– После того, как узнала, какая ты мразь. Вспомни девяностые. Сперва ты крышевал бизнесменов, потом – бандитов.
– Я пытался выжить, Таня. И обеспечить тебе нормальную жизнь. Кроме того, ты тоже не гнушалась брать то, что само плыло в руки.
– Я была легковерной дурой. Но потом я прозрела. Кстати, спасибо тебе за то, что ты избавил меня от иллюзий.
– Таня, я…
– Ты рвался к власти лишь затем, чтобы получить доступ к городской казне. Я знаю, как ты «осваивал» бюджет. Воровство, взятки, подкуп, лоббирование… И это – лишь вершина айсберга. Страшно представить, что скрывается под водой.
– Это все твои досужие домыслы, – холодно проговорил Вержбицкий. – Никто не смог поймать меня за руку. А насчет Ивана подумай. Опрометчивые действия могут сломать молодому человеку судьбу.
Татьяна поднялась с кресла.
– Я тебя предупредила, Георгий.
– А я – тебя.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Макарова развернулась и быстро вышла из кабинета.
Вержбицкий хмуро посмотрел на дверь, потом скользнул глазами по столу и наткнулся взглядом на хрустальную пепельницу с одиноким сигарным окурком.
– Черт! – сердито крикнул он, давая наконец выход своему гневу. – Кто-нибудь уберет отсюда эту дрянь?
Он схватил пепельницу и с размаху швырнул ее о дверь. Дверь почти тотчас же распахнулась, и в кабинет заглянула перепуганная секретарша.
– Что случилось, Георгий Сергеевич?
– Ничего, – мрачно ответил он. – Приберись здесь, пожалуйста.
– Хорошо, Георгий Сергеевич!
– Хотя нет… Не надо. Потом приберешь, когда я уеду. А пока вызови ко мне Стаса.
– Начальника службы безопасности?
– А ты знаешь других Стасов, которых я могу вызвать к себе в девять часов вечера?
– Нет, Георгий Сергеевич!
– Тогда действуй!
– Слушаюсь, Георгий Сергеевич!
Секретарша исчезла. Вержбицкий откинулся на спинку кресла и погрузился в тяжелые, безрадостные размышления.
Сначала в кабинете появился пес – огромный черный лабрадор. Он подбежал к столу и схватил борсетку Георгия Сергеевича, лежащую возле настольной лампы.
– Микки, оставь в покое мою борсетку! – рявкнул Вержбицкий на лабрадора, отчаянно пытаясь вырвать вещь у пса из пасти.
Пес продолжил терзать борсетку.
В кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина в сером костюме. У него было бледное лицо и голубые, очень холодные глаза.
– Да подавить ты! – с досадой проговорил Вержбицкий и выпустил борсетку.
Пес утащил добычу в угол и принялся там с остервенением ее грызть. Георгий Сергеевич посмотрел на него и проговорил со злостью:
– Ненавижу эту собаку!
– Почему бы вам от нее не избавиться? – спокойно поинтересовался Стас.
– Потому что это подарок. Сам знаешь, от кого!
Начальник службы безопасности пожал плечами:
– Никто бы не узнал.
– Тот, о ком я говорю, узнает обо всем на свете через пять минут после того, как это происходит.
Стас едва заметно усмехнулся и тихо произнес:
– Плохо быть от кого-то зависимым…
В глазах Вержбицкого сверкнула молния.
– Позволь тебе напомнить, что ты зависишь от меня! – резко проговорил он.
– Равно как и вы от меня, босс, – невозмутимо парировал Стас.
Вержбицкий слегка покраснел, но возражать или спорить не стал. Он был достаточно умным человеком, чтобы не спорить с очевидным.
Вице-мэр подождал, пока начальник службы безопасности усядется в кресло, после чего сказал:
– Ладно, давай к делу. Ты помнишь Татьяну Макарову?
– Конечно.
– А ее сына – Ивана?
– Да.
– Так вот, мальчишка нашел себе хобби – копается в старых делах.
– В каких делах, Георгий Сергеевич? – спокойно осведомился Стас.
Вержбицкий посмотрел на него тяжелым взглядом и ответил:
– Убийство капитана милиции Максима Орлова.
– В самом деле? – приподнял Стас светлую бровь. – И что же конкретно его интересует?
– Его интересует татуировка. Нож и паук. – Вержбицкий внимательно разглядывал своего помощника. – Что скажешь, Стас?
– Ничего, – пожал он плечами. – Насколько я помню, это старое дело быстро закрыли. Орлов погиб, его убийца, уголовник Колюжный, – тоже.
Вице-мэр помолчал. Потом проговорил угрюмо:
– Макарова настроена решительно.
– Правда?
– Да. Я видел ее глаза. Такой же взгляд у нее был, когда она отправила на скамью подсудимых директора завода «Пламя» вместе с важняком, который его покрывал. И такой же взгляд у нее был, когда она заявила, что хочет со мной расстаться.
– Что я должен сделать, Георгий Сергеевич? – спокойно спросил Стас.
Вержбицкий прищурил тяжелые, отекшие веки.
– Проследи, чтобы мальчишка не наделал глупостей. И она – тоже.
– Хорошо, Георгий Сергеевич. Следует ли мне что-нибудь предпринять, если изыскания парня и его матери зайдут слишком далеко?
– Прежде чем что-то предпринять, посоветуйся со мной. Мне не нужны проблемы!
– Хорошо. – Стас холодно улыбнулся. – Я могу идти?
– Да. Иди. И забери с собой этого чертова пса.
– Он по вам соскучился.
– А я по нему нет. При первом же удобном случае я прикончу этого ублюдка!
