– Инкэр тыри чиб палэ данда, морэ! – крикнула она кому-то по-цыгански.
– На дар! – отозвался на том же языке мужской голос из кирпичного сарайчика, окруженного великолепными цветами, источающими пряный, душный аромат.
– Роза Матвеевна? – окликнул Вержбицкий женщину.
– Да, – ответила она глубоким, грудным голосом. – Входите в дом.
Она повернулась к открытой двери и первой вошла в дом. Вержбицкий последовал за ней.
Обстановка гостиной, в которую Роза Матвеевна ввела Вержбицкого, показалась ему почти аскетичной. Впрочем, строгая мебель, как отметил Георгий Сергеевич, была сплошь красного дерева, а потертый бледно-розовый ковер на полу был явно персидский и стоил не дешевле, чем «Лэнд Крузер», стоявший во дворе.
– Вы колдунья? – с ходу спросил Вержбицкий, привыкший всегда брать быка за рога.
Роза Матвеевна посмотрела на него своими черными глазами и ответила:
– Я занимаюсь магией.
– Белой или черной?
– То, что для одного добро, для другого зло. Разве не так?
Георгий Сергеевич усмехнулся:
– Вижу, мы с вами поймем друг друга.
– Присаживайтесь!
Она сделала плавный, величавый жест рукой, указывая гостю на кресло, обитое черной кожей, стоявшее возле резного готического стола.
Георгий Сергеевич сел в кресло, показавшееся ему жестковатым. Роза Матвеевна села в другое кресло, такое же, но стоящее по другую сторону стола. Она положила локти на стол, чуть подалась вперед и сказала своим глубоким, медлительным голосом:
– Я вас слушаю.
– Что, даже не будете зажигать свечи или дымить ладаном? – уточнил Вержбицкий.
Она покачала головой:
– Нет. Меня ценят не за дешевые фокусы, а за реальные дела. Так чем я могу вам помочь?
– Видите ли… – Вержбицкий замялся, чувствуя неловкость из-за того, что ему придется сказать. – Дело в том, что мне нужна защита.
– От чего?
Он неуверенно усмехнулся.
– Сам не знаю… Скажем так: от того, чье незримое присутствие я ощущаю.
– Вы говорите о призраке?
– А разве они существуют? – приподнял бровь Вержбицкий.
– В мире есть много удивительных вещей, реальность которых нам не хочется признавать, – спокойно произнесла цыганка. – Если вам не нравится слово «призрак», мы можем заменить его на другое. Вы сказали, что чувствуете чье-то присутствие. Эта сила хочет причинить вам зло?
– Точно не знаю. Но мне не нравится чувствовать себя… уязвимым, – подыскал нужное слово Вержбицкий.
– Понимаю, – кивнула целительница.
– В общем, мне нужна ваша помощь. Если, конечно, это возможно.
– Это возможно, – сказала Роза Матвеевна. Она пристально посмотрела ему в глаза. – Но это будет дорого стоить.
Вержбицкий нахмурился: ему не понравились ни слова целительницы, ни интонация, с которой они были сказаны. Тем временем Роза Матвеевна извлекла откуда-то листок бумаги и ручку, нацарапала на нем цифру и пририсовала к ней несколько нулей. Повернула листок так, чтобы Вержбицкому было лучше видно.
Георгий Сергеевич взглянул на нули и усмехнулся:
– Не сла́бо.
– Я предупреждала, что это будет стоить дорого.
– Теперь я понимаю, откуда вся эта роскошь, – с усмешкой проговорил Георгий Сергеевич, доставая из кармана бумажник.
Роза Матвеевна вежливо и сдержанно улыбнулась.
– Это плата не только за работу, но и за риск, – сказала она.
– Понимаю. Опасаетесь полиции.
– Полиция здесь ни при чем. У меня есть гораздо более сильные противники.
– О! Это интригует. Вы говорите о ФСБ?
– Вы не слушаете. Я говорю о гораздо более могущественных силах.
– Звучит впечатляюще. – Вержбицкий достал бумажник, отсчитал несколько заранее приготовленных купюр и положил их на стол. – Что же, вот вам за риск!
Роза Матвеевна пересчитала деньги и вернула две купюры.
– Это лишнее.
– Все строго по прейскуранту? – насмешливо уточнил Георгий Сергеевич.
– Я беру ровно столько, сколько нужно.
– Ну да. Конечно. – Он наморщил лоб. – Если мы допустим существование призрака… Можно ли живому человеку, такому, как я, оказать на него влияние? Прогнать его? Или…
– Уничтожить? – спокойно уточнила Роза Матвеевна.
Вержбицкий выдохнул:
– Да.
– Есть способы.
Она слегка отстранилась и выдвинула ящик стола. Достала из него небольшую черную шкатулку из лакированного дерева и поставила на стол.
Георгий Сергеевич со скептическим интересом наблюдал, как цыганка откинула крышку ящичка и вынула из него засохшую веточку какого-то растения. Она протянула ее Вержбицкому:
– Когда снова почувствуете, что он рядом, – пожуйте это.
Георгий Сергеевич взял веточку, повертел ее осторожно в пальцах.
– Что это? Наркотик?
– Это поможет увидеть то, чего людям видеть не положено.
– Но мне мало увидеть, – сказал Вержбицкий.
– Я об этом помню.
Цыганка снова полезла в свой черный ларец и на этот раз достала полотняный мешочек.
