– Помоги мне, дай руку! – кричу я.
Она убежала домой. Не знаю, что в тот момент она чувствовала. Потом мы разговаривали на эту тему уже в более взрослом возрасте. Оказалось, что она просто сильно, панически перепугалась.
Я не утонула. Меня спасли сразу две вещи.
Куртка. Я до сих пор настолько четко помню, какая она была! Двухцветная, сине-красная, дутая – на синтепоне. Она просто надулась, как шарик, и, пока верхняя ткань не промокла, она держала меня на плаву. И доска. Я пыталась ухватиться хоть за что-то, что было рядом, и не находила никакой опоры. И вот она: частично гнилая, но еще крепкая, а главное – плотно сидящая в земле. Я мертвой хваткой вцепилась в нее скользкими пальцами. И выбралась. Откашлялась и пошла домой. С меня ручьями стекала вода. Ноги были тяжеленными от впитавшейся в шерстяные гамаши воды. Я шла по улице, оставляя за собой большие лужи. И вот я, эдакий водяной, открыла дверь дома. Мама увидела меня и ахнула. Перепугалась страшно. Она больше переживала за то, что я заболею. В марте еще довольно холодно, а я насквозь сырая. Она раздела меня догола, высушила полотенцем и натерла мое тело водкой, хранившейся в кухонном буфете на всякий – теперь уже наставший – случай. Укутала меня. Было еще светло, но я от внезапно нахлынувшего тепла, спокойствия, пережитого стресса и счастья, что выжила, крепко уснула. Проснулась я только утром.
– Как ты себя чувствуешь? Горло не болит? Температуры нет?
Удивительно, но никаких признаков простуды не проявилось. Я собралась в школу. Надела ту самую спасительную курточку на синтепоне. Она успела даже высохнуть – мама повесила ее над самой печкой.
Я вздрогнула из-за страшного грохота. Огромная ледяная глыба только что обрушилась сверху в одном шаге от меня. Холодок пробежал по спине. Я еще минуту назад стояла на этом самом месте.
Я к тому моменту уже седьмой год училась в музыкальной школе. Начинала заниматься в деревянном здании. А потом нас перевели. Новое здание было двухэтажным, без крыши (вернее, конечно, с крышей, но без шифера или какого-нибудь профнастила, без ската совсем). За зиму сверху по краям здания скапливались огромные сосульки с меня ростом. Их специально откалывали, когда они достигали большого размера.
В тот день была оттепель. Дело близилось к весне. Солнце крепко пригревало сосульки сверху, они переливались под его лучами и таяли. В субботу уроки заканчивались раньше. После них я сразу направилась в музыкальную школу. Но дверь оказалась еще запертой – я пришла на целый час раньше. А мы, дети, любили приходить так: можно поболтать с ребятами, которые так же первыми приходили еще до открытия школы искусств. Мы разговаривали, шутили, смеялись. Кто-то из нас вспомнил, что педагоги ругались, наставляя, чтобы мы слишком близко не подходили к зданию.
Наша кучка ребят отошла буквально на пару шагов, продолжая щебетать. И вдруг, прямо за моей спиной – этот грохот.
– Уф! Тебе повезло, иначе бы «снег в башка попал», – ляпнул кто-то из ребят и расхохотался.
Это я сейчас вспоминаю и ужасаюсь. А тогда в моей легкомысленной подростковой голове не промелькнуло ничего пугающего. Мы дождались, когда придет кто-то из преподавателей, и вошли в нашу музыкальную школу.
Я совсем не чувствую рук и ног. Я тела своего не чувствую. Я его даже не вижу. Я невесомая. Не ощущаю никакой плотности. Я вроде как есть, но меня нет. Такое бесплотное облачко. Остались только мысли.
Так, что со мной происходит? Только что я лежала на каталке в дурацкой больничной широкой ночнушке. Ко мне подошла какая-то женщина. Сказала, что она врач-анестезиолог. Объяснила, что через семь-восемь минут я усну. Ввела в вену на руке прозрачную жидкость из шприца. Больничная комната поплыла передо мной. Все почему-то стало заполняться мутным зеленовато-белесым цветом. Фигуры людей расплылись и исчезли.
Где я? Меня нет? Я же думаю сейчас о чем-то. Значит, есть. Тела просто нет. Я как-то легко передвигаюсь по какому-то квадратному коридору. Прямо, вверх, вправо, влево. Эти движения наполняют всю меня. Это и есть я. Почему-то мне на ум пришла ассоциация с фильмом «Куб», где люди оказывались в каком-то замкнутом пространстве. Им нужно найти выход. И вот они идут по лабиринту комнат с препятствиями. У меня нет препятствий. Я просто иду туда, куда ведет меня коридор. Я хочу выйти! Сколько можно? Когда это закончится?
Наконец я слышу голоса. Не где-то впереди или сзади: они словно обволакивают меня. Очень низкие. Мужские? Они говорят так медленно, что я не могу разобрать, о чем. И еще я слышу лязг железа. Низкий-низкий звук, раздающийся эхом.
Когда закончится этот чертов коридор? Я хочу домой. Я хочу поцеловать дочку, которую увидела всего пять дней назад, я хочу банально поесть что-то вкусное, почувствовать босыми ногами песок на берегу речки. Я просто хочу жить. Сильно-сильно. Испытывать и счастье, и переживания, ловить мелочи и бытовые моменты. Жить. Жить. Просто жить.
