— А что рассказывать? И рассказывать-то нечего.
— Так уж и нечего?
— Ну а что было, то было. Так за то расплатились. А больше ничего.
— Так уж и ничего?
— Вот крест святой.
Иван перекрестился.
— А в кабаке что было?
— Да так… Ерунда.
— Так уж и ерунда?
— А то нет? Ведь главное что обидно: посуду били вместе и вместе стулья ломали, а платить за всё пришлось только нам, хохлам. Несправедливо. Вишь ли, хозяин кабака их земляк. Вот вам и дружба народов. Пока дело не доходит до платежа.
— Вот и расскажи, как расплатились с вами Соколовы.
— Какие Соколовы?
— Людмила и Василий. Молодожены. Пока еще бездетные, — добавил Сергей и улыбнулся своим мыслям.
— А… Так они расплатились.
— Но недоплатили.
Иван грузно перевалился на стуле и сказал:
— Было такое дело.
— Обидно ведь?
— А то нет?
— И главное — несправедливо.
— Ну? А я о чем?
— А справедливость надо восстанавливать, — продолжил Сергей.
— Это как? — насторожился Иван.
— Тебе виднее.
Подумав, Иван сказал:
— Да разве ее восстановишь?
— Неужто так и махнули рукой на деньги? Что-то не верится. Не за тем вы сюда приехали. Тем более с Украины.
— Ясное дело, не за тем. Нет, оно, конечно, у себя дома мы бы сделали им внушение. А здесь… — Иван махнул рукой.
— А как же угрозы?
— Какие угрозы?
— Только не говори мне, что вы не звонили с угрозами Соколову.
— А… Так то ж Никола вздумал пошутить напоследок.
— Вот с этого давай подробнее.
— Мы ж в кабаке сидели. Скучно было поначалу. Не знали, чем себя занять. Вот и позвонил Никола.
— И сразу стало весело?
— Не… Весело стало потом. Когда девахи подсели.
— Так весело, что стали все вокруг ломать и крушить.
— А что делать? Оказалось, джигиты имели на них виды, а те до нас подсели.
— Странный выбор для подобных девиц. Ну да ладно. Лучше скажи мне, с чего вздумали по кабакам шляться?
— Да так. Зашли отходную отметить. И вот теперь у вас застряли.
— А чего застряли, раз домой собрались?
— Так нас подчистую обобрали. Заплати за то, заплати за сё и потом еще непонятно за что. Не с пустыми ж руками домой возвращаться. Нас там не поймут. А жены меж тем все телефоны оборвали. Когда мы наконец приедем. И кто их придумал… Мобилы эти, — вздохнул Иван.
— Вот и вернулись к телефонным звонкам. Звонили Соколовым, значит, из кабака.
— Ну да. Пошутить хотели.
— Не слабо пошутили, — усмехнулся Никита.
— А шо? — добродушно спросил здоровяк.
— А то, что Василия Соколова в живых не стало.
Иван Опанасенко перекрестился.
— Неужто от страху помер?
Сергей с Никитой промолчали. Иван продолжил:
— Жалко. Неплохой был мужик. Не того, кого надо было, — Иван поднял глаза к потолку, — наказал. Промашка вышла.
— Всё гораздо хуже, Иван. Убили Василия Соколова. Конкретно убили. Теперь вот выясняем, кто именно убил.
Иван оторопел. На лбу у него выступили бусинки пота. Он почесал подмышками.
— Не… То не мы. Мы по квартирам мастера. В смысле ремонта.
— Вам знаком этот предмет? — спросил Сергей, положив на стол перед Иваном заточку.
— Так то ж моя! А я обыскался ее. Думал, с концами посеял.
Он протянул к заточке руку, но Сергей одернул его.
— Она останется у нас до выяснения всех обстоятельств дела. Где вы сейчас работаете?
— В квартире на Радужной. Скоро закончим и вернемся на родину.
— Как скоро?
— Еще три, четыре дня от силы. Не больше.
— Понятно. Сейчас, Иван, тебя проводят в соседнюю комнату, где ты опишешь дебош в ресторане. Что делали до него и после. Ясно?
— Чего ж тут неясного?
Иван тяжело вздохнул.
— Ведь говорил своим: а стоит ли, ребята? В кабак идти, — поспешил он добавить.
Ивана увели в соседнюю комнату, где с его слов записали инцидент в ресторане и чем он с бригадой занимался весь следующий день. Он расписался.
— Отвезешь его на место, — сказал Сергей, когда Ивана вернули в его кабинет, — и возьмешь у всех паспорта.
— Понял, — ответил Никита.
— Они будут у нас до выяснения всех обстоятельств дела, — объяснил Сергей Ивану.
— Видно, приглянулись мы в России, — прокомментировал тот, протягивая свой паспорт.
Никита отвез его на квартиру, забрал паспорта остальных гастербайтеров и вернулся в отделение.
— Как он тебе показался? — спросил Сергей.
— Под простака косит. А сам себе на уме.
— Согласен.
— Нельзя их выпускать из поля зрения.
— Уж это точно, — задумчиво сказал Сергей и несколько раз провел рукой по подбородку. Вдруг он встрепенулся: — Черт! Мне же Танюшку с ребенком забирать надо.
— Так поезжай забирай. А я останусь на случай Корзина.
— Лады.
— Как назовете мальчишку?
— Еще не решили.
— Что так? Головоломная проблема?
— Да нет. Просто не знали, кто родится.
