Днем температура в тени подбиралась к пятидесяти градусам. Возникал вопрос: что будет с обычным градусником, если его выставить на солнце? Схватившись однажды за темные металлические перила крыльца, Тенин едва не заорал, а на ладони появился красный ожог. Воздух был предельно сухим, и кожа сразу становилась липкой. На лицо и руки садилась витавшая в воздухе песчаная пыль, придавая им серо-желтый оттенок. Песок собирался в ушах, в волосах и даже в карманах, и приходилось периодически вытряхивать его отовсюду.
Светло-серая «Волга» выехала за город и покатила по хорошей асфальтированной дороге. За рулем сидел Алик, рядом с ним устроился Андрей Петрович, а сзади, на почетном месте, восседал Тенин.
— Обращай внимание, по направлению к какому населенному пункту едем, — сказал, не оборачиваясь, Петрович.
С сегодняшнего дня они перешли на «ты».
— Понятно, что не кататься еду, — с легким раздражением отозвался Тенин. — Меня же не из детского сада сюда направили.
— Извини, — буркнул Петрович. — Это я так, по привычке. Просто ты здесь новый человек.
Машин не было ни сзади, ни спереди. Местная пустыня при ближайшем рассмотрении оказалась и в самом деле не такой, какой обычно ее представляешь или видишь в кино. Это не были голые безжизненные пески, похожие издалека на стиральную доску. Кое-где виднелась редкая растительность — низкорослые скрюченные саксаулы, высохшие кусты, колючки, клочья пожухлой травы. И Bte равно ландшафт походил на гигантскую песочницу. Проехав по шоссе около четверти часа, машина остановилась. Дальше нужно было цдти пешком. Было еще прохладно, и хотелось двигаться. Свежий воздух нес какой-то неповторимый запах пустыни.
— Запомни километровый знак, — опять сказал Петрович, обращая внимание Тенина на столбик с табличкой «24», хотя тот уже его запомнил. — Теперь идем по компасу строго на восток и засекаем время. Идти будем ровно восемнадцать минут. Запоминай.
Юрий только вздохнул в ответ. Выйдя из машины, он с удивлением обнаружил, что песок здесь плотный, слежавшийся и присыпанный сверху слоем песчаной пыли. Нога почти не тонула, и по пустыне легко было идти. Было видно, что здесь вовсю кипела жизнь. Песок был испещрен всевозможными следами. Мелкий двойной пунктир, видимо, нанес жук. Вереница маленьких ямок говорила о том, что здесь пробежала ящерица. А вот отпечатки покрупнее — от лап лисы или тушканчика. Непрерывный серпантин без сомнения оставила змея. Змеиных следов было особенно много. Тенин невольно оглянулся по сторонам. Нет, живность не лезла на глаза, хотя пустыня, казалось, была населена так же плотно, как и дремучий лес. На каждом шагу встречались норы — от самых маленьких, принадлежавших насекомым, до крупных — вараньих или лисьих. Черепашьи норы имели форму полукруглой арки.
Прямо из-под ног, из сухой травы вдруг выскочило нечто длинное и стремительное. Змея-стрела более метра длиной, тонкая и упругая, живой спиралью ввинчивалась в пространство. Вряд ли ее можно было догнать бегом. В одно мгновение она оторвалась от земли, легко перелетела через высокий куст и исчезла.
— Лихо! — произнес восхищенный Тенин, не видевший до сих пор ничего подобного.
— Это пугливая змея, — ответил Алихан. — Здесь водятся эфа, гюрза, кобра. Вот с ними встречаться не советую. Укус смертелен.
Пройдя немного, Тенин оглянулся, чтобы сориентироваться, и ничего не понял. Не было видно ни оставленной на дороге машины, ни самой дороги. Это был какой-то мираж наоборот — исчезли находившиеся рядом объекты. Петрович с Аликом улыбнулись. Так было со всеми, кто впервые попадал сюда. Пустыня имела свой секрет. Казавшаяся ровной, она скрывала в себе обширные и весьма глубокие впадины, в которых легко можно было спрятать целое войско.
Прошли еще немного, и Тенин с изумлением увидел позади и дорогу, и одинокую машину на ней, причем совсем рядом. Удивительный эффект! Прошли еще минут десять, в течение которых дорога то пропадала, то появлялась вновь. Над горизонтом поднималось красное солнце. Теплело. Наконец они остановились. Алик указал рукой на невысокий песчаный холм, прикрытый местами сухой травой. На вершине холма, словно помазок для бритья, торчал желтый куст. Его было видно издалека.
— Запомни это место, — сказал Алихан. — От дороги средним шагом — ровно восемнадцать минут.
Когда они подошли к холмику, дорога вновь исчезла из виду. Петрович указал на большую нору, принадлежавшую какому-то крупному животному, вероятно, шакалу.
— Вот под этой норой, — сказал он. — Копать нужно метра полтора. Все запомнил?
— Все, — ответил Тенин.
Они пошли обратно. Отойдя от тайника метров на двести, сели покурить. Как только они перестали двигаться, в складках одежды начал сразу же собираться мелкий песок. От нечего делать Юрий принялся раскапывать палочкой маленькую норку. Она оказалась глубокой. Через минуту из нее выполз средних размеров скорпион и, угрожающе шевеля хвостом с ядовитым шипом на конце, пополз прямо на Тенина. В первый момент Юрий отшатнулся, потом начал преграждать ему путь палочкой. Алихан с улыбкой наблюдал за его игрой.
