Кришна залезал ко мне в ванну, массировал меня прямо в пене, гладил по груди и животу, пытался возбудить, предлагал знаками заняться с ним содомским грехом. Совал мне в руки искусно сделанные гомоэротические нэцкэ.
Был готов и к оральной, и пассивной, и к активной любви. Открывал рот и демонстрировал мне длинный синий язык и сверкающие как бриллианты голубоватые зубы.
Я вежливо отклонял его предложения, а Кришна качал головой и горестно причитал. Несколько раз приводил ко мне в каюту юных красавиц из «Золотых качелей», и жестами предлагал мне с ними спариться, но я их тут же выпроваживал. Девицы смеялись и показывали мне куриные попки и грудки, а мне было не до смеха.
Позже герцог сознался мне, что специально проинструктировал Кришну о том, как он должен был склонить меня к сексу. И даже дал ему несколько нэцкэ из своей коллекции. Для «возбуждения расстроенного горестными событиями гостя».
— Я хотел сделать вам необычный подарок, Генри. Сюрприз. Кришна — не простой слуга, а известный в высшем свете гуру, маг и волшебник наслаждений, — шептал герцог и подмигивал мне своими бесцветными веками.
— Я был уверен, что после всего того, что произошло между вами и этой дерзкой девчонкой Агнессой, вы не захотите больше иметь дело с капризными и непостоянными женщинами, а предпочтете умеренные мужские отношения. Кришна мог открыть для вас новую вселенную счастья, а вы только ныли да блевали, князь.
Я оставил это замечание без ответа. Сюрпризы и розыгрыши герцога, а также его бесчеловечные эксперименты по изменению сексуальной ориентации его подданных были хорошо известны. Некоторые из них закончились плачевно. Были и самоубийства. Но герцогу это было все равно. Сам он уже давно не хотел иметь дело со слабым полом, и приглашал в свою «вселенную счастья» молодых офицеров из гвардии его величества. Впрочем, если таковых при дворе или в окрестностях не находилось, довольствовался конюхами или слугами.
Герцогиня была прекрасно об этом осведомлена. Она в свою очередь терпеть не могла брутальных мачо и принимала в своих интимных апартаментах исключительно томных эмбрас с глазами газели. Одной из них была спиритка Лидия Клех. Похоже и Агнесса не избежала этой напасти.
Плыли мы из Ниццы в Венецию. С заходом в Неаполь и Мессину. Из-за моего кинетоза я так и не увидел ни дымящегося Везувия, ни Золотой мадонны в порту Мессины. Неохота была тащиться к иллюминатору и глазеть.
Я лежал на животе, обняв подушку, и старался заснуть, что мне редко удавалось. Уши я, когда надоедала арабская музыка, затыкал ватой. Из бассейна целый день и пол ночи доносился визг резвящихся девушек и хриплые крики задорных стариков, наглотавшихся пилюль из приготовленной доктором Фердинандом специально для этого путешествия коллекции афродизиаков. Большой ящик с синими, розовыми, желтыми и коричневыми пилюлями стоял в ресторане. Подходи, бери.
Рядом с ним был другой ящик, тоже полный — маленькими прозрачными пакетиками с белым порошком. Доктор Шнабель в приветственной речи советовал нам не вдыхать этот порошок более десяти раз в день и не совмещать его прием с употреблением алкоголя, грозил инфарктом. Но начальники плевали на его предупреждения, нюхали порошок и пьянствовали днями и ночами напролет.
И никто из них не только не умер, но даже ни разу не обратился к доктору Шнабелю за помощью.
В Ионическом море нас крепко потрепал первый осенний шторм. Моя морская болезнь усилилась. Я запаниковал. Попросил Кришну привести ко мне капитана.
Тот явился ко мне в виде Нептуна. Полуголый, с искусственной львиной гривой и бородой, в руках — настоящий трезубец. Боже, он что, хочет меня заколоть?
Капитан объяснил, что команда и слуги готовят для гостей представление на мифологические сюжеты. Он пришел ко мне прямо с репетиции.
Икая и борясь с приступом рвоты, постарался как мог правдиво описать ему свое состояние. Капитан нехотя выслушал меня.
Затем заявил:
— Ладно, высажу вас в Отранто. Но предупреждаю, у вас там возможно будут… неприятности. Политическое положение в Европе за время нашего путешествия изменилось. Происходят странные, необъяснимые события. Кое-где уже воцарился хаос. По радио к нам со всех сторон поступают непонятные сигналы. Как будто все взбесились. Интернет не работает, возможно, это чьи-то идиотские шутки. Русских или китайцев. Мне очень не хочется отпускать вас на берег, я лично поручился перед герцогом за то, что доставлю вас домой живым и здоровым. Но если вы настаиваете…
Я настаивал.
Предупреждение капитана пропустил мимо ушей. Мне было не до непонятных сигналов, я сам был непонятным сигналом неизвестно кого неизвестно кому, я ужасно боялся подохнуть от рвоты на борту яхты.
Капитан попросил радиста связаться с Морским управлением Апулии. Не сразу, но это ему удалось. Яхта изменила курс и через полчаса стала на якорь в миле от городка Отранто.
