Макс полез было в карман за леденцами, но передумал и двинулся к подъезду. Жора быстро его нагнал и пошел рядом.
– Ты собрался брать его в одиночку? – спросил он.
– А у тебя есть другие предложения? – парировал Макс.
– Нужно дождаться группу.
– Ты же знаешь, ждать – не в моих правилах.
– Торопишься на тот свет?
Максим посмотрел на него с неудовольствием.
– Не каркай!
– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул Жора через левое плечо.
– Карауль здесь. Я возьму Колюжного и выйду через пару минут.
– Мне бы твою самоуверенность, – сказал Жора.
– А мне бы твою основательность. Хотя нет, не надо, иначе я стану таким же занудой, как ты. Эх, сейчас бы бронежилет!
– Что?
– Американским воякам выдают такие штуки – бронежилеты. Вроде обычного жилета, только пуля его не берет. Я в фильмах видел.
– Так то в фильмах. В жизни такого никогда не придумают.
– Вот это и жаль. Все, друг, я пошел!
Грохот разбитого оконного стекла прозвучал для Макса музыкой. Он влетел в комнату, перекувыркнулся и наставил на Колюжного пистолет. Сема Колюжный по кличке Плохиш – могучий, волосатый, как горилла, мужик, одетый в трусы и майку, – сидел в кресле перед журнальным столиком, уставленным выпивкой и закусками. На необъятной шее бандита сверкала толстая золотая цель.
На кровати слева от Максима спала рыхлая блондинка, одетая в шелковую ночную рубашку. По всей вероятности, блондинка была пьяна, да и сам Плохиш не выглядел трезвым.
– Привет, Колюжный! – поприветствовал его Максим.
Бандит посмотрел на дуло пистолета, усмехнулся, перевел взгляд на Орлова и пробасил:
– Максим Андреевич? А поговаривали, что вы в отпуске.
– Вот посажу тебя на нары и поеду отдыхать, – сказал Макс.
Плохиш качнул тяжелой, коротко стриженной головой:
– Нет, так не годится.
– Да ну? А по-моему, в самый раз.
Бандит покосился на черный пистолет, лежащий на столике рядом с початой бутылкой водки, и облизнул толстые губы.
– Даже не пытайся, – сказал ему Макс.
– Я и не собирался. – Плохиш ухмыльнулся, блеснув золотым зубом. – Капитан, у меня есть деньги. Много денег.
– Рад за тебя.
– Я отдам вам половину того, что имею. Тридцать тысяч рублей. Это две машины и кооперативная квартира в центре Москвы.
Максим насмешливо прищурил синие глаза и проговорил с иронией:
– Слыхал я, Колюжный, что ты садист, но не думал, что ты еще и дурак. Ты забыл, что я мент?
– Ментам тоже надо кушать, Максим Андреевич. Ну поймаете вы меня, и что? Какая вам из того выгода? Почетная грамотка и благодарность с занесением в трудовую книжку? А тут – тридцать тысяч рублей. И делать-то вам ничего особо не придется. Просто взять деньги и уйти. Остальное я сделаю сам.
Плохиш снова покосился на свой пистолет, лежащий на столике.
– Хватит песен, Колюжный, – осадил его Макс. – Встань с кресла и шагай к выходу. И не вздумай валять дурака, у меня палец чешется всадить тебе пулю в голову. А голова у тебя большая – промахнуться трудно. Давай, Плохиш, не трать мое вре…
Договорить Макс не успел. Слева от него раздался пронзительный визг, Орлов быстро повернулся на шум, и тут блондинка, прыгнув, как кошка, вцепилась ему накрашенными ногтями левой руки в щеку, а правой схватила его пистолет и вырвала из пальцев Макса.
Краем глаза Макс увидел, что Колюжный сгреб со столика свой пистолет. Орлов швырнул блондинку о стену, затем бросился к бандиту и изо всех сил ударил его кулаком в челюсть. Колюжный рухнул на пол и выпустил оружие. Макс нагнулся, чтобы его поднять, но в эту секунду прозвучал резкий хлопок, и что-то обожгло Орлову левую лопатку. Он протянул руку к пистолету, но силы вдруг оставили его, ноги ослабли, и Максим упал на пол.
Раздался еще один хлопок, и огненный жгут хлестнул Максима по шее и левому виску. Глаза его затянула желтая пелена, уши заложило, и он услышал далекий голос.
– Ты его убил, – сказал кому-то Колюжный.
Макс попытался мотнуть головой, разгоняя пелену, с трудом повернул ее и оглядел комнату. Блондинка лежала на полу с окровавленной головой и тихо постанывала. Колюжный тоже сидел на полу, а прямо перед ним стоял высокий человек в лыжной шапочке с прорезью для глаз, натянутой на лицо.
– Ты его убил, – повторил Колюжный.
Человек в маске покачал головой и холодно отчеканил:
– Не я, ты. – Незнакомец скрутил с пистолета глушитель и протянул оружие бандиту: – Возьми.
Колюжный посмотрел на протянутый пистолет, сглотнул слюну и ухмыльнулся:
– Нашел дурака!
Продолжая протягивать бандиту пистолет, человек в маске достал из-за пояса второй и направил его на бандита.
– Возьми, – холодно повторил он.
– Ладно, – пробасил Колюжный. – Ты только не нервничай!
Бандит взял пистолет, но тут же направил его на человека в черной маске и нажал на спуск. Потом еще раз и еще. Курок пистолета трижды щелкнул вхолостую.
– Там больше нет патронов, – сказал человек в черной маске.
