Пауза.
Держись, Игорь. Да хранит тебя Господь от этих глубин!
Окончательно.
XLV
Кочубей.
КОЧУБЕЙ. Ноэми! Ноэми, это ты? Привет, моя дорогая. Как ты? Да, я тоже ничего. Скоро уезжаем. Да, надолго. На остров. Юг Атлантики. Атлантический океан. Слышала такой? Как? Все вместе. Мы с женой и ты. Втроём? Разве ты не хочешь на юг Атлантического океана. Там такой отдых. Такие массажи. Фитнесс. Как ты любишь. Я книжку «Улисс» дочитал. Буду тебе пересказывать. На ночь почитаю. Жена? Какая жена? Моя жена. Она не против. Она даже за. Она давно хотела уехать из Москвы. С папой? Зачем тебе с папой? Разве я тебе не вместо папы? Да, неудобно. Я согласен. Посоветуйся, конечно. Там очень хороший климат. Погода, то есть, хорошая. Лучше, чем в Гондурасе. Одни только птицы, яркие, как канарейки. И еще цветы невероятные. Название какое-то длинное, на «а». Я вроде забыл сейчас. Но в Интернете обязательно посмотрю. Недели через две. Три. Ты успеешь посоветоваться. Обязательно успеешь. Но я не про то. Там мне машину подарили. На 55 лет. В прошлом году. На юбилей. Министерство экономики подарило. Точно помню, как называется: Астон Мартин Рапид. Что? Не спортивная? А какая? Как? Грантуризмо? Ого-го, какие слова ты знаешь. Даже в книжке «Улисс» их нет. Так вот. Я хотел тебе ее подарить. Мне-то не нужно – я машину-то не вожу. Новая. Конечно. Новая. Ненадёванная, так сказать. Пробег – ноль. Так, кажется, правильно говорить. Нет, ну что ты! В тёплом гараже стояла. Там у меня, дома, на подземной стоянке. На Малой Потёмкинской. На ходу полностью. Видишь, как ты умеешь задавать правильные вопросы. Это очень пригодится у нас на острове. В Южной Атлантике. Грантуризмо! Кто бы мог подумать! К тебе подъедет мой помощник. Антон Хлебородов. Молодой, приличный парень такой. Из Школы Тициана. Художник. Он оформит доверенность. И машину тоже передаст. Он аккуратно водит. Не поцарапает. Убили? Кого убили? Да нет, вроде. Все живы. Живы будем – не помрем, как говорится. Я дам Антону твой телефон. Думай об острове, пожалуйста. Думай побыстрее. Без твоих танцев я там умру от тоски. Нет, просто заболею сначала. От тоски. Умру – потом. Астон Мартин Рапид. Да, как раз Рапид. Прощай, моё солнышко. Нет, я хотел сказать – до свиданья. До свиданья, мое солнышко. Скоро увидимся. Скоро увидимся. Еще до заката. Может быть. Как скажешь. Завтра. Я позвоню.
XLVI
Толь, Дедушкин, Гоцлибердан.
ТОЛЬ. Начинай, Гоц. Время ограничено.
ГОЦЛИБЕРДАН. Время ограничено только вечностью, друзья мои.
ТОЛЬ. Гоц!
ГОЦЛИБЕРДАН. Ладно, ладно, сразу быка за рога. Нам стало достоверно известно, в чем причина проблем Игоря Тамерланыча Кочубея. Проблем, которые мы все вынуждены в последнее время с глубоким прискорбием наблюдать.
ДЕДУШКИН. И в чем же?
Т: Да, в чем же?
ГОЦЛИБЕРДАН. Игорь Тамерланыч попал в героиновую зависимость.
ДЕДУШКИН. Простите, Гоценька, это наркотики? Я не очень разбираюсь…
ГОЦЛИБЕРДАН. Да, именно так. Премьер-министр Кочубей увлекся наркотиками героиновой группы. И не по своей воле увлекся, как уже очевидно.
ДЕДУШКИН. А по чьей же? По чьей же?
