к американцы преодолели вьетнамский после Гренады. Террористы не имеют гражданства? Тогда пусть и те, кто с ними борются, не имеют гражданства тоже.
Государство не может дать средства на собственную защиту, не может заставить зажравшихся сволочей дать денег, не нужно, мы найдем эти деньги. У тех же сволочей, только нам они деньги дадут, потому, что мы не просим их заплатить налоги, мы потребуем. А если они не дадут – мы возьмем сами, не будем ждать их адвоката и грозить штрафом.
– Очень эмоциональная речь. Очень, – Виктор Николаевич покивал головой, – вы, значит, не будете ошибаться?
– Будем. Почти наверняка будем. Но мы готовы заплатить за эти ошибки.
– Да? Чем?
– Жизнью, если хотите.
– Ладно, вы и вам подобные идеалисты. Но ваше время может пройти. Мы не вечны. Вы гарантируете, что ваши преемники будут смотреть на это такими же глазами? Что они не захотят устроить из вашей империи небольшие княжества? Гарантируете? Абсолютная монархия действительно идеальная форма правления, при условии, что идеальный монарх бессмертен. Иначе все рано или поздно выродится в болото.
– Мне еще рано об этом говорить, – глухо ответил Михаил, – нам еще нужно провести нашу первую операцию такого масштаба.
– Действительно, – оживился Виктор Николаевич, – очень своевременно подвернулся «Армагеддон», очень кстати… Вы не забыли мне тогда сразу сообщить, как только узнали? Не забыли?
– Не забыл. Я сознательно не стал вам этого говорить, иначе вы бы не поверили, или я бы спугнул Врага.
– А вы сами не хотите примерить на себя эту роль? Отчего это вы вдруг оказались вне круга подозреваемых?
– Я не могу быть врагом потому, что я им не являюсь точно. Я знаю. А вы не можете быть Врагом, потому, что не убили меня тогда в переулке, во время нашей первой встречи после моего… ухода. И еще по целому ряду признаков…
– Ну и славно, – словно подвел черту Виктор Николаевич, – в общем, я готов с вами сотрудничать. И имею на это разрешение. Когда вы познакомите меня с обстановкой, сложившейся после смерти Мазаева?
– Прямо сейчас и начну, – сказал Михаил. – Вы еще помните украинского контрразведчика Петрова? По «Спектру» и «Шоку»?
– Естественно, тем более, что он встречал и провожал меня в Киеве.
– Так вот с этим самым Петровым возможен ряд забавных вариантов.
Жовнер приехал ровно через двадцать часов после моего звонка. Домой я его приглашать, естественно, не стал. Стрелку мы, как и положено нормальным ребятам, забили в кабаке, не слишком крутом, но и не слишком голимом.
Это из характеристик, коими пользовался по большей части Толик. У него не было особой тяги к внешним понтам, но качеству обслуживания и пищи, он, как оказалось, имел высокие требования.
Официант, не распознавший в Толике гурмана, был обматерен и изгнан с глаз долой, а метру пришлось быстренько прислать нового.
– Вот суки, – доверительно сообщил мне Толик, – пока звезды не вставишь, ни хрена не сделают. Ты не замечал?
– Я давно не обедал в ресторане, – осторожно напомнил я Толику о некоторой разнице в нашем финансовом и социальном положении.
– Извини, – быстро врубился Толик.
– Ничего, – печально ответил я, слишком печально, наверное, потому что Толик тут же заявил, что угощает. Я не возражал. Тем более, что я действительно чувствовал себя достойным премии.
– Ну, чего там у тебя? – спросил Толик, немного подкрепившись.
Я в двух словах описал ему свои наработки, Жовнер выслушал молча.
– Вот такие пироги, – закончил я свой рассказ.
– Значит, ты думаешь, что тут чего-то заложили, чтобы если будет нужно, зафигачить этим по Украине?
– В том-то и проблема. Если бы это заложили до отделения, то это можно было бы уже вытащить. А после отделения – хрен чего завезешь в таком количестве. Да и не понятно, что такое можно завезти. Атомная бомба – не факт, кроме все прочего получится заражение собственной территории. Бактериологическое оружие – то же самое.
– Вот о том и базар, – Жовнер покрутил в воздухе вилкой.
– Вот о том и базар.
– А ты не прикидывал, когда могли эту штуку заложить? Чисто по срокам?
– По срокам? – что значит конкретный человек. Пока я прикидывал могли заложить или не могли, Жовнер перешел сразу к срокам, и это меня немного подтолкнуло. – Точно, по срокам.
А по срокам выходило вот что. В начале восьмидесятых не могли, ибо наша военная доктрина подразумевала стремительный танковый бросок к Ла-Маншу. Кто ж в таких условиях станет на собственной территории партизан готовить? Вон даже товарищ Сталин вначале решил, что будет только наступать, и только потом уж пустил под нож обученных партизанских специалистов.
