Бенн пожал плечами:
— Вам виднее. Когда меня гонят, я ухожу. — Он включил передачу. — Желаю успеха!
Я перелез через калитку и двинулся по тропинке. За невысоким пригорком начиналась роща, вблизи которой произошло преступление. Четырнадцать месяцев назад здесь проезжал верхом ван Блейк.
Зажав в руке дробовик, его поджидал убийца. Выстрел — и миллионер, упав с лошади, остался лежать на земле.
С вершины пригорка я различал в темноте белую полоску шоссе и огни машин на нем. Кругом стояла неподвижная тишина, и в мое сердце закралось гнетущее чувство безотчетного страха.
Я вошел в рощу и, придерживаясь чуть заметной тропинки, начал петлять между деревьев. Мои мысли все время возвращались к Корнелии: дома ли сейчас эта высокомерная красавица, о чем она думает на пороге ночи? Сообщил ли ей Ройс о моем телефонном звонке — о Лидии, дающей свидетельские показания полиции Уэлдена?
Роща кончилась, и передо мной открылась широкая лужайка. Мне пришлось замедлить шаг. Прячась за кустарником, я развернул полученную от Латимера карту и осветил ее карманным фонариком. Теперь следовало пересечь лужайку и, свернув налево, пройти еще сто ярдов. Там находилось летнее бунгало. Я спрятал карту и зашагал дальше. Тем же путем шел, вероятно, и Тед Диллон в ночь, когда разыгралась трагедия. Я находился совсем близко от бунгало, но отыскать его в кромешной тьме было нелегко.
Внезапно стрекочущий звук заставил меня в испуге присесть. Дрожащей рукой я направил вверх луч света. Дерево над головой было усыпано сотнями нахохлившихся серых птиц. Тесно прижавшись друг к другу, фазаны недоуменно смотрели вниз маленькими рубиновыми глазками.
Я прибавил шагу — соседство птиц действовало мне на нервы — и ярдов через двадцать различил в темноте неясные контуры бревенчатого бунгало. Поднявшись по дощатым ступеням, я подергал за ручку дверь — она была заперта. Тогда, бесшумно скользя вдоль стен, я начал поочередно ощупывать деревянные рамы. Одна из них подалась, и с помощью ножа мне удалось наполовину приподнять ее.
С минуту я настороженно вглядывался в окружающую тьму. Ночь была напоена неясными звуками. В листве деревьев негромко шептал ветер, поскрипывали ветви, с легким шелестом ударяясь о стены дома. То и дело доносилось приглушенное трепетание крыльев спящих птиц. Если кто-то и приближался к дому, звуки шагов бесследно тонули в океане ночных шорохов.
Перебросив ноги через подоконник, я залез в бунгало и, включив карманный фонарик, огляделся по сторонам. Передо мной была просторная комната, меблированная мягкими креслами и большой кушеткой. Я потрогал оконные шторы — на ощупь они были тяжелые и прочные. Я задернул их и, отыскав выключатель, зажег свет.
Домиком давно не пользовались. Толстый слой пыли покрывал мебель, с потолка свешивалась густая паутина. В углу стоял бар из красного дерева с внушительной коллекцией бутылок. Возле пустого графина стоял хрустальный бокал со следами губной помады. На грязном блюдце было рассыпано несколько соленых орешков миндаля.
Мой взгляд упал на пятнистый ковер, застилавший пол. Отодвинув кушетку, я закатал его край в рулон. Под ним обнажились гладкие сосновые доски, на которых не было ни единой царапины.
Я поставил кушетку на место и начал передвигать остальную мебель, не забывая заглядывать под ковер. Я верил, что мои поиски увенчаются успехом, и он пришел.
В правом дальнем углу комнаты на кремово-белом фоне соснового пола темнело потускневшее от времени пятно. У меня не было сомнений, что это несмытые следы крови. Кто-то лежал на полу и истекал кровью. Я знал, как звали человека, окончившего жизнь в бревенчатом бунгало. Его имя было Тед Диллон.
Достав из кармана отвертку, я опустился на колени и стал дюйм за дюймом проверять доски пола. Мне удалось разглядеть шурупы, прикреплявшие их к балкам. Царапины на некоторых головках казались свежее остальных.
Я отвинтил подозрительные шурупы и, сунув отвертку в щель между соседними досками, начал действовать ею как рычагом.
Когда луч фонарика осветил пустоту под полом, я увидел то, что искал: в подвале заброшенного хозяевами бунгало лежали останки злополучного браконьера. Над ними основательно поработали крысы, но лохмотья кожаной куртки, плисовые штаны и рогатина не оставляли сомнений в их принадлежности.
Диллона застрелили в упор. На левой стороне кожанки вокруг пулевого отверстия явственно проступали рыжие пороховые подпалины. «Удивительно, что слуги не слышали выстрела», — подумал я, мысленно прикидывая расстояние до особняка ван Блейков. От бревенчатого бунгало его отделяло не больше ста ярдов.
Положив доски на место, я завинтил шурупы и застелил ковер. Теперь, когда мои предположения подтвердились, следовало как можно скорее убраться восвояси.
На веранде тихо скрипнула половица, и я остановился как вкопанный. Не услышав ничего, кроме негромкого завывания ветра, я осторожно перешел в другой конец комнаты и приблизился к окну. Потом, слегка раздвинув шторы, выглянул наружу.
