Поистине это был день несчастий. Нет, с соседкой Степа не состоял в амурных отношениях. Но он успел познакомиться с ее младшей сестрой, неоднократно ужинал у них в гостях и уже рассматривался в их семье как вполне вероятный зять, пусть и не самый удачный. Тем временем Маринка с златозубой девушкой продолжали лупцевать его, вовсе не смущаясь присутствием нового лица. Степа отчаянно отбивался от них остатками колбасы, крича при этом соседке, чтобы она ничего не рассказывала сестре и что «этих баб» он видит первый раз. Это обошлось ему в несколько особенно болезненных оплеух.
Соседка поспешила ретироваться. Вслед за ней из квартиры выскочил растерзанный Степа и устремился на улицу. За ним мчался его взбунтовавшийся гарем. Такую картину и застал подъехавший к дому Тенин. Чем-то это напомнило ему собачьи свадьбы. Шмелев с девицами, возбужденно вереща, исчезли за домом. Потом все стихло. Тенин поднялся в квартиру, включил на кухне телевизор и принялся варить кофе. Вскоре появился угрюмый Степа.
— Доигрался, спермоточивый? — бросил ему Тенин.
Новоявленный Казанова ничего не ответил и прошел в комнату. Еще через минуту вошла Маринка и проследовала за Степой. Третьей участницы потасовки не было. Внеся в комнату кофе, Тенин застал идиллическую картинку: Степа и Маринка сидели, обнявшись, на диване и нежно чмокали друг друга в распухшие носы. Физиономии у обоих были поцарапанные, но счастливые. Милые бранятся — только тешатся.
С тех пор Степа иногда кричал во сне. Наверное, ему снилось, что его преследует целый сонм разъяренных полуголых женщин, а у него под рукой нет даже батона колбасы. Тенин понял, что долго он тут не выдержит, и принялся подыскивать новое жилье. Он читал объявления о сдаче квартир и ежедневно ездил смотреть их, подбирая что-нибудь понадежнее и поспокойнее. Отдыхать он старался в отсутствие хозяина и его гостей. — Степа же, напротив, расслаблялся в отсутствие Юрия.
Однажды, поразмявшись от души с подругой и умяв приготовленный ею сверхплотный обед, Шмелев почувствовал, что для полного блаженства ему не хватает лишь состояния невесомости. В такие минуты гравитация была для него единственным обременительным фактором. Потянувшись за сигаретами, он обнаружил, что пачка пуста. Выходить на улицу не было сил, и он, кряхтя, поковылял в соседнюю комнату, где стоял чемодан Тенина. Он знал, что там у него должен лежать початый блок «Ротманса».
К немалому своему изумлению, он нашел там не только сигареты, но и набор боевых игрушек — огромный, странного вида пистолет и несколько пачек с патронами. Как участник боевых действий, Степа «знал толк в стволах». Всецело доверяя Тенину, он не усомнился в его благонамеренности, и лишь обеспокоился за него. Время было сложное. Про обнаруженный арсенал он решил ему пока не говорить. Все-таки нехорошо лазить по чужим чемоданам. Шмелев стал внимательнее относиться ко всему, что происходит рядом с ним.
Наблюдая однажды из окошка за Тениным, он увидел, как за его машиной увязалась неприметная серенькая «девятка». Когда Тенин вернулся, «девятка» заняла позицию у соседнего дома. Возможно, это было совпадение, но Степа решил повысить бдительность, в связи с чем стал меньше выпивать. Имея кое-какие навыки контрнаблюдения, он вскоре заметил «топтуна» в подъезде дома напротив. Вечером он сообщил об этом Тенину и был удивлен, не увидев в его глазах беспокойства.
— Я знаю, — кивнул Юрий и попросил: — Что бы ни случилось, ни в коем случае не обращайся в милицию.
Больше он ни о чем попросить не успел. В тот вечер Степа намылился к какой-то своей новой подруге.
— Куда ты на ночь глядя? — посетовал Юрий.
— Луна светит для охотника, — буркнул Шмелев и исчез за дверью.
Тенин весь вечер смотрел телевизор. Маститый журналист рассказывал о торговле наркотиками и при этом сам сильно смахивал на наркомана. Заснул Юрий поздно ночью под загадки Эдварда Радзинского.
Рано утром Степа возвращался домой после ночных приключений. Он отвел душу, словно молодой бычок в стаде, и пребывал в отличном настроении. У подъезда он столкнулся с дворничихой, растерянно застывшей в дверях. Степа поздоровался с ней и хотел уже было прошмыгнуть к лифту, как она произнесла тихим, испуганным голосом:
— Друга твоего только что забрали…
Кто забрал? — не понял Степа, останавливаясь.
— А хрен его знает! — возбужденно зашептала женщина. — Он около машины своей стоял, а тут мусорка проезжала…
— Милицейская машина, что ли? — опять не понял Степа.
— Ну, мусоровоз, в смысле, грузовик, который мусор собирает, — пояснила дворничиха. — Выскочили из него ребята, двое или трое и затолкали его в кабину. Вот!
— А что за ребята? — медленно соображал Шмелев.
— Здоровые такие, в комбинезонах, в спецодежде!.. Только я тебе ничего не говорила, — залопотала дворничиха. — Боюсь я их…
— Когда это произошло?
— Да вот только что! Машина только-только за дом повернула… В милицию звони! Скажи, что сам видел!