Выпроводив начальника службы безопасности и собаку, Вержбицкий взял со стола телефон и набрал нужный номер. Затем прижал трубку к уху и сказал:
– Алло, это я… Все оказалось правдой. Мальчишка «копает» дело Максима Орлова. Его мать только что нанесла мне визит… Нет, она не в курсе, но она знает, что мальчишка ищет человека с татуировкой… Разумеется… Да… Конечно, я принял меры… Нет, волноваться не о чем. Но на время нужно прекратить все дела… Да, абсолютно все. Так будет безопаснее.
Еще несколько секунд Вержбицкий держал трубку возле уха, затем сказал:
– Хорошо.
И положил трубку на рычаг.
3
В квартире никого не было, кроме нее. Татьяну Алексеевну никто не встретил, никто не поинтересовался ее делами, никто не помог снять обувь и плащ.
Раздевшись, она прошла на кухню, достала из шкафа бутылку коньяка и бокал. Поставила на стол, потом села на диванчик и надолго задумалась.
– Орлов, Орлов… – проговорила она задумчиво. – И почему ты был такой сволочью?
– Сам не знаю, – ответил Макс, присев рядом. – Возможно, некому было меня перевоспитать. С тобой мы общались слишком мало.
– Надо же… – Она усмехнулась. – Затащил меня в постель на первом же свидании. Ты настоящая свинья, Орлов!
Максим вздохнул и сказал виноватым голосом:
– Мне стыдно, что я так поступил. Но в то время я думал не головой, а другим местом.
– Понять не могу, как я повелась на твои чары? Я же знала, что ты бабник!
Орлов невесело усмехнулся:
– Если бы я тебе сказал, сколько женщин пали их жертвами, ты бы сильно удивилась!
– А ты знаешь, сукин ты сын, что после тебя я не встречалась с мужчинами несколько лет? Не могла! Тосковала по тебе так, словно ты и впрямь был моим мужем! Подумать только, я много лет тосковала по такому мерзавцу!.. И до сих пор тоскую. Это сумасшествие… Наверное, со мной что-то не так. Наверное, я какая-то неправильная!
Максим молчал. Он разглядывал лицо Татьяны так, словно видел его впервые.
– Черт… – с досадой проговорила она. – Влюбилась, как девчонка! А для тебя я была всего лишь крохотным эпизодом. Пятничным сексом, как говорит нынешняя молодежь.
Она взяла бутылку, отвинтила крышку и наполнила бокал коньяком. На этот раз Максим не пытался ее остановить. Она выпил весь коньяк, поставила бокал на стол и сипло проговорила, глядя в пространство:
– Сукин ты сын… Ведь ты был моим первым мужчиной.
– А ты – моей последней женщиной, – с горькой иронией сказал Максим.
Несколько секунд он колебался, а потом протянул руку и нежно погладил Татьяну ладонью по щеке. Она чуть склонила голову набок, словно и впрямь уловила тепло его ладони.
– Я напилась… – доверительно сообщила она своему незримому собеседнику. – Мне кажется, что ты до сих пор со мной. Меня надо лечить. Определенно!
Она улыбнулась и потерлась щекой о невидимую ладонь Максима.
– Я скучаю по тебе, Макс Орлов. Но если бы ты сейчас передо мной появился, я бы тебя убила!
– Это вполне по-женски, – сказал Максим.
– Макс Орлов… – бормотала Татьяна. – Макс Орлов… Негодяй… Гнусный… Подлый… – Она сделала паузу и договорила: – Любимый…
Затем положила голову на руки и закрыла глаза.
– Спи, милая, – с нежностью сказал Максим. – Спи, моя дорогая! Надеюсь, ты запаслась аспирином, потому что утром тебе будет очень плохо.
4
Когда Вержбицкий и его водитель подъехали к дому целительницы Розы Матвеевны, часы показывали уже одиннадцать. На улице стемнело, но высокий кирпичный забор был ярко освещен тремя лампами, больше похожими на прожекторы.
– Неплохо живут современные колдуньи, – усмехнулся Георгий Сергеевич, осматривая забор и башню, взметнувшуюся над ним. – Не удивлюсь, если во дворе у нее стоит «Феррари» или «Порше Кайен».
– Цыгане – народ ушлый, – заметил шофер. – Но я их не люблю. У них глаза нехорошие.
– Глаза у нас у всех – на любителя, – усмехнулся Вержбицкий. – Жди меня здесь.
Он открыл дверцу «Мерседеса».
– Георгий Сергеевич, может, я все-таки с вами? – предложил водитель. – Цыгане ведь.
– Нет. Жди здесь.
Вержбицкий выбрался из машины, захлопнул дверцу и зашагал к высокому железному забору. Остановившись возле калитки, он нажал на кнопку домофона. Ждать пришлось довольно долго. Наконец знакомый женский голос спросил:
– Кто там?
– Клиент, – насмешливо отозвался Георгий Сергеевич. – Впу́стите или зайти попозже?
– Войдите.
Калитка с тихим мелодичным пиликаньем приоткрылась. Вержбицкий распахнул ее и вошел во двор. «Феррари» и «Порше Кайен» он не увидел, зато увидел огромный черный джип «Лэнд Крузер».
– Тоже неплохо, – иронично пробормотал Георгий Сергеевич.
Хозяйка уже ждала его на мраморном крыльце небольшого, но изумительно красивого двухэтажного особнячка. Это была высокая, статная женщина лет сорока пяти, немного погрузневшая, но все еще красивая. Смуглое лицо с огромными черными глазами и резкими морщинками по краям твердого рта, черные волосы гладко зачесаны и уложены в пучок. Поверх строгого черного платья – традиционный для цыган цветастый платок.