– Это высушенный толченый мох, – сказала она. – Но мох не простой.
– Ну, это само собой, – снова усмехнулся Георгий Сергеевич. – И что мне с ним делать?
– Когда увидите безликого – бросьте в него горсть.
– И что произойдет?
Роза Матвеевна прищурила черные бездонные глаза:
– Он перестанет вам докучать. Навсегда!
Вержбицкий посмотрел на сухую веточку, потом на полотняный мешочек, усмехнулся и сказал:
– Я чувствую себя полным идиотом. – Он перевел взгляд на цыганку и уточнил: – И что же, на эти вещи есть какая-то гарантия?
Целительница усмехнулась:
– Конечно! Но проверить вы этого не сможете.
– Почему?
– Потому что, если эти вещи не помогут, вы уже не вернетесь.
Георгий Сергеевич поразмыслил над словами цыганки и решил, что в них есть смысл.
Дверь комнаты приоткрылась, и в комнату просунулась лохматая чернявая мужская голова.
– Она ожила! – проговорил мужчина взволнованно и хрипло.
– На ракир акадякэ! – прикрикнула на него целительница. – Ты не видишь – у меня клиент!
– Но она ожила!
– Дайте ей молока с кровью. Джя Дэвлэса! Иди, чего стоишь?!
Мужик кивнул и вышел из дома.
– Н-да, – проговорил Вержбицкий. – Вижу, вы тут занимаетесь делами, в которые мне совершенно не хочется вникать. Пора попрощаться?
– Да. И не перепутайте! Если бросите в рот пыль из мешочка – умрете лютой смертью.
– Спасибо за доброе напутствие!
…Когда Вержбицкий сел в машину, в душе у него осталось что-то вроде неприятного, тревожного осадка.
Шофер отложил кроссворд, вглянул на хозяина в зеркальце заднего вида и спросил:
– Ну, как все прошло, шеф?
– Нормально. Заводи машину.
Шофер повернул ключ в замке зажигания.
– Куда, шеф?
– Домой, – хмуро ответил Георгий Сергеевич.
Непонятно почему, он чувствовал себя страшно уставшим, словно проклятая цыганка не только облегчила его бумажник, но и высосала из него энергию.
– Будем куда-нибудь заезжать? – уточнил шофер.
– Нет. Хотя… Заскочим в гастроном. Купишь мне бутылку бурбона.
Вержбицкий достал мобильник и набрал номер своего начальника службы безопасности.
– Станислав, жду тебя у себя дома через полтора часа, – сказал он в трубку. – Нужно обсудить дела.
Затем убрал мобильник и устало прикрыл глаза.
Глава 7
1
– Иван, – проговорил Максим, задумчиво глядя на спящего парня. – Ваня. Простоватое имя.
– Что? – сипло спросил Иван сквозь сон.
– Ничего. Спи.
Иван снова погрузился в темную пучину сна. Макс вдруг подумал, что может проникнуть в сон Ивана. Стоило Максу об этом подумать, как в сознании его замелькали невнятные образы.
Нужно было успокоиться.
Орлов прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
…Иван резво крутил педали трехколесного велосипеда, и велосипед несся по узкой бетонной дорожке, а там, в конце пути, его ждала Татьяна. Она была молодая, как в тот день, когда Макс соблазнил ее.
…Потом он увидел, как Татьяна сидела за столом, держа что-то в руках. Она молчала, но по щекам ее текли слезы.
– Мама, почему ты плачешь? – услышал он детский голос маленького Ивана.
– Я не плачу, сынок.
Она положила фотографию на стол, и Макс увидел, что на фотографии – он сам. Таня посмотрела на сына, который возился на полу.
– Ты похож на него, – тихо, почти беззвучно проговорила она.
Мальчик не расслышал. А может быть, он был слишком сильно увлечен своей игрой.
Макс вгляделся в лицо маленького Ивана и вдруг понял, что они и впрямь похожи.
«Как я мог не замечать этого раньше!» – подумал он.
Он вдруг ощутил огромный прилив тоски и… счастья. Сердце его сжалось.
– Максим! – услышал он голос Тани.
– Да?
Теперь он видел ее лицо перед собой, молодое лицо, но уже строгое и задумчивое.
– Я не успела тебе многое сказать… Как-то странно все получилось, да?
– Да, милая.
Она смотрела на него своими огромными зелеными глазами, и вдруг он понял, что теперь находится во сне у Татьяны.
– Ты в опасности, – сказал Макс.
– Почему ты так говоришь?
– Жора Вержбицкий – подонок. Я умер из-за него!
– Ты умер из-за него… – задумчивым голосом повторила Татьяна.
– Иван на верном пути, но надо все это прекратить. Я не могу вами рисковать!
С лицом Татьяны произошли перемены – оно стало худощавым и жестким, по обеим сторонам губ прорезались морщинки. Максиму стало больно и грустно на нее смотреть.
«И все-таки она изменилась», – подумал он. И сказал вслух с грустью:
– Мы могли бы стариться вместе. Если бы только все вернуть…
– Если бы все вернуть… – повторила Таня.
Все вокруг подернулось дымкой. Макс почувствовал, что Татьяна уходит. Или это он сам уходил от нее?..
– Таня, возможно, у нас мало времени. Запомни, что я тебе скажу. Берегись Вержбицкого и его помощника – парня со шрамом от выведенной татуировки.
– Парня со шрамом, – эхом отозвалась Татьяна, задумчиво глядя сквозь него.