Свет. Я вижу свет впереди. Две четко различимые полосы света. Сознание включается, зрение обостряется. Это люминесцентные лампы, потолок, женщина в белом халате.
– Скажи что-нибудь, если ты меня слышишь и видишь.
Язык не слушается. Он как будто распух и заполнил весь мой рот. Но я пытаюсь сказать, что я вижу свет лампы, слышу голоса.
Получается нелепо и смешно. Я ни разу в жизни не видела себя пьяной – я совсем не люблю алкоголь. А сейчас я была именно в таком состоянии. Только от наркоза.
– О! Все. Приходит в себя. Ты помолчи-помолчи. Ишь, разговорилась-то как. Лежи, отдыхай. Сегодня еще дочку тебе не принесем, слабая ты еще, кровотечение было. Завтра ее увидишь.
В тот момент я остро почувствовала счастье от того, что просто живу. От предвкушения того, что еще не сделано, но обязательно будет, от того, что смогу вдыхать любимые ароматы и морщиться от нелюбимых, чувствовать вкусы.
Думала ли я когда-то о смерти? О том, что раз – и все, меня больше не будет?
Да, думала. Мне бывало настолько мучительно больно и беспросветно, что да, каюсь, размышляла. Жизнь моя, как зебра. Я то погружаюсь на темную полосу, то бегу по светлой. И когда мне темно, я думаю о ней, о смерти. Но всегда выбираю жизнь. Даже если кажется, что все хуже некуда, я знаю, что будет мне спасение там, дальше, впереди. На белой полосе. Жизнь – самый бесценный дар, который я получила от Вселенной. Пусть неоднозначная, трудная, порой больно ранящая. Но она у меня есть.
Я выбираю просто жить.
Авантюра на миллион
– Здравствуйте, Валентина! Можно вас обнять? – с дрожью в голосе спросила Танечка известного бизнес-тренера Валентину.
– Конечно, можно.
Если мечта не хочет сбываться, попробуй «сбыть» ее сам. Танечка вооружилась этой фразой-мантрой, когда осталась ни с чем. Без любимой работы, без квартиры и без копейки за душой. Ее карьера разрушилась в одно мгновение из-за типичных женских интриг внутри коллектива. С квадратными метрами тоже не срослось: старую квартиру они продали, а новая, купленная в ипотеку, оказалась непригодной для жизни. На мужа сейчас нельзя было положиться – он потерпел крах в бизнесе, насобирал кучу долгов и запивал свои неудачи горячительными напитками. Так Танечка пошла в предприниматели.
Раньше, еще будучи наемным работником, она занималась организацией мероприятий. Даже в свой второй декрет уходила прямо со сцены после выступления «Ласкового мая». Но одно дело работать вместе с прокачанной профессиональной командой, другое – быть просто Танечкой. Но она рискнула.
Первое мероприятие – выступление стендап-комика. Она попробовала собрать небольшой зал, на 95 человек. Полный аншлаг. Даже дополнительные стулья пришлось ставить.
– Ты попробовала – и у тебя все получилось. Подумай, какое мероприятие ты хотела бы организовать еще, – подсказала стендапер после выступления.
А Танечка тогда увлеклась книгами и публичными лекциями в YouTube от бизнес-тренера Валентины. Та представлялась Танечке мудрой, обстоятельной, грамотной, начитанной женщиной со сложной судьбой. И она решила, что хочет организовать именно ее мастер-класс.
Танечка пошла за советом к подруге:
– Как думаешь, люди в нашем городе пойдут на Валентину?
– Конечно! Пробуй. Она огонь!
– Интересно, какой у нее гонорар? Если тысяч пятьсот будет, я, конечно, откажусь. Не потяну.
И вот Танечка уже строчит письмо на электронную почту, которая указана на сайте Валентины. И ей отвечают. Просят рассказать про ее опыт. Танечка решила все честно выложить. Да, был опыт работы в команде, а самостоятельно она провела лишь одно мероприятие. Успешно. Не стала уточнять, что в зале всего 95 человек было.
Через пару дней пришло ответное письмо с условиями. Сумма гонорара и райдер. Миллион! Танечка аж задохнулась, как представила, сколько это. Сумма для нее неподъемная.
Звонит подруге:
– Ну не-е-е! Это для меня нереально. Пока не тяну. Откажусь.
Прошло два дня. И вот Таня сидит у себя в офисе, и очень четкая картинка вырисовывается в голове. Она в аэропорту. Встречает Валентину и говорит:
– Здравствуйте, Валентина! Можно вас обнять?
– Конечно, можно.
И в этот самый момент она осознает, что не может написать «нет». Открывает электронную почту и отвечает, что согласна с условиями.
– Ты вообще обалдела, – орет в трубку подруга. – А вдруг не соберешь зал? Снова долги будешь выплачивать? Ты с ума сошла.
Но Таню уже невозможно было переубедить. Одна беда – не хватало средств на залог, и она попросила его снизить. Ей пошли навстречу. Теперь это была как раз та сумма, которую она заработала на организации предыдущего мероприятия.
Город N внесли в список городов гастрольного тура. Таня арендует зал на 900 человек. Заключает договоры с двумя билетными операторами. И начинает свою собственную гонку.
Полгода она обивала пороги бизнес-сообществ, настраивала таргетированную