– Это какой? – спросил Абрамов, не сумев преставить Ильмурада.
– Ильмурад Аманмурадов, усатый парень.
– А усатый! Это тот, который просил не сбривать ему усов? Помню. Вот и хорошо. А что-то не видать дежурного по роте?
Бабагельды обернулся и показал на человека, который лежал на кровати прямо в одежде, положив ноги на табурет, готовый вскочить с места по первому сигналу.
– Разбудить? Он только что прилег…
– Тогда пусть еще немного поспит. А ты хоть подремал?
– Я только что встал, никак не могу проснуться, – быстро сказал Бабагельды.
Капитан Абрамов прошелся по казарме, посмотрел на спокойно спящих ребят и пошел назад. Его шаги еще долго были слышны в ночной тишине.
Вспомнив, что надо написать домой письмо, Бабагельды решил воспользоваться удобным случаем. Сев лицом к двери, чтобы было видно входящих, он задумался. Вспомнил колхоз, в который они ездили в субботу, горы зерна и девушек, с которыми работали. А светловолосая девушка, которая весь день тогда поглядывала на него, вспоминалась ему все чаще.
На листке бумаге вместо письма появились стихотворные строчки:
От работы болит рука
Каждый мускул и нерв – струна
Мне работа моя нужна…
Дальше строчки не получались и он задумался, опустив голову на руки.
Бабагельды почувствовал, что на него кто-то смотрит. Поднял голову и обернулся. Младший сержант Филев стоял позади него и смотрел на лист бумаги.
– Да это вроде бы стихи? – удивленно проговорил он.
– Да так, ерунда,– засмущался Бабагельды, пряча бумагу в карман.
– Сам написал? – недоверчиво спросил Филев.
– Конечно, разве ты здесь кого-нибудь еще видишь?
– Да, есть в тебе что-то такое, чувствуется.
– Почему? – заинтересовался Бабагельды.
– Просто я вспомнил, как смотрел по телевизору документальный фильм “Керч», помнишь?
– Ну и что?
– Помнишь, когда в фильме город переходил из рук в руки, ты так переживал… Я не могу сейчас передать твоего состояния тогда, но ты сидел рядом со мной, и я наблюдал за тобой и помню все.
– Это тебе показалось, сержант.
– Не перебивай меня. Ты иногда задумываешься, уходишь в себя. Я читал где-то, что поэзия должна идти от сердца. У тебя тоже так?
– Это тебе кажется, товарищ сержант, – опять повторил Бабагельды. Опустил голову, и надолго замолчал. Сержант постоял еще немного, заложа руки за спину, и тихо ушел, оставив Бабагельды одного.
* * *
В начале сентября, в субботу, Бабагельды в первый раз пошел в увольнительную. Ротный старшина придирчиво осмотрел пятерых ребят, отправляющихся в город, и остался доволен, а потом повел в штаб получить увольнительную.
Взяв увольнительное, Бабагельды вышел из штаба. По дороге к КПП он встретил озабоченного Сашу Бородина. Саша окинул взглядом своего земляка и улыбнулся:
– Да тебя не узнать!
– Узнал же.
– С трудом. В увольнение собираешься?
– Да!
– Я тоже был в увольнении. Хоть и маленький, но хороший городок.
– Посмотрим.
– Надо посмотреть. Ну ладно, – Бородин протянул руку для прощания. – Не буду задерживать тебя. И без того в увольнении время быстро проходит. Не успеешь познакомиться с девушкой и поговорить с ней, а уже надо обратно бежать, чтоб не опоздать.
Бабагельды попрощался и пошел, но не сделал и десяти шагов, как Бородин вновь окликнул его:
– Бабагельды!
– Что?
– Передавай привет девушкам!
Ребята улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны.
Бабагельды пересек узенькую дорогу, которая вилась между невысокими деревьями, и хотел было догнать ребят, которые шли впереди, но повернул направо, в сторону поселка, который назывался “офицерским островом».
После долгих размышлений он решил начать поиски своего дяди с братской могилы, находящейся рядом с их полком. Бабагельды, выбрав удобный момент, поговорил об этом с капитаном Абрамовым и попросил его помочь найти ему адрес Марины Максимовны, которая в день принятия воинской присяги выступала перед солдатами. Он мечтал встретиться с этой женщиной, поговорить с ней о войне, расспросить о солдатах, которых она похоронила здесь своими руками. Через четыре дня после того разговора капитан принес Бабагельды адрес, записанный на листке из блокнота.
На дорогу стали падать крупные чистые капли дождя.
Бабагельды, чтобы не промокнуть, спрятался под елью. Он вспомнил детскую присказку-считалку про дождик и с улыбкой повторил ее:
Дождик лей, лей, лей,
Лей сильней, сильней,
Лей в ладошки мои,
А меня не намочи.
Улицу Толстого, которую он искал, ему показала старушка в очках, которую он встретил у самого входа в поселок. Женщина вышла из магазина с продуктами.
– Видишь, вон те качели? Должен видеть, у тебя глаза молодые. Дойди до них и поверни налево, а когда пройдешь мимо дома Галактионы, тебе повстречаются три дуба, стоящих в ряд, вот это и будет улица Толстого.