Луна, пробивавшаяся через пелену облаков, серебрила вершины деревьев, отбрасывая зловещие тени на лужайку перед домом. Все казалось спокойным, но меня не оставляло тревожное чувство, что поблизости кто-то таится. Я достал пистолет Хуана и взвел курок. Оружие в руке придавало мне некоторую уверенность. Я ждал у окна минут пять, но скрип не повторился. Тогда, придя к заключению, что меня подвели нервы, я решил вернуться домой.
Раздался встревоженный клекот фазана, и птица, тяжело хлопая крыльями, слетела с ветки.
Я не испугался, нет, на некоторое время я превратился от страха в ничего не соображающего идиота. Что напугало птицу, заставив ее подняться в воздух? Зверь или человек, пытавшийся незамеченным пробраться к бунгало? Я наблюдал за темными тенями, пляшущими за окном при свете луны, когда рядом со мной послышался негромкий звук. Казалось, кто-то наступил на шаткую доску и она слегка подалась.
Страх парализовал меня. Я не мог заставить себя обернуться, хотя знал, что надо немедленно отойти от окна. Четкие контуры моей фигуры представляли идеальную мишень для стрелка, но ноги мне не повиновались. Мне чудилось чье-то прерывистое дыхание, но я продолжал неподвижно стоять, не в силах сделать и шага.
Неподалеку от меня находилась кушетка. О лучшем укрытии не приходилось и мечтать. Собрав в кулак остатки воли, я приготовился совершить гигантский прыжок, но в это время из темноты раздался холодный голос Корнелии ван Блейк:
— Не двигайтесь! Бросьте оружие!
Сталь, прозвучавшая в ее коротком приказе, не оставляла мне выбора. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. В ту же секунду негромко щелкнул выключатель. Комната озарилась светом.
Корнелия стояла спиной к стене, держа в руке пистолет. На плечи наброшена шелковая блуза, черные спортивные брюки плотно облегают стройные бедра, на ногах сандалии на каучуковой подошве.
Она убила Диллона и своего мужа и теперь явилась за мной. Я представлял для нее смертельную опасность и не мог рассчитывать на пощаду. Если, конечно, она распознала в светлом шатене с усами назойливого журналиста. Для меня оставалось загадкой, как она сумела незамеченной проникнуть в бунгало, но в данный момент это не имело значения.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, не отрывая от меня холодного взгляда.
Огромным усилием воли мне удалось ослабить напрягшиеся мышцы лица.
— Извините, леди, — сказал я, глуповато улыбаясь. — Произошла маленькая ошибка. Я собирался позаимствовать одну из этих бутылок, но видно, не рассчитал время визита. — Заметив недоумение в ее глазах, я решил ковать железо, пока горячо: — Вам не понять, леди, как страдает без выпивки настоящий мужчина. — Для вящей убедительности я провел по губам тыльной стороной ладони. — Жена взяла с меня слово, что я не буду тратить деньги на спиртное, и теперь мне приходится воровать. Без виски я перестаю быть человеком; чтобы стать им вновь, мне пришлось заглянуть в ваш домик. Извините еще раз, я не думал, что кто-нибудь сюда заглянет.
Я остановился. Поверила она или нет, продолжать комедию не имело смысла.
— Кто вы? — спросила она.
Мне показалось, что ее голос утратил долю враждебности, однако пистолет был по-прежнему нацелен мне в грудь.
— Зачем вам мое имя, леди? — уныло спросил я, делая вид, что мне ужасно стыдно. — Забудем об этом досадном инциденте. Я обещаю, что и на милю не приближусь к вашему дому.
— Вы приехали на машине?
— Да.
— Покажите права!
— Они остались в машине.
Ее глаза вновь стали настороженными. Казалось, она никак не могла припомнить, где видела меня раньше.
— Садитесь! — коротко приказала она.
— Послушайте, — торопливо начал я, — вы можете поверить, что больше не увидите меня здесь. Я ничего не тронул в вашем доме. Разрешите мне уйти.
— Садитесь! Я позвоню в полицию, пусть они разбираются.
Я шагнул вперед. «Если мне удастся приблизиться к ней, — мелькнула у меня в голове безумная мысль, — возможно, я сумею вырвать пистолет». Но Корнелия разгадала мои намерения.
— Садитесь! — крикнула она в третий раз, быстро отступая в сторону.
Я заметил, как побелели костяшки пальцев, сжимавших рукоятку пистолета. Мне пришлось сесть.
Я не мог допустить звонка в полицию: Ласситер превратит меня в калеку, стоит мне оказаться в его лапах.
Не опуская пистолета, она подошла к телефону и подняла трубку. Теперь у меня оставался последний шанс.
— Не советую обращаться в полицию, — сказал я. — Даже сержант, которого вы купили с потрохами, не сможет вам помочь, когда заглянет под пол.
Ее рука замерла в воздухе и медленно положила трубку. Глаза на бледно-желтом лице смотрели выжидающе и напряженно.
— Итак, вы мистер Слейден? — вежливо спросила она.
— Вам не откажешь в догадливости. Что ж, сейчас у нас обоих незавидное положение. Не так ли?
— Вы несправедливы ко мне, мистер Слейден, — ответила Корнелия, облокачиваясь о стойку бара. — Что же касается вашего положения, ему действительно не позавидуешь.