Т: Да, по чьей же?
ГОЦЛИБЕРДАН. По воле группы бывших и нынешних сотрудников КГБ, взявших в его плотное кольцо.
ДЕДУШКИН. КГБ? Да что вы говорите?
ТОЛЬ. КГБ? Ты уверен, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Не я уверен. Мы все уверены. Потому что это непреложный факт. Библейский факт, можно сказать.
ТОЛЬ. Ты сказал лишнее слово, Гоц.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я больше не буду, Борис Алексеевич.
ДЕДУШКИН. А откуда пришли эти работники КГБ?
ГОЦЛИБЕРДАН. Они никуда и не уходили. Следили за Игорем все эти годы. И когда поняли, что он скучает, и тоскует, и может быть, даже ностальгирует по дням своей великой власти над одной восьмой частью суши, взяли его в оборот.
Очень маленькая пауза.
Подсадили на героин. Как мальчишку!..
ДЕДУШКИН. Страшные вещи вы говорите, Гоценька. Правильно я делал, что никогда с этими кагэбэшниками не связывался. Я помню, когда я еще ездил на аспирантскую практику в Энгельс, лето было очень жаркое…
ТОЛЬ. А зачем бывшие и нынешние сотрудники КГБ так поступили, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Разумеется, чтобы манипулировать Игорем Кочубеем и управлять им. Подталкивать его на вопиющие высказывания и непредсказуемые поступки.
ТОЛЬ. Им это удалось?
ГОЦЛИБЕРДАН. Им это почти удалось. Игорь Тамерланович, которого мы все считали, и все еще считаем, и вполне справедливо считаем, и полностью справедливо считаем подлинным богом русского либерализма, стал забываться и заговариваться. Он попытался публично осудить наше общее прошлое и сказал обо всех присутствующих немало обидных, причем – подчеркиваю! – необоснованно обидных слов.
ДЕДУШКИН. И обо мне он тоже что-то сказал?
ГОЦЛИБЕРДАН. Конечно. В интервью новозеландскому радио «Голос Пастора» он назвал профессора Дедушкина старым мелочным жуликом. Правда, тут же поправился и назвал профессора мелочным жуликом солидного возраста.
ДЕДУШКИН. Игорь Тамерланч такое сказал?!
Г: Вы не слушаете радио «Голос Пастора», профессор?
ДЕДУШКИН. Признаться, я свой радиоприемник хороший, за двадцать тысяч долларов, который мне кабардинские товарищи подарили, Танечке отдал. Дочке моей отдел. Ей нужнее. Она слушает ценовые прогнозы. Цены на медь там, на алюминий. Она же работает на кафедре случайных цен, вы знаете, ребята. А в машине водитель всегда музыку включает. «Европу Плюс» или там что-то еще. А мне неудобно просить его переключить. Он молодой, у него вся жизнь впереди. А мне-то что…
ГОЦЛИБЕРДАН. То есть, вы никогда не просили вашего водителя включить вам новозеландское радио «Голос пастора»?
ДЕДУШКИН. Никогда, Гоценька. Совсем никогда.
ТОЛЬ. Ладно. Что дальше?
ГОЦЛИБЕРДАН. Эти сотрудники КГБ, движимые стремлением отомстить всем либералам и уничтожить либеральное движение в России, подослали к Игорю двух агентов. Первым был псевдосвященник Гавриил Сирин. Вторым – национал-большевик, люмпен Антон Хлебородов. Оба передавали Игорю средства героиновой группы и помогали делать инъекции.
ДЕДУШКИН. Как это чудовищно!
ТОЛЬ. Дальше!
ГОЦЛИБЕРДАН. По мере времени обоих агентов убрали. У кагэбэшников принято убирать агентов, когда они перестают быть нужными.
ДЕДУШКИН. Как это правильно, мальчики, что мы с вами так никогда и не стали агентами КГБ!
ТОЛЬ. И теперь?
