,
аплодисменты, которые казались настолько реальными.
– Хорошо выглядишь.
Я был на середине удара, когда остановился, мое зрение очистилось, и свет
комнаты затуманил его. Хоть мне и было тяжело все воспринимать, я знал, что этот голос
постоянно воспроизводился в моей голове.
– Что ты здесь делаешь, Лайла?
– Хотела пожелать тебе удачи перед открытием, – небрежно ответила она.
Я отступил так, что боксерская груша больше не была у меня на виду, и бросил
взгляд на женщину, которая была выжжена у меня на душе.
Твою мать, она великолепна.
Ее длинные волосы мягкими волнами спускались с плеч. На ней были
обтягивающие джинсы, которые подвернуты над ее ботильонами. Но ее верх – вот, что
действительно захватило мое внимание. На ней была свободного покроя блузка без
рукавов, которая была раскрыта по бокам и с глубоким вырезом спереди, предоставляя
мне восхитительный обзор на ее темно–синий лифчик, что идеально подчеркивал ее грудь.
Ее кожа блестела на свету, и я задавался вопросом, – думает ли она обо мне так же часто,
как и я о ней.
Я был слабым рядом с ней, мой мозг боролся, когда бы она ни была рядом. Она