Бабагельды, наконец, отыскал нужный дом, но в двери белела записка, которую он не решился прочитать. Скорее всего там было написано, куда и насколько ушла хозяйка дома. Во дворе какая-то женщина снимала с веревки белье. Когда Бабагельды проходил мимо, она внимательно осмотрела его, но он не решился что-нибудь спросить. Когда он уже прошел двор, женщина окликнула его:
– Солдат, ты вроде ищешь кого-то?
– Да, ищу, – Бабагельды замедлил шаг и повернул назад, чтоб спросить у нее про Марину Максимовну.
– Может, ты Наташу ищешь? – женщина произнесла это, явно кокетничая.
– Нет, я ищу Марину Максимовну, – ответил Бабагельды. – Может, вы знаете, где она сейчас?
– А кто вас сюда послал? – Бабагельды услышал мужской голос и обернулся. На балконе второго этажа соседнего дома стоял офицер, накинув китель на плечи, он курил.
– Я в увольнении, товарищ лейтенант. Мне нужна Марина Максимовна, проживающая по улице Толстого, двадцать, – пояснил Бабагельды, подходя ближе к дому.
– Если ее нет, то где она может быть? – Он обернулся и стал разговаривать с кем-то в глубине комнаты. Оттуда послышался приятный женский голос: “Я видела ее недавно на остановке автобуса». Бабагельды поблагодарил офицера и пошел побродить по улице, пока время позволяло. Подняв голову, он увидел стоявшую у окна дома женщину, которая недавно собирала во дворе белье. Бабагельды стал прохаживаться между высаженных в ряд елок, и когда услышал рядом с собой шорох, ему подумалось, что это пришла та женщина, которая наблюдала за ним из окна.
– Это вы тот солдат, который ищет Марину Максимовну? – услышал он приятный голосок. Бабагельды, обернувшись, увидел перед собой девушку в узких брюках, в куртке, с распущенными по плечам волосами, на голове у нее был берет.
– Да, – это я.
– Какое у вас дело к Марине Максимовне?
– Если не ошибаюсь, то вы не Марина Максимовна, так?
– Точно, – девушка улыбнулась. – Я ее внучка. И уже если на то пошло, мы с бабушкой тезки, меня тоже зовут Марина. Я бы вас пригласила домой, но беда в том, что бабушка в записке написала: “Ключ на прежнем месте», а сама забыла положить его туда, снова унесла с собой. Я и сама не могу попасть в дом.
– Бывает, – Бабагельды улыбнулся, вспомнив, что и его собственная бабушка иногда так делает.
– Что поделаешь, возраст. Пожилой человек.
Марина не пошла назад, видно, она не решилась оставить гостя одного на улице, а может, у нее не было особых дел.
– Когда ждешь, время медленно идет. Если вы и в самом деле намерены ждать, пойдемте немного прогуляемся. Отсюда Неман недалеко.
– Пойдемте, прогуляемся, – охотно согласился Бабагельды.
– Дождь вроде бы большой собирался, но очень скоро прошел, – сказала Марина и посмотрела на небо.
– На погоду надеяться нельзя, дождь в любую минуту может опять начаться, – со знанием дела заявил Бабагельды. Марина повернулась к нему:
– А я люблю дождь, – и поправила волосы. – Причем, если это весенный дождь.
Бабагельды видел, как невысокий лейтенант с двумя солдатами вышел из магазина и направился в их сторону, но не подумал, что они направляются именно к нему.
Лейтенант, подойдя, окликнул его: “Гвардеец!” Когда Бабагельды остановился, он подозвал его. Марина осталась стоять на месте, а Бабагельды подошел к лейтенанту.
– Что ты здесь делаешь?
– Я в увольнении, товарищ лейтенант, – сказал он и протянул увольнительное.
– Хорошо, я вижу.
– Убедились?
– Ты много не разговаривай, десантник, – повысил голос лейтенант, а потом улыбнулся и посмотрел на Марину.
– Хорошая девушка. У тебя губа не дура, солдат, а подруги у нее нет, – спросил лейтенант и в упор посмотрел на Бабагельды.
– Не знаю. Спросите у нее самой, – нерешительно ответил Бабагельды.
– Должна быть. Вы же десантники, как вам отказать, не то что мы – пехота, – смеясь, сказал лейтенант.
– А какая разница! Все одно – армия, – искренне удивился Бабагельды.
– Разницу ты лучше меня должен знать.
Лучше нету войск на свете,
Чем десантные войска! – поете вы, – ведь так?
– Все правильно, товарищ лейтенант, я горжусь, что служу в десантных войсках, – с гордостью ответил Бабагельды.
– Ну что ж, тогда приведи себя в порядок. Сними ремень и одень правильно, десантник!
Бабагельды быстро переодел ремень и встал по стойке смирно. Лейтенант окинул его взглядом с ног до головы, козырнул и молча ушел. Бабагельды подошел к Марине, которая ждала его невдалеке.
– Ну что, проверили? – спросила она, улыбаясь.
– Да, поговорили…
– Пойдем, дальше.
Они пошли меж деревьев, осыпавших свою листву. Стояла осень, но река была полноводна, как весной. Берега были укутаны серой тишиной. Только течение вод нарушало ее. Вдруг они увидели, как от противоположного берега, осторожно войдя в воду и высоко подняв голову, поплыли три лося. Казалось, что они подплывут близко, но они как будто почувствовали, что их заметили, повернули и поплыли вниз по течению. Постояв еще немного на берегу, молодые люди решили верну