Кришна собрал мои чемоданы и отвез меня на шлюпке с двумя гребцами в живописный порт, где швартовались сотни небольших парусных яхт, лодочек и катеров. По дороге меня два раза вырвало. Кришна бормотал что-то про себя и укоризненно качал головой. На прощание подарил мне две фигурки нэцкэ.
Встретивший меня на молу усатый портовый чиновник посмотрел мне в глаза, пожалуй, излишне пристально, но сочувственно, забрал у меня паспорт, а на багаж даже не взглянул. Помог добраться до такси. Попросил зайти завтра к нему и забрать паспорт. Оставил визитку.
Морское управление Отранто. Эрнесто Фосколо. Комната 39.
Таксист высадил меня через две минуты у небольшого отеля на берегу моря. Мирамар.
Говорить с администратором отеля я не смог, только показал пальцем вверх и сложил ладони у виска. Тот понимающе кивнул, и сам проводил меня в номер.
Я выпил банку холодной фанты, разделся, и заполз под одеяло на широкой скрипучей кровати.
Ночью мне снилась Агнесса и треклятый замок Вьери. Замок пылал. А я стоял рядом с висящим на длинной толстой веревке посиневшим Теодором и качал его как маятник. Его длинный лиловый язык тоже качался, а страшные выпученные глаза смотрели на меня. Откуда-то сверху меня слепил зеркалом Архимед.
Проснулся за несколько мгновений до того, как меня вырвало оранжевой пеной. Фанта! Не надо было пить эту отраву. Еле успел добежать до туалета.
Прополоскал горло, почистил зубы и лег спать.
Вторую половину ночи проспал без сновидений и проснулся бодрым и здоровым.
Спустился в лобби. Попытался заплатить за две ночи. Администратор хотел было принять деньги, но всполошился и испугался, когда узнал, что у меня нет паспорта. Я объяснил ему, где сейчас мой паспорт, показал визитку Фосколо. Администратор прочитал только слова «Морское управление» и почему-то побледнел. Предложил мне заплатить перед отъездом.
В просторной светлой комнате с несколькими столиками я обнаружил то, что англичане с презрением называют «континентальным завтраком». Три или четыре вида сдобных булочек, сливочное масло в пестрых упаковках, несколько ломтиков колбасы и ветчины, кусочки не очень свежего сыра, вареные яйца, йогурт, мюсли с изюмом, блюдо с вчерашними жареными баклажанами, от которых пахло чесноком, тарелочка с клубникой и еще одна — с зеленью.
Съел четверть того, что возможно предназначалось для двух десятков посетителей отеля. Заметил, как округлились глазки миловидной официантки в кокетливом кружевном фартучке, которая наблюдала за мной из-за стойки игрушечного бара. Сунул ей в карман две купюры по двадцать франков и — довольный и сытый — поднялся к себе в номер. На лестнице повстречал миловидную женщину лет тридцати пяти, спускавшуюся с сыном-подростком, подвижным мулатом с крашеными в желтый цвет волосами. Мы встретились глазами и она улыбнулась мне. Ее улыбка напомнила мне улыбку Агнессы, сердце сжалось и заныло. Решил с ней познакомиться. Но через десять минут забыл об этом.
Надел мягкие спортивные туфли на толстых подошвах, белые узкие брюки и любимую тенниску от Тома Тэйлора. Причесался и отправился в Морское управление Отранто.
Как же приятно шагать по земле, которая не качается и не падает в бездну!
На пляже девушки тарантеллу танцуют, а юноши играют на мандолинах.
Туристы жуют пиццу с картофелем и оливками и пьют Фиано.
Веселый клоун раздает детям воздушные шарики.
Парусные яхты плавают по изумительно чистой воде, похожей на голубое стекло.
Морское управление находилось напротив могучего Арагонского замка. В трехэтажном здании, похожем на тюрьму.
Нашел комнату 39. Постучал.
Синьор Фосколо встретил меня дружелюбно. Всплеснул руками, покачал головой.
Что-то было однако в его жестикуляции… настораживающее. Его движения не были плавными. Волнение или какой-то неизлечимый недуг заставляли его еле заметно дергаться.
Черные усы синьора Фосколо посверкивали, как лакированные. Старомодный костюм был явно тесноват. К лацкану пиджака у него был привинчен маленький трехцветный значок с каким-то веником и топором.
На ногах — остроносые туфли пятидесятого размера. Туфли так не подходили к костюму, что даже пугали.
Наверное, ему ужасно хотелось скинуть одежду и обувь, пойти на пляж, сплясать с молодыми красавицами тарантеллу, полакомиться черными мидиями, выпить вина…
Чиновник попросил меня минутку подождать в комнате для посетителей, в которой уже ждали несколько человек. По виду — туристы, путешествующие вдоль берегов южной Италии на небольших яхтах. В разноцветных рубашках и шортах. Они тоже жестикулировали, спорили кажется о том, в каком из городков Апулии готовят самые вкусные тефтели «польпетгоне». Впрочем, я понимаю только каждое шестое итальянское слово, возможно они размышляли о смысле жизни или о роли Ватикана в современном обществе.
Минутка, как это водится во всех казенных домах земного шара, затянулась на четверть часа. Наконец синьор Фосколо пригласил меня к себе в кабинет, усадил в кресло. Сам он сидел за большим письменным столом. В руках у него был мой паспорт. Он смотрел на него, без преувеличения, как орел с высоты смотрит на тушканчика.