– Прикинь, здоровенный шикарный альбом, с фотографиями, схемами, диаграммами. Российская армия ударила на Донбасс, украинская – на Белгород. Встречный танковый бой под Прохоровкой… И так далее.
Если вначале Толика можно было принять за человека более менее образованного, то к концу своего рассказа он в моих глазах, растерял этот ореол. Чисто пацан, в натуре нахватавшийся вершков, типа Тома Кленси. Есть у шустрого американца романчик о Третьей Мировой войне.
В который раз я убедился, что сам себе обычно рою яму. Пора бы уже привыкнуть, что, разговаривая с таким увлеченным человеком, нужно согласно кивать и держать глаза настолько расширенными, чтобы выступающий увидел в них отблеск своего безумия. И тогда появятся деньги. Но из разговора в разговор, выслушав бред, я честно сообщал о всех подводных течениях, которые мерещатся мне в глубине лазурного моря мечты.
– И каким тиражом вы это думаете продать? – спросил я.
– Тысяч сто, для начала. На русском. Потом на английском, немецком и французском. Если эта книга выйдет перед выборами в России, знаешь, сколько народу ее купит?
– Сколько?
– Ты чего, думаешь, что я пургу гоню?
– Да нет, ты просто слишком сильно надеешься… А возможно…
– Возможно, – легко согласился Толик, – но тебе то что, не твои ведь бабки. Зарплату ты будешь получать ежемесячно… Тебе Фокин…
– Сказал.
– Нормально?
– Вполне. Только…
– Что еще? Договор подпишем как надо. С процентами от продаж. Хочешь, тридцать процентов?
Я засмеялся.
– Чего смеешься? Не веришь?
– Странный у нас разговор…
– Чего там странный? Нормальный.
– Наверное… Ладно, тогда о книге. Кто должен победить? Украина?
– А мне по барабану. Пусть хоть Россия, хоть Украина. Лучше, конечно, чтобы звери русские были наказаны, но боюсь…
– Я тоже боюсь, что в украинские танки на Красной площади никто не поверит.
В конце концов, решил я, хозяин – барин. Первый раз, что ли, выполнять идиотские заказы. Планида у нас, безработных, такая.
– А кто будет меня консультировать по военным вопросам? – спросил я.
– Кого найдешь. Твое дело. Лучше всего, пиши сам, без консультаций.
– Я снова должен честно признаться, что хоть и интересуюсь военной историей и вооружениями, но не настолько, чтобы…
– Это потом. Твоя первая задача – придумать, как эта война начнется и как будет проходить. А потом процесс пойдет сам, – Толик потер руки, словно от удовольствия. Он, похоже, предвкушал, как изданная им книга станет мировым бестселлером и принесет бешенные бабки.
– Да, – отведя глаза в сторону, тихо сказал я, – какой у нас будет режим работы?
– Через месяц ты мне должен дать план книги. В общих чертах – кто, где, когда, – Толик улыбнулся. Какого черта и он, и этот его пегий адвокат так настойчиво демонстрируют свою информированность о моей личной жизни.
– Как мы будем поддерживать связь, как… – я замялся, но радушный работодатель поспешил мне на помощь.
– Как я тебе буду передавать деньги на командировку, если понадобится? Очень просто. Тебе вчера Фокин зеленые дал?
– Триста.
– Очень хорошо. Тебе на месяц хватит?
– Ну…
– Долги?
– Есть немного.
– Тогда так, вот тебе еще за месяц бабки, – Толик вытащил из кармана увесистого вида бумажник и, пошелестев купюрами, протянул мне несколько серо-зеленых картинок, – только ты учти, я потом это из твоего гонорара вычту.
– Если можно, – предложил я, – не все сразу, а по стольнику в месяц тогда вычитай.
– Ты о чем? А! Ты не въехал, из зарплаты я вычитать не буду. Из гонорара. До мая ты будешь получать зарплату, а потом, после сдачи книги, получишь гонорар. Тебе что, Фокин не объяснил?
Я повертел деньги в руках. Чем дальше – тем страньше. Слишком все это похоже на сыр в мышеловке. Или на банан в кувшине. А я как мартышка сунул руку в этот кувшин и теперь ломаю голову над тем, как вытащить сжатую в кулак руку с бананом сквозь узкое горлышко тяжеленной посуды.
– И вот тебе еще моя визитка, – Толик сунул мне глянцевую картонку. – Если что – звони. Еще вопросы есть? А то мне, извини, нужно бежать.
Я рассеянно посмотрел на визитную карточку с киевскими телефонными номерами и фамилией Жовнер. Анатолий Иванович Жовнер, предприниматель, оказывается, нанимал меня на работу, самую странную работу из тех, что у меня когда-нибудь была.
– Еще вопросы есть? – спросил предприниматель.
– Один, последний.
– Давай, – почти радостно разрешил мне наниматель.
– А почему ты обратился именно ко мне? Что в Киеве или в Москве мало людей, которые справились бы с этим лучше меня? И уж военную часть лучше было бы задать кому-либо из военных. Почему меня?
