Где-то в отдалении заработала скорострельная мелкокалиберная пушка, похоже, Таран садил в кого-то.
— А что там с нашей гостьей?
— С ней как раз все хорошо, я держу ее без сознания, но это делать все сложнее, ее организм очень быстро адаптируется к препаратам, регенерация запредельная, рука почти восстановлена.
— А есть хорошие новости?
— Как ни странно, есть, во внутреннем дворе обнаружена транспортная высотная аэроплатформа, десантный вариант, похоже, на ней сюда доставили роботов и прочие оборудование. Но есть проблема.
— Так и думал, что это гребанное «НО» обязательно проклюнется.
— Двигатель пострадал в результате авиаудара мятежников, сейчас Кузнец с Болидом пытаются его отреставрировать. Говорят, можно, но придется пустить на запчасти половину нашей техники.
— Пусть делают, что хотят, но нам нужна эта платформа я готов бросить все, нам в любом случае понадобится переправиться через реку, и если не лезть под землю, это единственный путь.
— Я передам. А теперь спать, пока ты будешь находиться в капсуле постоянно. Извини, других вариантов спасти тебе жизнь сейчас просто нет. Она воткнула в его плечо иньектор, и Жданов отрубился.
Так и пошло, раз в три часа его капсулу вскрывали, вкалывали новое лекарство, затем Акме, сообщив ему последние новости, упаковывала обратно. Сны Шаху при этом не снились, он просто погружался в темноту, потом словно зажигали свет, потом снова темнота. Только вот с каждым разом лицо лекарки становилось все более озабоченным, а холод в груди становился все сильнее. Несколько раз вместе с блондинкой появлялся Таран, лицо, раньше румяное и полное, осунулось, глаза были красными от полопавшихся сосудов, под ними появились впечатляющие мешки, было видно, что он едва стоит на ногах.
— Все так хреново? — спросил Шах.
— Все еще хуже, — устало потерев рукой лицо, грязное от разводов, отозвался тот, — натиск не прекращается, турелям уже нечем стрелять, роботов несколько часов перевели на экономное снабжение, они теперь отстреливают цели только со стопроцентной гарантией. Но это лишь отсрочка, через несколько часов они смогут драться только врукопашную. Если мы не уберемся отсюда в течение следующих суток, то останемся здесь навсегда. И откуда столько тварей повылезало? Сколько мы идем по выжженным землям, а даже одного процента не видели. Спуск вниз пришлось обрушить, оттуда такое лезло, что его иными средствами остановить было нереально. И то там орда собирается, боюсь, скоро они найдут дорогу сюда, и тогда нас сметут в считанные секунды. Похоже, наш единственный шанс выжить, это летающая платформа.
— Как продвигается ремонт? — стараясь рукой растереть замерзающее плечо и понимая бесперспективность данного деяния, спросил Шах.
— Им нужно время, которого у нас нет, на ходу из нашей техники остался только транспорт Кузнеца и три аэробайка, все остальное пошло в разборку. Так что, либо мы улетим, либо подохнем.
Откуда-то снаружи рвануло, затем еще раз, Таран обернулся, прислушиваясь, потом, не говоря ни слова, понесся куда-то.
Акме грустно вздохнула и, сделав новый укол, отправила командира во тьму.
— Слушай, если хочешь жить, освободи меня, — раздался из тьмы незнакомый женский голос.
— Кто ты? — мгновенно отозвался Шах.
— Та, кто может помочь, — снова ответила незнакомка. — Ты спас мне жизнь, и даже руку вернул, зови меня Морой.
Жданов мысленно хохотнул.
— Что смешного? — тут же завелась белка-кошка.
— Да ничего, кроме того, что на моем родном языке Мора, а точнее Мор, означает всеобщую пандемию с высокой смертностью.
— Да уж, смешно, — согласилась оборотница. — Только тебе нужно торопиться, если хочешь выжить, еще немного, и ваша лекарка тебя доконает. Ты же чувствуешь, что с каждым разом воздействие холода все сильнее, и ей только удается сдерживать его, и то успехи почти закончились, лимб все сильнее.
Шах снова усмехнулся, на языке Эдема «лимб» переводился как «лед».
— А ты, значит, знаешь как? — мысленно поинтересовался он. — С чего ты вообще решила помочь?
— Знаю. Не ищи подвох, я не враг тебе, — тут же отозвалась Мора. — Насчет моих мотивов я позже объясню, но еще день-два, и ты превратишься в ледышку. И уже ничего нельзя будет сделать. Хотя, учитывая ваше положение, этих двух дней у вас нет.
— Откуда ты все знаешь? Ты ведь, если верить Акме, валяешься без сознания. И как ты вообще со мной разговариваешь?
— Я не такая, как вы, я не прописана в Системе, я даже родилась не тут. У меня есть особые таланты, одно из них — мысленное общение с тем, с кем у меня налажена связь.
— Связь? — удивился Жданов. — С какого-то времени у нас с тобой есть какая-то связь? Что-то я не помню, что бы мы сталкивались с тобой до недавних событий, хотя я знаю, что ты следишь за нами с того дня, когда мы устроили засаду на теневиков.
— Неверно, я слежу за тобой с того момента, как вы покинули купол.
— С чего это? Неужели я тебе так приглянулся? Сильно сомневаюсь, хотя бабам вроде бы всегда нравился.
