— Ты что, язык проглотила? — она смотрит на меня, как на психически нездоровую.
— Меня зовут София Кал… ай! — вскрикиваю, получив оплеуху.
Щека мгновенно отзывается болью, а на глазах выступают слёзы.
За что?!
— Нет, тебя зовут Беру-Чужое-Без-Спроса, — по слогам цедит девица, уничтожая меня взглядом.
— Я не понимаю… — выдавливаю из себя.
Слёзы так и не пролились из глаз. Всё моё существо затопило одно единственное чувство — недоумение.
— А я тебе поясню. Помнишь Данила? — сощурив глаза, спрашивает девица.
— Да… ай! — вторая пощечина обжигает вторую щёку.
— А не должна помнить! — сообщает мне эта тварь, которую мне прямо сейчас хочется уничтожить!!!
Сознание, как по щелчку, вылетает из тела и зависает где-то на высоте двух метров над полом — в противоположном конце класса.
Это было странное ощущение: я словно смотрела на себя со стороны… из темноты. Спины старшеклассниц, окруживших меня, так и хотелось наколоть на остриё моего гнева; я уже чувствовала, как стремлюсь к ним со всех сторон, огибая лишь полосу света у первого ряда… Как дверь в класс громко открывается.
Я застываю.
Данил пристально смотрит на толпу девчонок, обступивших моё тело, а затем резко поворачивается ко мне.
Мягкий хлопок в сознании…
… я открываю глаза, на которых застыли слёзы, и не понимаю, что произошло. Я отключилась? Почему в голове сейчас было так пусто? И почему перед глазами было темно? Меня так сильно ударили?.. Прислушиваюсь к себе, осознаю, что стою, прикрывая лицо руками. Чуть опускаю ладони, боясь новой порции оплеух, и замечаю, что внимание моих «собеседниц» приковано отнюдь не ко мне.
— Оставили её в покое. Немедленно, — ровно произносит Данил, стоя в дверях и глядя на старшеклассниц с холодом в карих глазах.
— Дан… — любительница пощёчин смотрит на него, как на божество, но в её голосе нет ни капли покорности.
— Я повторяю: оставили её в покое, — парень едва ли повысил голос, но даже мне захотелось оставить себя в покое.
Знать бы ещё — как.
— Ещё раз увижу рядом с ней, и последствия вам не понравятся, — и вновь его голос звучит спокойно, но все присутствующие верят: действительно не понравятся. — А теперь пошли вон.
Идолу достаточно было только кивнуть на дверь, как цепочка его поклонниц послушно направляется к выходу. Как только за его спиной раздаётся хлопок, парень подходит ко мне и поднимает рюкзак с пола. И когда он успел там оказаться?..
— Покажи, — он осторожно, но при этом — настойчиво, убирает мои ладони от лица и осматривает щеки, — я в начале не поверил тебе… — произносит после пары секунд молчаливого осмотра, — а потом решил проверить.
— Я в порядке, — опуская взгляд в пол, произношу негромко; хочу обойти его, но почему-то не решаюсь.
— Ты не в порядке. На тебя только что напали, — произносит Данил, продолжая смотреть на моё лицо.
— Ты меня выручил. Спасибо, — поджимая губы, отвечаю.
Темноволосый идол сводит брови, внимательно вглядываясь в мои глаза, а затем почему-то переводит взгляд на дальнюю стену, утонувшую в тени.
— Ладно, я пойду… — всё же обхожу его и иду к дверям из класса.
— Что я сделал с тобой… вчера? — останавливает меня его вопрос.
— А ты не помнишь? — оборачиваюсь к нему.
— Я в такие моменты вообще ничего не соображаю, — спокойно отвечает Данил.
Так, словно мы говорим о чём-то незначительном.
— Ничего особенного, — решаю не вдаваться в подробности. — Ты не сделал ничего особенного. Просто немного поговорил со мной.
— Просто поговорил? — недоверчиво переспрашивает Данил, но даже это «недоверие» было каким-то… тусклым, что ли? Безжизненным.
— Да. Ты довольно разговорчив в этом своём состоянии, — пытаюсь выдавить из себя улыбку. Получается плохо. Ещё и щёки до сих пор горят.
— Не знал, — только и отвечает черноволосый идол.