— Осторожно, — предупредил он. — В это время года они очень ядовитые.
Тенин догадывался об этом и потому был настороже.
— Очень интересное создание, — продолжал Алихан. — Если его обложить со всех сторон горящими предметами, промасленной ветошью, например, он будет искать выход. Не найдя его, скорпион колет себя шипом в мозг… в центральный нервный узел, я хотел сказать.
Тенин продолжал забавляться с грозным и одновременно склонным к суициду насекомым и размышлял: «Почему он так похож на рака?» Неожиданно Юрий ощутил острую боль в ягодице. Оттолкнувшись неизвестно чем от земли, он подскочил метра на полтора, будучи уверенным, что его ужалил такой же скорпион. Оказалось, что он сел на колючку. Двинулись дальше. Пройдя несколько метров, Алихан вдруг бросился к чахлому кустику и вытащил за хвост небольшую змею.
— Вот она, гюрза! — воскликнул он, обрадовавшись ей, словно родному существу.
Змея вдруг извернулась и впилась ему в руку. Тенин невольно вскрикнул: «Осторожно!», но было уже поздно. На смуглой коже Алихана выступила алая капелька крови. Не проявляя ни малейшего испуга или растерянности, он ловко схватив гюрзу за шею и, улыбаясь, поднял над головой.
— Я не понял, — опешил Тенин. — Ты же сказал, что она ядовитая…
— Смотря для кого, — засмеялся Алихан. — Я потомственный змеелов. Моему организму не опасен змеиный яд, потому что за меня уже переболели все мои предки, да и сам я немного помучился в юности. А теперь все!
Алихан приложил руку к голове змеи, и на его коже остался еще один укус.
— От ревматизма помогает, — сказал он.
После этого Алихан обвил тело змеи вокруг своей шеи на манер колье, прикрыл ее воротником рубашки и зашагал дальше. Змея больше не кусала его, видимо, поняв бесплодность своих попыток и решив не тратить свой драгоценный яд.
— Что ты собираешься с ней делать? — полюбопытствовал Тенин.
— Отнесу домой, — просто ответил Алихан. — У меня большой серпентарий.
Возможно, как потомственный змеелов, он приторговывал змеиным ядом. Его дело. Зарплата наверняка крошечная. Становилось жарко. Когда подошли к машине, солнце уже палило весьма ощутимо. Тенина подвезли в расположение авиационной части. На сегодняшний вечер у него была запланирована встреча с Удаловым, а пока можно было отдохнуть.
На газоне перед входом в спальное помещение было раскинуто безбрежное полотнище, способное послужить экраном в самом большом кинотеатре. На нем циклопическими буквами было написано: «Крепить дружбу между братскими армиями!» Призыв этот можно было читать с самолетов. По полотнищу, словно мухи по газете, ползали солдаты с кисточками в руках и подмазывали края букв.
В помещении народ был занят заготовкой питьевой воды. Предельная сухость воздуха приводила к интересным результатам. Летом нормальные люди выпивали в тех краях за сутки около ведра воды, а по малой нужде ходили раз в три дня, да и то символически. Вся влага выходила через кожу. Говорили даже, что в свое время почечники меняли московские квартиры на местные, чтобы почки отдыхали. Минеральная вода стоила недешево, а из водопроводного крана текла мутноватая, белесая жидкость, сильно отдававшая хлоркой. Если налить ее в стакан, то на дне тут же образовывался песчаный осадок, а если выпить, долго преследовала хлорная отрыжка, шибавшая в нос покрепче старого кваса. Встречаясь в желудке с дыней или арбузом, эта вода давала изумительный эффект, приводивший к полному опустошению, как физическому, так и моральному.
Военные, чтобы окончательно не разориться на минералке, готовили питье сами. Водопроводную воду отстаивали, кипятили, после, чего вновь отстаивали. Ведерные кипятильники остывали только ночью. У каждого под кроватью или в тумбочке стояла трехлитровая банка питьевой воды. Над водой в банке скапливался стойкий хлорный дух, бивший по ноздрям подобно боевому газу. Для улучшения вкуса некоторые опускали в воду верблюжью колючку, придававшую воде определенный аромат.
Тенину, побрезговавшему пить такую воду, рассказали про офицера, который старался потреблять поменьше влаги, чтобы не потеть. В пустыне с ним случился Обморок, а пока его довезли до санчасти, он скончался от обезвоживания и перегрева организма. Резюме: в таком климате не потеют только мертвые, значит, нужно пить побольше воды. У Тенина не было проблем с деньгами, и он предпочитал налегать на пиво. Вечером, как и было намечено, он отправился к Удалову, чтобы пригласить его в бар.
На улице Тенина остановил здоровый верзила лет сорока в тюбетейке. Это был яркий представитель местного населения. Такие типажи играли в старых фильмах исключительно басмачей. Крепкая упитанная фигура, смуглая, чуть лоснящаяся на солнце здоровая кожа, узкие живые глаза на мужественном лице. Только этот человек был не в халате, а в чистой белой рубахе, темных брюках и в плетенках на босу ногу. Он остановил Тенина как старого знакомого, дружелюбно похлопав по спине и улыбаясь во весь рот. Похлопал он его на уровне пояса, где под рубашкой мог торчать пистолет. Но у Тенина он торчал спереди.