Затем он повернулся и быстрой тенью выскользнул из комнаты. Максим почувствовал, что теряет сознание, и собрал все силы, чтобы не впасть в беспамятство.
А потом началась полная неразбериха. В квартиру ворвались оперативники во главе с Жорой Вержбицким. Плохиш хотел выбросить пистолет, который все еще держал в руке, но не успел. Громыхнули выстрелы, и на белой майке Колюжного распустились красные цветы.
Максим снова почувствовал, что теряет сознание, но успел увидеть, как Жора опустил дымящийся пистолет, подбежал к нему и присел рядом.
– Макс! – отчаянно крикнул он. – Макс, очнись! Ответь мне, друг!
Максим хотел ответить, но лицо Жоры подернулось дымкой, расплылось и стало быстро уплывать вдаль. А потом Макс отключился.
7
Резкий запах крови, йода и спирта. Яркий свет. А затем – чей-то взволнованный голос:
– После двух порций крови гемоглобин пять!
Максим попробовал сосредоточиться, но яркий свет, бьющий в глаза, сбивал его с толку.
– На редкость сильный организм! – сказал кто-то. – Продолжает бороться даже с пулей в сердце!
– Если бы только в сердце! – отозвался другой голос.
«Пи-пи-пи-пи», – пищало что-то нудно и тошнотворно, как огромный комар.
– У него внутрибрюшное кровотечение! Стабилизируем дыхательную функцию и вскрываем!
Максим снова попытался сосредоточиться. И вдруг почувствовал, что происходит нечто странное: он куда-то двигался, хотя не прилагал к этому никаких усилий. Кроме того, он совершенно не чувствовал веса собственного тела, словно лежал на поверхности теплой воды.
«Пи-пи-пи» участилось. И снова взволнованные голоса:
– Давление понижается! Анестезиологи, можно?
– Да!
– Скальпель! Внимание! Разрез!
Максим увидел какие-то силуэты, копошащиеся внизу, и понял, что наблюдает за всем сверху, словно парит под потолком вниз лицом. Он несколько раз моргнул, чтобы очистить глаза от остатков пелены, и зрение полностью к нему вернулось. Он увидел человека, лежащего на операционном столе – распятого, распотрошенного, как курица. Усатое лицо с наспех выбритыми щеками пересекал шнур, держащий дыхательную трубку.
Максим вдруг понял, что человек на операционном столе – это он сам. А люди в белых шапочках, суетящиеся вокруг, – врачи, пытающиеся вылечить его растерзанное тело.
«Пи-пи-пи» стало еще быстрее.
– Давление падает! – сказал один из врачей.
– Зажим! Да не этот – длиннее! Черт, ничего не видно!
Суетливые движения врачей рассмешили Максима, и он тихо засмеялся, паря под потолком.
– Уже девятая порция крови!
– Толстую лигатуру под зажим!
– Эй, осторожнее! – шутливо окликнул их Макс. – Я вам не кусок говядины!
«Пи-пи-пи» еще участилось.
– Мы его теряем! – сказал кто-то из врачей.
– Да, – отозвался другой.
Максим сдержал новый приступ смеха и торжественно объявил:
– Ошибаетесь, ребята! Я еще вас всех переживу!
Он увидел, как через разрезы в животе человека, лежащего на операционном столе, выплеснулась кровь. А потом забулькали отсосы.
Врачи снова засуетились. Максиму стало скучно за ними наблюдать, и он зевнул. Потом постарался припомнить, чем закончилась разборка с Колюжным. Кажется, Жора Вержбицкий всадил бандиту пулю в грудь. Черт, вот это плохо. Очень плохо!
И откуда, скажите на милость, взялся этот чудак в лыжной шапочке-маске? И что у него было на руке, когда задрался рукав?.. Что-то очень важное, но вот что?
Максим попытался вспомнить, но не смог. И вдруг громкий голос хирурга отчетливо произнес:
– Все. Он умер. Зафиксируйте время смерти!
Люди в белых халатах перестали суетиться и выпрямились.
– Эй, ребята, вы чего? – окликнул их Максим.
Они отошли от операционного стола, и тело, его собственное тело, осталось там лежать – одинокое и неприкаянное. И никому не нужное!
– Ребята, не смейте расходиться! – отчаянно крикнул медикам Макс. Делайте что-нибудь! Ну! Как там у вас: «Дефибриллятор! Адреналин!» Не стойте же вы как истуканы!
Он чуть не сорвал голос, пытаясь образумить врачей, и тут сквозь стену ударил огромный луч света. Максима потянуло к нему как магнитом – он скользнул к стене, прошел сквозь нее и оказался в коридоре.
Вдруг он увидел Жору и Таню. Они сидели на белых стульях. Старший лейтенант Вержбицкий обнимал девушку за плечи и говорил:
– С ним все будет в порядке, слышишь! Он и не из таких переделок выходил живым!
– Да, – тихо пробормотала Таня, глядя перед собой большими блестящими глазами.
Жора натянуто улыбнулся.
– Однажды мы с ним попали в бандитскую засаду и десять минут держались против двенадцати урок, которые открыли по нам шквальный огонь. Я поймал две пули, в руку и в плечо, а у Макса – ни одной царапины. Он чертовски удачливый парень!
– Был, – тихо пробормотала Таня. – Пока не поделился удачей со мной. – Она повернула голову, посмотрела на Жору пустыми глазами и добавила: – Вчера. Когда мы ехали брать Сохатого. А я… я поделилась с ним своей неудачливостью.