— Потом объясню, — резко ответила обороница, давая понять, что не желает продолжать тему. — Давай вернемся к главному вопросу, ты жить хочешь?
— Хочу, — легко согласился Жданов. — Но ты так и не ответила, ты можешь меня вылечить?
— Ну, а зачем я бы с тобой разговаривала? Когда в следующий раз будешь говорить с вашей лекаркой, пусть выведет меня из бессознательного состояния, обещаю не делать глупостей.
Шах мысленно рассмеялся.
— Ты уникальная. Женщина, которая пообещала не делать глупостей, это как примерно сто раз подряд выбросить на костях шестерки, если, конечно, кости без сюрпризов.
— Хам, — возмутилась собеседница.
— Да не сердись, это шутка. Я за свою жизнь встречал довольно много умных и логичных женщин. Ты лучше скажи, кто ты такая?
— Потом, — немного резко ответила та. — Если ты думаешь, что поддержание мысленного контакта дается мне легко, то сильно заблуждаешься, если бы не связь между нами, я бы и двух предложений не успела тебе сказать, как сдохла бы от перенапряжения, просто мозг вскипел бы. Да и положили нас рядом, всего метра три, будь расстояние больше пяти, ничего бы не вышло. Ладно, я устала, все, жду пробуждения.
— Жди, — хмыкнул Шах. — Надеюсь, еще не поздно.
Сколько он провел в тишине, обдумывая сказанное Морой, Жданов не знал, но вдруг тьма рассеялась, и перед ним появилось обеспокоенное лицо Акме.
— Шах, мне жаль, но я ничего не могу сделать, это поражение не поддается никакому лечению, еще день, и ты замерзнешь.
Юра прислушался к себе, холод захватил почти всю левую сторону тело, даже сердце билось с большим трудом.
— Разбуди нашу гостью, — с трудом произнес он.
— Что? — не поняла Акме. — Повтори.
Бывший капитан собрался с силами, губы и язык, словно после заморозки, совсем деревянные, не слушались.
— Гостью разбуди, — еще дважды произнес он.
— Разбудить мутантку? — наконец, догадалась Акме.
Шах кивнул, ему было очень холодно, а еще хотелось спать, глаза закрылись сами собой, он просто не мог больше сопротивляться…
Глава девятая
— Дорогой ты уже вернулся!? Я сейчас!
Шах переступил порог большого деревенского дома — деревянный пол красивого темно-красного цвета, стены обшиты темными досками с удивительным четким узором, высокий подтолок, под которым висит люстра, напоминающая тележное колесо, под ней красивый изящный большой обеденный стол, за ним пять довольно массивных стульев. В дальнем углу большая кухня, многочисленные шкафы, из-под потолка свисает огромный копченый окорок, а на плите большая кастрюля, в которой что-то кипит, распространяя по всей столовой умопомрачительный запах. В стене за столом стеклянные двери, за ними виден задний двор, под незнакомыми развесистыми деревьями стоит беседка, увитая диким виноградом или чем-то на него похожим. И только андроид второго поколения с незнакомым оружием в руках выбивается из картины мирной жизни, он стоит в самом дальнем темном углу и внимательно смотрит на него. Все это совсем не походило на нищую деревенскую избу, скорее больше напоминает загородный особняк.
— Папа, — дверь распахивается и в столовую вбегает мальчишка лет пяти с русыми волосами и изумрудными яркими глазами. — Ты мне привез то, что обещал?
— И мне? — скатившись с лестницы, ведущей на второй этаж, завопила девочка с пепельными волосами, ей лет одиннадцать, она очень похожа…
Шах наморщил лоб, пытаясь вспомнить, на кого же похожа та, которая называет его папой.
Дети одеты совсем просто: девушка в красивом сарафане, мальчишка в короткой кожаной куртке, босиком, в простых штанах, подпоясанных черным толстым кожаным ремнем, на котором висят ножны с довольно внушительным ножом.
Шах опустил глаза и увидел у своих ног несколько свертков, которые, видимо, свалил, когда вошел.
— Ну что же ты, дорогой, дети ждут обещанное.
Жданов слегка повернул голову. Точно, вот кого напоминала девочка, она копия матери — пепельные волосы, пронзительный взгляд изумрудных глаз, очаровательная улыбка. Оборотница.
По наитию Шах поднял длинный сверток и отдал мальчишке, более компактный девочке. Те тут же побежали к столу распаковывать, а женщина подошла к нему и поцеловала.
— Ты задержался, — немного с упреком и грустью в голосе заметила она.
— Извини, — виновато развел руками бывший капитан.
— Иди, умывайся, скоро будем обедать. — Мора подтолкнула его к двери, ведущей из столовой. — А вечером тебя ждет еще один сюрприз, — она провела ладонью по его колючей щеке, и столько нежности было в этом обычном движении, что Жданова, словно молнией ударило.
Он тронулся в сторону двери и последнее, что он увидел, как мальчишка с восхищением разглядывает короткий гаусс. Хотя, что значит короткий? Он размерами с него. Изображение подернулось рябью, словно перемотка на старом видаке.
И вот уже совсем другая комната. За окном сгустились сумерки, на нем, покачивая бедрами, сидит Мора, ее глаза закрыты, она двигается в такт его движениям, в экстазе подняв руки над головой.