ГОЦЛИБЕРДАН. И теперь они шантажируют Игоря. Они говорят, что больше не дадут ему ни одной дозы наркотика, если он не осуществит покаяние. Полное и безоговорочное покаяние.
ДЕДУШКИН. О чем покаяние, Гоценька?
ТОЛЬ. В чем покаяние, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Дорогие коллеги, во всём. Во всём, что мы делали и делаем под руководством Игоря Кочубея.
Страшный кашель.
ТОЛЬ. И что Игорь?
ГОЦЛИБЕРДАН. У Игоря осталось два выхода. Первый – пойти на условия кагэбэшников и покаяться. Но Игорь – мужественный человек. Мы все его давно знаем. Он умеет быть смелым до потери инстинкта самосохранения. Он не хочет каяться.
ДЕДУШКИН. Что же он будет делать? Кагэбэшники же убьют его. Я их знаю. Точнее, знал когда-то по старой работе. Они уничтожат его. Они ужасные люди.
ТОЛЬ. Что же будет делать Игорь?
ГОЦЛИБЕРДАН. Игорь приготовил ампулу с ядом. Абсолютно современный яд, разработанный учеными нашей Корпорации. Лабораторией счастливой старости. Действует за несколько часов. Шесть часов или семь, точнее забыл. Вызывает отек легкого. Смерть – и никаких внешних признаков отравления. Вскрытие покажет, что Игорь скоропостижно скончался от отека легкого.
ТОЛЬ. Ты хочешь сказать, Гоц, что Игорь готов покончить с собой?
Лёгкая пауза.
ГОЦЛИБЕРДАН. Видите ли, коллеги. Игорь не просто готов. Вы же знаете его твердый, непреклонный характер. Мы все знаем его твердый, непреклонный характер. Не случайно этот человек спас страну от голода и гражданской войны. Точнее, мы все под его руководством спасли страну от голода и гражданской войны. Если на четвертый день, отсчитывая от нынешнего, Игорь не получит от кагэбэшников очередную дозу препаратов героиновой группы, он примет яд. Ничего иного. Простите меня.
ДЕДУШКИН. Мальчики, какой ужас! Я такого ужаса со сталинских времен не слыхивал. Если вы мне позволите, я не буду рассказывать ни Танечке, ни Алисочке, внучке моей. И супруге ничего говорить не стану. Они сентиментальные женщины, они не сразу переживут.
ТОЛЬ. Скажи, Гоц. Всему, что ты рассказал, есть документальное подтверждение?
ГОЦЛИБЕРДАН. Безусловно. Двадцать семь часов аудио– и видеозаписей.
ТОЛЬ. Законным ли путем получены эти записи?
ГОЦЛИБЕРДАН. Несомненно. Только законным путём. На основании решения местечкового военного суда гуманитарного округа Большие Сумерки.
Разглядывают.
ТОЛЬ. Прежде всего. Я хочу сказать, прежде, чем перейти к конкретике, мы должны ответить на главный принципиальный вопрос.
ГОЦЛИБЕРДАН. Я согласен, Борис Алексеевич. Мне представляется, вы должны его сформулировать.
ДЕДУШКИН. Я припоминаю нашу лабораторию. Марксистско-ленинскую, середина восьмидесятых. Как в тумане всё. В бумаге из-под любительской колбасы. С такими пятнами жирными, помните. Меня все жена бранила, что я пальцами от колбасы брал академические записки. Боренька блестяще умел формулировать вопросы. Превосходно умел. Игорь все больше отвечал, а вот Боря, Боря – вопросы!..
ТОЛЬ. Спасибо, коллеги. Вопрос стоит так: готовы ли мы вмешаться в жизнь и судьбу нашего товарища в этот критический момент?
ГОЦЛИБЕРДАН. Действительно. Не ответив на этот вопрос, мы не можем двигаться дальше.
ТОЛЬ. Что ты думаешь, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я думаю, история, характер и природа наших отношений с Игорем исключают возможность, чтобы мы не вмешались в его жизнь и судьбу в этот критический момент.