— Обычно еще до рождения пол ребенка становится известным. Спасибо науке.
— Не… Мы так не хотели. Решили остаться в неведении. Так интереснее. А еще интереснее будет завтра, — сказал Сергей. — У Корзина с версиями.
— Приходи к нам вечером, как освободишься. Обсудим. Все равно вокруг мальчишки хлопотать будут жена да теща. Ты будешь у них только под ногами путаться.
— И то верно.
— Значит, у нас?
— Лады.
Сергей ушел, и Никита добросовестно отсидел до конца рабочего дня. Корзин его к себе не вызвал. По пути домой он заглянул к гастербайтерам, чтобы убедиться, что те не дали деру на родину.
Нет, не дали. Бригада в полном составе молча работала в квартире.
— Когда паспорта вернут? — спросил Иван.
— Как только раскроем преступление.
— Вы уж постарайтесь.
— А вы по кабакам не шляйтесь.
— Какие уж там кабаки. Жены грозятся на развод подать, — махнул рукой Иван и вернулся к работе.
Глава 17
Сергей освободился от домашних хлопот к восьми часам вечера и приехал к Никите. С порога он отметил перемены у него в квартире. Теперь во всем чувствовалась женская рука. Появились вазочки с цветами и прочие безделушки, создающие уют в доме. На окнах висели новые шторы, куда симпатичнее прежних.
Аня поцеловала его в щеку и посадила за стол.
— Поздравляю. Мы так рады за вас, — сказала она. — Рассказывай, как там малыш.
Ее глаза светились восторгом и любопытством.
— До малыша ему еще расти и расти, а пока что это крохотный комочек, — улыбнулся Сергей. — Но шуму задает комочек будь здоров.
— И правильно. Надо сразу заявить о себе. Как Танюшка?
— Не перестаю удивляться, сколько в ней энергии. Со всем управляется.
— Так у вас же в наличии еще теща имеется, — заметил Никита.
— Она на подхвате. Думаю, от нее суеты больше, чем помощи.
— Это ваше вечное мужское предубеждение против тёщ, — возмутилась Аня.
— А братишки как его встретили? — спросил Никита, чтобы увести разговор от скользкой темы.
— Им интересно. Глаз с него не сводят. Уроки побоку пошли.
— Конечно. Им сейчас не до них. На фоне такого важного события, — поддержал Никита.
— И мы сейчас отметим это важное событие, — поднимаясь, сказала Аня.
Она вышла из комнаты и вернулась с кухни с бутылкой шампанского и подарком для новорожденного: с комплектом распашонок, носочков и двумя чепчиками.
— Спасибо, — растроганно сказал Сергей.
После бокала шампанского Аня поднялась.
— Всё. Ухожу. Не буду вам мешать, — сказала она. — Тебя надолго отпустили?
— Обижаешь. Танюшка знает, что у меня за работа и всё понимает. Проблем у нас на этот счет нет.
— Я теперь тоже знаю, что за работа, — вздохнула Аня. — Но к проблемам надо будет еще привыкнуть. Чтоб меньше их замечать. Как закончите, мы чайку попьем.
Она вышла, и Никита с Сергеем остались одни.
— Ну что? Начнем прикидывать версии, — спросил Никита.
— Естественно.
— Предлагаю начать с конца.
— Что ты имеешь в виду?
— С гастербайтеров. Они оказались последними, на кого мы вышли. И самыми подозрительными.
— И чем они подозрительнее других?
— Поведением и мотивом. Им Василий Соколов недоплатил, отсюда затаенная обида, вылившаяся якобы в розыгрыш. Только сразу возникает вопрос: насколько это был розыгрыш? Тем более, что сам Иван в своих показаниях написал, что с двух часов ночи после инцидента в кабаке до одиннадцати утра они болтались по городу, как бесприютные, а с одиннадцати торчали в пивнушке. Снимали опохмел.
— Согласен — это работает против них. Но я был у Ефима Ильича. Экспертиза показала, что на заточке краска, а не кровь.
— Странно было бы иначе. Надо быть законченным идиотом, чтобы, убив Соколова в прихожей, потом идти в комнату, чтобы подбросить свою же заточку под радиатор.
— Добавь к этому габариты Ивана. Ему в прихожей негде было бы развернуться, чтобы нанести удар. Он бы что-нибудь да задел. Опрокинул бы столик с телефоном, например, или полку с книгами со стены. Нет, Никита, я практически уверен, что Иван тут ни при чем.
— Но ты не видел остальных в его бригаде. Отнюдь не богатыри. Один так просто щупленький. Кстати, именно он звонил.
— Будем считать, что ты меня убедил. Возьмем его на подозрение.
— А вдруг он деру даст?
— Завтра обсужу этот вопрос с Корзиным. Кто дальше?
— Ганеев. Лживый насквозь. За ним числятся ревность, скандал и угрозы. И сомнительное алиби. Практически его нет.
— Будем считать, что он в одной корзине с гастербайтерами.
— Считаю, что их нужно задержать хотя бы на пару суток.
— Посмотрим, что скажет Корзин. Кто дальше?
— Еще Соколову грозилась Виктория Петровна, если ты помнишь.
— Помню, помню. Но здесь, скорее всего, это околонаучная подоплека.
— Не скажи.
— А что еще могло быть?
— Простая женская ревность и досада. Есть все основания полагать, что она была в интимных отношениях с Соколовым. Это дали понять ее муж и замечательная Машенька. Кстати, могла ли женщина нанести такой удар, каким был убит Соколов?