После августа девяносто первого уже Украина стала независимой, и этот номер с ее территорией уже не проходил.
Далее. Начало восьмидесятых – срок не подходящий. Середина… Михаил Горбачев только приступил к своим обязанностям реформатора и демократизацию только-только начали в приказном порядке внедрять в массы… А вот к концу восьмидесятых, к году так восемьдесят девятому – девяностому, вполне могла прийти мысль о необходимости подготовки территории Украины к неприятной процедуре оккупации. Или даже к тому, что она захочет отделиться, как это уже требовали прибалты и кавказцы.
Украина это вам не Литва с Латвией и Эстонией. Украину нельзя выпускать из объятий Союза, иначе Союзу тогда полный алес получается.
– Восемьдесят девятый – девяностый, – почти уверенно сообщил я Жовнеру.
– О, это совсем другое дело, – кивнул тот одобрительно. – Совсем другое дело.
– И до девяносто первого, – добавил я.
– Всего три года.
– Всего три года.
– Это выходит, что нужно искать кого-то, кто может это знать, – глубокомысленно заявил Жовнер.
– Министра обороны Советского Союза.
– А кто тогда был?
– Не помню, – честно сказал я, и только потом для меня дошло, что Жовнер действительно прокручивает в голове вариант, как бы выйти на бывшего министра. – К нему мы не попадем, нам просто не пустят. А если и пустят, он ничего не скажет.
– Не скажет, – согласился Жовнер.
Но у меня снова что-то неопределенное ползало в голове:
– Слышь, Толик, ты в Киеве не можешь поискать кого-нибудь из тех, кто служил еще штабе Киевского военного округа.
– На кой?
– Понимаешь, если что-то и было такое в планах верховного командования, то об этом должны были знать ребята из округа. Им планировать нужно было боевые действия, а, значит, это не должно было для них быть неожиданностью. Сечешь?
– Ну, ты молоток, – минуту подумав, похвалил Жовнер. – Не зря мне тебя порекомендовал покойничек…
И настроение у меня сразу испортилось. Как отрезало. Чертов Жовнер. Чудак на букву эм.
Не было ничего такого. Не было. А если и было, то прошло. Просто ко мне обратился гражданин Анатолий Жовнер и предложил работу. Которую я как раз и выполняю. Пытаюсь, во всяком случае.
– Я пошукаю, – пообещал Жовнер.
– Я больше не нужен? – спросил я.
– Торопишься?
– Личные дела.
– Бабок не нужно?
– Заплачено, – мне тяжело давалась роль бедного, но честного, хоть я и старался. Очень трудно отказываться от денег, когда тебе их предлагают.
– Ну, пока, звони, если что. А я к тебе тоже звякну в случае чего. Будь.
Я пожал руку и вышел.
Будь. В случае чего.
Пока он будет искать там, в Киеве, мы поищем в Городе. Пошукаем, как верно подметил Жовнер.
Глава 7.
Как только ты начинаешь искать, сразу же на тебя обрушивается поток информации. Неизбежно. В детективах обычно не так, там информацию находят по кусочку и потом орлы-следователи по разрозненным фрагментам воссоздают картину преступления.
В жизни, как мне доверительно сообщили знающие люди, все немного сложнее. Главной проблемой становится лишняя информация. Ее так много, что девать некуда. Совершенно. Приходится массу времени тратить на оценку и отсев пустышки. А с отпечатками пальцев на месте преступления все точно также. Их там слишком много.
Я немного копнул по своим старым связям и сразу же стало понятно, что рискую быть засыпанным информацией. Термин «похоронить» я не использовал из принципиальных соображений. Не стоит гневить судьбу.
В Городе всегда было много военных, гарнизон у нас, слава Богу, один из самых крупных в Украине. Среди моих приятелей военных не так много, но у моих знакомых в приятелях ходит много военных.
Нашелся один бывший охранник подвижной ядерной ракетной установки, рассказавший о специфике советских ракетных войск, другой отставник поведал об организации стрельб баллистическими ракетами, а еще один начал даже по пьяному делу бормотать что-то о размещении ядерных боеголовок в Африке. Все это, конечно, интересно, но для меня было важно сейчас найти кого-нибудь из штаба Киевского военного округа.
Мелькнула надежда, когда меня познакомили с парнем двадцати девяти лет, который срочную службу тянул в Киеве при штабе округа, выполняя важные боевые задачи по уборке помещений и вытряхиванию ковров.
– Там много чего было, – сказал мне парень, – генералов, блин, как собак не резанных. Мы их уже замечать переставали.
Я поддержал его в том смысле, что понимаю его, что и сам я служил срочную недалеко от штаба, правда Северной группы войск, но старших офицеров от подполковника и выше я насмотрелся от души. Особенно много, тонко заметил я, их набивалось в момент учений. Работы было…
Старый воин оживился: