Кеша Удалов, молодой симпатичный парень, возился во дворе дома с мотоциклом. Вот уже год, как его выперли за чрезмерное пьянство из местных вооруженных сил, в которых он очутился после стихийного раздела «непобедимой и легендарной» Советской Армии. Пил там, естественно, не он один. Благо в авиации спирта — хоть залейся. Просто однажды он решил опохмелиться прямо из авиационного спирто-заправщика. Посуды под рукой не оказалось. Ребята скинули давление до минимума, вставили «пистолет» Удалову в рот и на полсекунды нажали на курок. Опохмелка едва не закончилась печально. После влитой в него дозы Кеша пришел в сознание лишь на третий день, а начальство за это время приняло решение окончательно избавиться от него.
Жена уехала к матери в Саратов чуть раньше и, похоже, навсегда. Таким образом, в одно прекрасное утро Кеша вдруг проснулся гражданским холостяком с квартирой. В России жить было негде, и он остался здесь. Начал приторговывать травкой. На заработанные деньги купил мотоцикл и стал катать на нем девиц веселого поведения. Чувствовал себя прекрасно, пока не появились проблемы — милиция предупредила его насчет наркотиков, железный конь вдруг забарахлил, а девушки, наряду с любовью, начали одаривать болезнями. Теперь Удалов сидел без денег и был занят в основном тем, что чинил свой мотоцикл во дворе и лечил триппер в санчасти.
Время от времени он уходил в запой. Пьянствовал Удалов всегда самозабвенно, с наслаждением, не привередничая в выборе напитков. Подобно легендарному царю Митридату, он приучил свой организм к любой отраве, хорошо переносил ее и даже не страдал головной болью по утрам. Когда незнакомый человек, представившийся следователем, предложил ему найти покупателей на большую партию наркотиков, он ничего не ответил. Точнее, ответил, но не по теме. Он предложил выпить.
Предложение следователя было для него настолько неожиданным, что поначалу не укладывалось в затуманенной голове никаким боком. Удалов не был изощренным психологом, чтобы разобраться, обманывают его или нет. В своих действиях он привык руководствоваться чувствами. Ему, конечно, не хотелось иметь проблемы с властями или наркомафией, но и не хотелось из чрезмерной осторожности лишать себя хороших денег, столь необходимых ему в данный момент.
Он решил ничего не обещать и пока просто пообщаться, а точнее, попьянствовать с незнакомцем денек-другой. И посмотреть, что будет. За это его никто наказывать не станет. Если за это время ему что-то не понравится в собутыльнике, он откажется ему помогать. Скажет, что ничего не знает, и всего-то делов. А если все пройдет нормально, поможет. Небесплатно, ясный день. По-другому Кеша действовать не умел.
Тенин закупил вино, сыр, хлеб, зеленый лук и помидоры. Они расположились с Удаловым в тени кустов неподалеку от его дома. Здесь было не так жарко и протекал небольшой кристально чистый ручей. Кеша посмотрел на свои черные от машинного масла руки, встал на четвереньки и, как собака, с наслаждением отхлебнул воды из ручья. Тенин опустил в прохладную воду горячие бутылки с вином, расстелил на траве газету и разложил на ней закуску. Закурили.
— Ты пойми, — сказал он Удалову. — Всем зарабатывать надо. У всех дети. А при нашей жизни разве можно их прокормить, образование хорошее дать? А родителям помочь?
Удалов молчал, не сводя глаз с бутылок, лежавших на дне ручья. Он думал. Выпив, разговорился. Рассказал, как общался здесь с коренным населением. Поведал, что местные жители предпочитают по торжественным поводам водку. Правда, посетовал он, на поминках они вообще не пьют, поэтому приглашенным немусульманам приходится выбегать в магазин, торопливо вбрасывать стакан-другой и возвращаться в юрту закусывать.
— Водки здесь можно много пить, — уверял Кеша. — Она вся с потом выходит.
Вскоре он пошел какими-то большими красными пятнами.
— Это у меня избыточная энергия, — объяснил он. — Мне бы женщину сейчас, ух!
Потом они отправились в центр города, где совершили основательную экскурсию по пивным, шашлычным и чебуречным. Пока все шло хорошо. Тенин и Удалов даже гуляли по городскому парку, вкушая мороженое, после чего опять возвращались к пиву и заходили на следующий круг. Водка в местных харчевнях подавалась горячей, как чай, зато шашлыки были восхитительны, вкуснее, чем в любом московском ресторане. Как местным шашлычникам удавалось достигать таких блестящих результатов, было непонятно. Они у всех на глазах резали мясо, клали шампуры на мангал и жарили, сбрызгивая обычной водой, которую черпали засаленными руками из ведра.
Тенин рассказывал Кеше, что до следовательской работы тоже был офицером и даже служил какое-то время в авиации. Точек соприкосновения нашлось так много, что Кеша вскоре размяк и стал делиться с Тениным самым сокровенным. Он рассказал, как однажды допился до белой горячки и, явившись к начальнику, начал отчитывать его за беспорядок в кабинете. Начальник пообещал, что все приберет, и тут же вызвал санитаров. Выйдя через месяц из лечебницы, Кеша бросил пить. Но возникла другая проблема — он стал страшно много есть. Жена не отходила от плиты и уже не знала, что лучше — пьющий муж или завязавший. До этого он приходил домой к полуночи и, не раздеваясь, падал на диван. Утром вставал, хлебал из-под крана воду и плелся на работу. Возвращался опять к полуночи. Теперь Кеша ел четыре раза в сутки, не считая полдника. Налившись соками, он стал проявлять неуемный интерес к собственной супруге. До этого она искренне считала его импотентом и даже пыталась лечить, а сейчас просто не знала, как от него спасаться. Стоило ей хоть на секунду наклониться или просто зазеваться, тут же набрасывался супруг, и отбиваться было уже поздно. Не выдержав этого кошмара, жена подхватила ребенка и уехала к матери в Россию. Возвращаться пока не собиралась.
На второй день общения Удалов объявил, что сегодня они поедут на местную барахолку, и там он сведет его с кем надо. Рынок расположился на окраине города и, казалось, не уступал ему в размерах. Не было видно ему ни конца, ни края. На Востоке всегда умели торговать и делали это с размахом. Купить здесь можно было все — начиная от коробка спичек и кончая дорогим автомобилем или стадом верблюдов. Особенно много было тканей и ковров. Торговцы в тюбетейках, чалмах и лохматых бараньих шапках стояли у прилавков, сидели на земле, ходили между рядами. Лица многих из них были отмечены следами пендинской язвы.
Какой-то дедок разложил перед собой полуметровые кинжалы. Огнестрельного оружия видно не было, но Удалов сказал, что здесь это — не проблема. Можно даже купить подержанный бронетранспортер, а если повезет, то и танк. Торговцы сидели на кожаных сумках с деньгами; куда они время от времени запускали руку, чтобы положить выручку или дать сдачу. Часть рынка была завалена дынями. Теплый воздух был пропитан их ароматом. Арбузы, расколотые в рекламных целях и все облепленные мухами, выглядели бледновато.
Удалов остановился, оглянулся по сторонам и попросил Тенина подождать его здесь. Юрий купил себе банку пива у проходившего мимо мальчишки, сделал глоток и посмотрел вслед Удалову. Тот пробирался сквозь толпу в сторону рядов с пряностями. Тенин, как бы прогуливаясь, пошел за ним. У одного из прилавков сидел длиннобородый худой старик с коричневым от солнца лицом. На голове его высился пестрый тюрбан. Перед ним на листе газеты выстроились рядками аккуратные кучки анаши. К нему-то и направился Удалов. Несколько минут он что-то говорил старику. Тот слушал, поглядывая на Кешу маленькими прищуренными глазами, потом кивнул и что-то ответил. Удалов, несколько растерянный, отошел от него. Тенин вернулся туда, где его оставили. Через минуту подошел Кеша.
— Пока ничего конкретного не сказал, — сообщил он. — Я думал, он сам с тобой поговорит или мне скажет, к кому нужно обратиться. Ни фига. Сказал только, что подумает. Ладно, завтра я к нему подъеду.
Остаток дня Тенин провел в расположении летчиков. Те развлекались. В пустыне они поймали метрового варана и теперь выгуливали его на поводке во дворе. Серо-желтый, с темными поперечными полосами на спине, варан важно косолапил по асфальту, кокетливо виляя задом и время от времени показывая всем длинный раздвоенный язык. У него была ромбовидная змеиная голова, жилистая шея, широкое плоское туловище и хлыстообразный хвост, которым он норовил стегнуть всякого, кто к нему приближался.
Летуны придумали забаву. Один из них принес купленный на рынке крепкий жевательный табак. Когда варан угрожающе открывал пасть, усеянную мелкими острыми зубами, парень ловко, вбрасывал ему туда щепотку зелья. Ящерица захлопывала пасть и через минуту начинала покачиваться. Глазки варана закрывались, юн вытягивался на своих кривых лапах и неуклюже заваливался на бок. Полежав так минуты две-три, он поднимался и как ни в чем не бывало полз дальше. Кто-то предложил научить его ловить мышей. Эти животные в изобилии шныряли по спальному помещению. Под потолком тоже кружили мыши, но уже летучие. В конце концов варана отвезли за город и отпустили.
Вечером в расположение пришла официантка из столовой и сказала Тенину, что хочет с ним дружить. Это была совсем еще юная девочка лет семнадцати, не больше, со светлыми, коротко подстриженными волосами. С момента прибытия она буквально гипнотизировала Юрия, демонстрируя ему свои чувства, а однажды даже нежно погладила его по руке. Чего она так на него запала? Тенин ответил: «Дружить — пожалуйста, но не более того!» Однако у него не хватило времени даже на дружбу.
На следующий день Тенин в компании с Алиханом и Андреем Петровичем, разрешившим называть себя просто Петровичем, отправился в пустыню. Они должны были показать ему место, где был спрятан наркотик. Выехали пораньше, когда едва начало светать. Делалось это по двум причинам: встретить в пути поменьше людей и вернуться в город до наступления жары. А тамошняя жара — особое явление. С подобным Тенину не приходилось сталкиваться даже в тропической Африке.