егося социального статуса среди одноклассников.
Более-менее…
Даже Лика не сможет вытянуть меня из этого болота — если все узнают о Том Случае.
Моя школьная жизнь вновь превратится в ад. И не важно, сколько лет прошло с тех пор…
Да, у меня была причина стать серой мышью, но я очень надеялась, что, хотя бы сейчас, когда я — старшеклассница, всё изменится. Выходит, зря я рисковала? Зря согласилась дружить с Ликой? Зря впервые в жизни позволила себе огрызаться на тех, кто того заслуживал?
Неужели всё так быстро закончится?.. Так быстро и так глупо…
Ну, нет, чёрт возьми!!! Я узнаю, кто мне это прислал! Узнаю и…
Chapter 7. Последствия
Перед глазами темнеет, и я прислоняюсь к стене. Злость, страх и обида, бушующие внутри, на какой-то момент овладевают всем моим существом… Опускаю взгляд вниз, пытаясь справиться с собой, вижу собственную тень под ногами и…
Падаю вниз, ныряя в темноту… полёт… рваный… то влево, то вправо — словно в поиске… вниз…
Остановка…
— Я не знаю, что с ней. Вчера мы не разговаривали, но перед первым уроком всё было в порядке, — Лика смотрит на Данила, затем переводит взгляд за его плечо, — сделай что-нибудь со своими фуриями. Если они меня хоть пальцем тронут — я за их здоровье не ручаюсь. Серьёзно.
— Я поговорю с ними, — произносит черноволосый.
— Будь добр, — криво улыбается Лика, — и желательно не напивайся перед этим до состояния растения.
Данил смотрит на неё тяжелым взглядом.
— И всё-таки — что с ней? — спрашивает он через пару секунд.
— Не знаю. У неё дофигища комплексов, но этот последний пунктик… это что-то из разряда дичайшей тупости.
— И ты считаешь себя её подругой? — спокойно уточняет Данил.
— У всех свои недостатки, — холодно отрезает блондинка, — но, если бы я не «считала себя её подругой», мне бы было пофиг на эту дурь.
— Разберись с этим, — Данил разворачивается к лестнице и окидывает взглядом группу своих поклонниц. — Вполне возможно, что она — медиум. Если она рисует наши способности, да к тому же может видеть во сне то, что происходит с тобой в реальности…
— Я в курсе, — передразнивает его Лика, — другое дело — как ей рассказать об этом? Мне кажется, она даже не подозревает о своей силе.
— Не думаю, что нам стоит рассказывать ей прямо сейчас, — бросает Данил через плечо, — нам всем нужны ответы. А истерикующий нестабильный медиум — это не лучший источник информации. Пусть придёт в себя.
Злость. Обида. И дикое чувство одиночества.
Отползаю назад… сливаюсь с темнотой… рывок в сторону… поиск… смена траектории… ещё один рывок… секунда без движения… возврат назад на пару метров…
— И что? Этого мало! Ты целый день потратил на это! Неужели нельзя ускорить процесс? — чей-то голос там, на границе света, рядом с окном.
— Ты чего хочешь? Запугать? Или морально раздавить? Ты ведь даже не выдвигаешь требований, — второй голос, и я, черт возьми, не могу разобрать даже пол говорящих. Проклятый свет…
— Я хочу, чтобы она не мешалась под ногами! Это наша школа.
— Ты начинаешь войну, ты ведь это понимаешь?
— Соня!
Рывок… возвращение… взлет…
— Что? — резко вдыхая воздух, поднимаю голову и смотрю на Лику.
— Тебе плохо? Ты стояла у стены, — напряженно глядя на меня, произносит одноклассница.
— Я в порядке… просто голова закружилась… наверное, — хмурюсь и начинаю подниматься наверх.
— Ты чего там сжимаешь в руке? — Лика хочет взять меня за запястье, но я резко дергаюсь в сторону. — Там та записка? СОНЯ! Ты что, из-за этой ерунды так расстроилась?!
— Я не расстраивалась! Всё в порядке. Оставь меня! — ускоряю шаг, несмотря на странную слабость в теле.
Весь следующий день я только и делала, что вспоминала лица тех, что когда-то испортили мою жизнь. Я не слушала учителей, не делала ни одной записи в тетрадях… я даже не помнила, как добралась до дома. На следующий день меня срубил грипп, и мама не отпустила меня в школу. Двадцать четыре часа свободы, из которых шестнадцать я потратила на поиски в интернете. Я искала всех, кто мог приложить руку к этой записке. Лика звонила несколько раз, но я не брала трубку. Следующий день пришел с подарками: с солнышком за окном и стандартной температурой тела 36.6… пришлось вставать и идти на занятия. Сердце ёкнуло, когда на своей парте я обнаружила новую записку. Новенький блондин с ленивым интересом проследил, как я подняла её, открыла и…
«Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»
Лицо мгновенно вспыхнуло. Сердце дёрнулось и застучало с бешеной скоростью. Для кого-то эти слова могут показаться безобидными, но я-то помнила… помнила, кто называл меня так…
— С тобой всё в порядке?
Резко разворачиваюсь к Мирону, сидящему за партой в расслабленной позе.
— Со мной? — переспрашиваю каким-то не своим голосом.
— А я по-твоему с кем разговариваю? — подняв бровь, уточняет блондин.
— Эй, Мирон, ты пойдёшь на вечеринку завтра вечером? — Рита подходит к нам и застывает над парнем, положив ладони на его парту.
— Нет, — равнодушно отзывается тот, подняв взгляд на вторую красавицу класса.
— Но… туда все идут, — слегка растерялась мисс Модные Джинсы.
— Рад за всех, — спокойно отвечает Мирон.