Подумав секунду, Степа подбежал к машине Тенина и рванул дверцу. Она оказалась закрыта. Он застыл в растерянности и тут вдруг увидел валявшиеся между передним колесом и бордюром ключи. Видимо, Юрий выронил их, когда на него напали. Степа схватил их, быстро открыл дверцу, прыгнул за руль и бросился в погоню. Через пару минут он увидел оранжевый мусоровоз, который уже выезжал на магистраль. Та была машина или не та, определить он не мог, но поскольку другого мусоровоза в поле зрения не наблюдалось, оставалось преследовать эту.
Стараясь не приближаться к грузовику и дрожа от возбуждения, Шмелев ехал за ним по оживленному шоссе. Вскоре они выскочили на Можайку и двинулись в сторону области. Осталась позади Окружная дорога, замелькали деревни. Минут через десять грузовик свернул на проселочную дорогу и, повиляв какое-то время между деревянными домиками и перелесками, остановился у большого каменного особняка. Ворота открылись, и машина въехала во двор. Остановившийся на почтительном расстоянии Степа подумал секунду, потом развернулся и ринулся обратно в Москву.
Подошедшие к грузовику люди открыли дверцу и грубым рывком вытряхнули Тенина из кабины. Руки его уже были связаны за спиной, а глаза прикрыты повязкой.
— Какой трогательный прием! — заметил Юрий.
— Скажи спасибо, что как человека довезли, в кабине, а не в контейнере с мусором, — ответил один из сопровождавших, расстегивая свой спецкомбинезон.
Это был дорогой коттедж, воздвигнутый и оборудованный по иностранному проекту, с применением западных технологий и материалов, на большом, хорошо обустроенном участке, где выложенные брусчаткой дорожки блестели чистотой. У ворот стоял изящный домик для охраны, выстроенный в том же стиле, что и основное здание. У входа сидел охранник, здоровенный, коротко подстриженный детина в белой рубашке и в узком черном галстуке. В доме, в прихожей, сидел еще один страж, очень похожий на первого. Перед ним, рядом с мониторами видеокамер и электронным пультом, стояла обычная видеосистема, на экране которой мелькали обнаженные тела. Проходя мимо него, сопровождающий Тенина бросил с улыбкой:
— Ты со своей порнухой скоро импотентом станешь — постоянно перед телевизором облучаешься. Дай-ка мне «балалайку».
Охранник вытащил из-под стола «АКМ» и протянул сопровождающему. Тенина провели в прихожую, за которой открывался просторный холл, устланный сверкающим паркетом и уставленный дорогой мебелью. По красивой деревянной лестнице они спустились в подвал, отделанный дорогим кафелем и мрамором. Пройдя мимо небольшого бассейна, они вошли в зал, где стояли спортивные тренажеры разных типов, свернули в коридор и наконец подошли к белой металлической двери. Открыв ее ключом, сопровождающий запустил Тенина в небольшую уютную комнату, обставленную современной мебелью. Пол был устлан светлым ворсистым паласом, стены выкрашены в нежный кремовый цвет, вдоль стены тянулся длинный мягкий, словно надутый, диван, в углу стояла видеосистема с большим экраном, напротив — два кресла, рядом — бар с бутылками и банками, на тумбочке — кофеварка и чашки с блюдцами.
— Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома, — спокойно и как-то равнодушно предложил сопровождающий, худощавый мужчина среднего роста с умным, интеллигентным лицом, видимо, работавший ранее в какой-то серьезной государственной структуре. — Но не позволяйте себе вольностей, — добавил он. — Это может кончиться трагично.
— Зачем меня сюда притащили? — поинтересовался Тенин.
— С вами хотят побеседовать, — все так же спокойно и нейтрально ответил человек. — Не волнуйтесь. Я думаю, что Все закончится благополучно и завтра вы вернетесь домой. Там туалет, душ, если желаете, — добавил он, указав на дверь в углу.
Тенин остался один. Ему было понятно, куда он попал, и он примерно представлял, о чем будет разговор. Бандиты ищут препарат и того, кто ухлопал их ребят. Короче запудрил им мозги, но у них есть какие-то сомнения. И они решили побеседовать с ним лично. Причем все это вовсе не означает, что его непременно выпустят отсюда целым и невредимым. О собственном спасении нужно будет позаботиться самому, не полагаясь на других. Но об этом позже. Слинять до беседы ему вряд ли удастся. Он зашел в смежный с комнатой туалет. Окошко в нем было маленькое, зарешеченное. Свежий воздух поступал через вентиляционную систему.
Тенин вернулся в комнату и сел на диван. В этот момент в коридоре послышались шаги и голоса. Дверь открылась, и в помещение вошли два человека. Первым шел седой, коротко подстриженный мужчина среднего роста. По его шероховатому лицу можно было понять, что значительную часть жизни он провел не в самых комфортабельных условиях, точнее — на киче. В нем угадывался тип сильного зека-рецидивиста — изношенная плоть и таящаяся в ней бешеная энергия, пробивающаяся сквозь горящие, вечно молодые глаза. Второй был высокий, грузный, заплывший салом. Он тяжело дышал. Щеки свисали с его лица, как переспевшее тесто, меж сомкнутых губ торчали зубы, в оттопыренном ухе болталась серьга. Взгляд был строгий и немигающий, как у совы. «Вурдалак какой-то», — подумал Тенин.