Если честно, то я сам уже почти ответил для себя на этот вопрос. И вслух я его произнес уже только для очистки совести. Может быть, с тайной надеждой на то, что ошибся, и что сейчас Толик со свойственной ему, кажется, прямотой, эти мои домыслы развеет. Но оказался я прав в своих надеждах, как обычно, только наполовину.
Он действительно внес ясность. Только стало от нее не лучше. Стало значительно хуже. И никто на моем месте, в этом я уверен полностью, не подпрыгнул бы от радости, услышав спокойный ответ:
– А тебя не убьют, если что.
Какого черта Дунай называют голубым, рассеянно подумал Сергей, глядя на реку с высоты Рыбачьего бастиона. Мутный и желтый, как… Сергей тяжело вздохнул и отошел от портика, с которого рассматривал Пешт. Красивый город. Спокойный. Только вот всего в часе хода вчера погиб Димка. И еще два человека.
Желваки на щеках Сергея напряглись. Два человека! Нельзя их считать людьми, этих млекопитающих. Из-за них погиб нормальный парень!
Сергей Алексеев неторопливо двинулся мимо памятнику королю-крестителю, мимо собора, свернул налево и пошел к зданию арсенала. В соборе он уже был, памятник рассматривал. Обязательный набор туриста. Хотя даже по легенде Алексеев туристом не был.
С самого утра, после встречи с человеком из посольства, Алексеев снова был Сергеем Алексеевым, а не Станиславом Каминским. И не мелким предпринимателем из Познани, а сотрудником одной из Российских спецслужб. Но и в этом своем новом качестве, Сергей не был полностью на легальном положении.
Мадьяры дали добро на сотрудничество с русскими только неофициально. Алексееву должно быть оказано максимальное содействие. Это максимальное содействие должно было выразиться в том, что к русскому гостю приставлялся местный коллега. В качестве проводника, помощника и надзирателя.
Время братской любви в россиянам прошло довольно давно, если даже и была эта любовь когда-нибудь искренней. Вот сейчас для Сергея похолодание межгосударственных отношений ясно выражалось в том, что вот уже лишних сорок минут он шлялся по бастиону в ожидании своего временного напарника.
Больше всего сейчас Сергей жалел, что не поддался соблазну и не сбежал самым примитивным образом из Будапешта еще ночью. Плюнул бы на все и уехал, а не отправился бы к связнику с рапортом о происшедшем.
– Сергей! – послышалось сзади.
Сергей обернулся. Быстрым шагом его нагонял невысокий коренастый мужчина.
– Сергей Алексеев? – полуутвердительно спросил мужчина.
– Да, – кивнул Сергей.
– Меня зовут Штефан, – мадьяр чуть кивнул, не подавая руки.
Сергей демонстративно посмотрел на ручные часы.
– Зато я получил все бумаги, включая разрешение на обыск дома Зимнего, – на чистом русском сказал Штефан. – Можно ехать.
– Где это?
– Гора Геллерт, очень престижный район. Ваши умеют хорошо устраиваться, – это «ваши» было произнесено с видимым отвращением, взгляд мадьяра казался холодным и брезгливым.
Сергей внутренне напрягся, чуть наклонился к коллеге и тихо сказал:
– Наши здесь были в сорок пятом и пятьдесят шестом. А эти… Этих даже мы уже не терпим, это вы их приняли.
Зрачки у Штефана сжались в точки.
Алексеев заставил себя улыбнуться:
– Нам можно уже ехать?
– Машина ждет, – ответил Штефан и отвернулся.
– Очень хорошо. Поехали. А то еще кто-нибудь из ваших журналистов пронюхает, что вы сотрудничаете с проклятыми русскими. Это далеко?
– Не очень.
Алексеев кивнул:
– Как идти, через верх, или мимо арсенала?
– Все равно. Тогда давайте пройдем назад, мимо памятника.
Штефан молча пожал плечами.
– Красивый у вас город, – громко сказал Сергей. – Я толком посмотреть не успел, но, в общем, ничего.
Мадьяр покосился на Алексеева.
– Я слышал тут у вас здоровенный рынок. Китайский, кажется? Мы туда не сможем съездить сегодня.
– У нас есть на это время? – взгляд мадьяра выразил все, что он думает о русском, который даже на работе думает о рынке.
– И еще, – громко начал Сергей, положив руку на плечо мадьяру.
Тот попытался руку сбросить, но пальцы русского только сильнее сжали плечо.
– Бабы тут у вас, говорят, горячие. Не познакомишь? А то понимаешь… – Сергей заговорщицки подмигнул и наклонился к самому уху Штефана. – Не дергайся, придурок. Сейчас ты весело засмеешься и скажешь, что всегда знал меня как бабника, потом снова наклонишься ко мне.
– Ты старый Дон Жуан, Сережа! – громко, со смешком сказал мадьяр. – Кого ты захотел на этот раз?
– Так себе фразочка, – шепотом сказал Сергей, – а на этот раз я захотел у тебя спросить, ты здесь один? И не забывай улыбаться.
– Поищем! – громко сказал Штефан и тихо добавил, – Один. Что случилось?
– Меня вот уже полчаса пасут три типа. Не дергайся. Я не знаю кто они. Какие будут предложения?