Рита хмурится, затем переводит взгляд на меня.
— Ты что, призрака увидела? — подняв бровь, презрительно спрашивает она.
До меня доходит не сразу… но когда доходит…
— Это ты?
— Что? — теперь её лицо выражало брезгливость.
— Это ты мне прислала? — сжимаю записку в ладони.
— Лечись, мышь! — нахмурившись, бросает мне Рита. — И не забудь, что тебе не к врачу надо, а к ветеринару, — затем разворачивается и отходит к своей парте.
На меня словно ушат холодной воды вылили.
— Сонь, ты как? — Лика, едва войдя в класс и заметив меня, подбегает и останавливается перед моей партой. — У тебя всё лицо горит… ты уверена, что уже выздоровела?
Что? Ах, да, я же вчера не приходила в школу…
— Я здорова, — отворачиваюсь от неё, хотя внутри всю потряхивает.
— Ты не брала трубку…
— Я вообще вчера ни с кем не разговаривала.
— Может, стоит ещё денёк отлежаться?
— Я же сказала, что всё в порядке! — срываюсь… перед глазами темнеет… падаю… рывок в сторону…
— Чего это с ней? — шепчет одноклассница с третьего ряда, глядя на моё тело, что в данный момент застыло, опираясь одной ладонью о парту, а второй ладонью закрывая лицо…
— Не знаю. Больная какая-то… — отвечает ей другая моя одноклассница.
Рывок в сторону…
— И чего они все с ней так нянчатся?! Нашли себе развлечение! Она же мышь!
Отползаю… рывок в другую сторону…
— Ты это видишь? — изумление на лице Полины, когда она смотрит прямо на то место, где я была несколько секунд назад — абсолютно неподдельное.
— Да, — кивает Артём, напряженно глядя туда же, — где она теперь?
Отползаю… возвращаюсь…
— Чёрт… — падаю на стул, обхватывая гудящую голову.
— Соня… давай я отвезу тебя домой… ты явно не до конца поправилась, — заботливый голос Лики врывается в сознание вместе со вспышкой боли.
Я позволяю помочь мне встать, поднимаю рюкзак с парты и иду к двери… сосредоточенный взгляд Мирона — это последнее, что я вижу, выходя из класса.
Не помню, как мы одеваемся… помню, как сажусь в машину… едем… шофер Лики помогает мне подняться в квартиру…
— Чёрт, её мамы нет дома, — блондинка начинает рыться в моей сумке, — я ей позвоню, а ты пока положи Соню на кровать.
Проваливаюсь в темноту…
Просыпаюсь не в кровати, а в углу кухни, за холодильником… что я здесь делаю?..
— Просите, что оторвала вас от работы, — голос Лики заставляет меня замереть в моём укрытии.
— Что ты! Ты всё правильно сделала. Я очень тебе благодарна, — голос мамы усталый, как будто она не спала несколько дней. — Ты — хорошая подруга.
— Скажите, пожалуйста… вы не знаете, что могло повлиять на её состояние? — осторожно подбирая слова, спрашивает Лика.
— Повлиять? Что ты имеешь ввиду?
— Ну… у нас в классе никто не болеет. Обычно организм даёт такой сбой из-за нервных переживаний и ослабления иммунитета.
— Соня никогда не жаловалась на стрессы. Она вообще стала удивительно самостоятельной — особенно после моего развода с её отцом… Почему ты думаешь, что это из-за каких-то нервных переживаний? — удивленно спрашивает мама.
— Ей… ей начали приходить записки… два дня назад. Как раз, когда она стала странно себя вести… — замялась Лика.
— Странно себя вести? — переспрашивает мама.
— Ну… Соня — очень спокойная и неконфликтная девушка. Но с тех пор, как она получила первую записку, она стала вести себя агрессивно.
— Агрессивно? — недоверие в голосе своей родительницы я понять могла, а вот настойчивое желание разобраться в моей проблеме у Лики — никак не могла понять! — Что было в тех записках?
— Да ничего особенного. Обычная подростковая шутка: «Я знаю твой секрет», кажется… А во второй, которую Соня получила сегодня… — судя по звуку, Лика достала записку из кармана джинсов, — здесь написано: «Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»
Молчание, установившееся на кухне, заставило меня напряженно прислушиваться ко всем звукам…
— Боже мой…
Кажется, мама села на стул.
— Что такого в этой записке? — удивленно спрашивает Лика.
— Это было несколько лет назад. В первой школе Сони… она училась в пятом классе… я тогда уделяла ей мало внимания, постоянно работала, муж тоже… в общем, я не знаю, какие отношения были у неё в коллективе, знаю только, что она особо не выделялась из толпы, ни с кем не конфликтовала, училась на четвёрки — и мне было этого достаточно. Со мной связались на выходных, когда их параллель ходила на какую-то экскурсию в музей… Её потеряли и нигде не могли найти. Я отпросилась с работы, приехала, был уже поздний вечер — к тому времени её не могли найти уже несколько часов. Вокруг музея уже стояло несколько полицейских машин… Её нашли в подвале, она забилась в самый тёмный угол и просидела там всё то время, пока её искали. Мне Соня никогда не рассказывала, что произошло на той экскурсии; с тех пор, как её привезли домой, она постоянно молчала. А через несколько дней она попросила меня перевести её в другую школу — и это единственное, что я тогда могла для неё сделать. Мы переехали в другую часть города, она пошла в новую школу. История постепенно забылась… к десятому классу у Сони появились подружки, она куда-то ходила с ними гулять, пару раз даже в клуб отпрашивалась — и я была уверена, что она смогла адаптироваться… — мама замолчала, а я ощутила себя единым оголенным нервом… она так просто выложила всё это едва знакомому человеку?!