А я не знала, что ещё ему сказать, потому поторопилась в другой класс — до урока оставалось меньше минуты.
Когда забежала в него, только и успела, что плюхнуться за парту — и тут же прозвенел звонок. Лика с легким беспокойством посмотрела на меня, обернувшись со своего места, но я лишь покачала головой. Потом расскажу. Не хватало только и с этого урока вылететь…
Осторожно достаю учебник и тетрадь из рюкзака, стараясь не привлекать к себе внимание. И понимаю, что неизбежно его привлекаю.
— Простите, — в итоге произношу вслух, глядя учительнице в глаза, и заканчиваю приготовления к уроку, не пытаясь быть «незаметной».
Ну, она же видела, что я забежала перед самым звонком! Да и… да и хватит уже пытаться слиться цветом с партой! От одного только желания исчезнуть с местных радаров — я с них не исчезну! И смысл пытаться влезть в свою прежнюю серую шкуру? Мне уже надавали оплеух, меня попытались загнобить, меня поцеловали — в конце концов! Не то, чтобы «я уже никогда не буду прежней»…
Но вот смысла пытаться делать вид, что ничего этого не было — я уже не видела. Лика была права.
Я сделала свой выбор. И пусть сейчас это выглядит очень мелко, но я решила начать с малого.
Для начала — я решила больше не прятаться.
Chapter 5. Грань
— Ты так и не рассказала, почему вошла в класс такая раскрасневшаяся, — Лика по-хозяйски разлеглась на моей кровати, в то время, как я доставала свой альбом из ящика, — и куда вообще уходила.
Да, я не стала посвящать её в подробности наших разборок с поклонницами Дана… Не знаю — почему. Может, потому что моей заслуги в мирном разрешении этого конфликта — не было. И если бы не сам Данил, я бы не вышла из того класса сравнительно целой и невредимой…
— Я всегда краснею, когда быстро бегаю. А тут пришлось устроить марафон до туалета за три минуты до начала урока… — на ходу придумываю я, присаживаясь на кровать с альбомом в руках.
— Соня, твои щеки пылали аж до перемены, — спокойно произнесла Лика, отчего мне стало неловко; я не хотела ей врать… а затем она посмотрела мне в глаза, — говори честно, что там произошло?
— Меня забрали на разговор поклонницы Данила, — тихо отвечаю, пряча глаза.
— Я так и знала! — Лика резко садится и впивается в меня цепким взглядом. — Почему сразу не сказала? Мы бы пошли и разобрались с ними!
— Лика, у тебя итак проблем выше крыши. А ты ещё и за меня собираешься заступаться! — я всплеснула руками, а затем увидела опасный блеск жажды справедливости в глазах блондинки и решила идти другим путём. — Всё в порядке, я жива и здорова, Данил помог мне избавиться от этих девиц, так что переживать не о чем.
— Он заступился за тебя? — чуть спокойнее спросила Лика.
— Да. И сказал, чтоб они больше ко мне не подходили, — радуясь своей маленькой победе, уверенно ответила я.
— Я бы на твоём месте сильно не расслаблялась. Эти девчонки привыкли, что с их мнением считаются, — заметила одноклассница.
— Они что, все с ним… — недоверчиво и чуть брезгливо спрашиваю я, надеясь, что Лика меня поймёт.
— Нет. В смысле — я не знаю, свечку не держала, — Лика поднимает руки вверх, — но могу сказать с уверенностью, что по жгучему страстному поцелую в своё время каждая из них точно получила.
— Но как? Не то, чтобы я сомневалась в их привлекательности, но… он смотрел на них не так, как смотрят на объекты своей страсти, — пытаясь подобрать слова, замечаю я и надеюсь, что моё лицо не краснеет от такой деликатной темы.
— Да они же просто стерегут его на всех тусовках! — смеётся Лика, говоря об этом так, словно это не было чем-то странным. — И не дают подойти к нему другим желающим, чтобы пользоваться его слабостью самолично и без конкуренции. Ну, то есть конкуренция у них есть — между собой, — усмехается она, качая головой.
— Это как-то грязно, — замечаю, поморщившись.
— И он сам в этом виноват, — отрезает Лика. — Это в его голове куча тараканов, которые требуют нажираться до невменоза на каждой вечеринке. А девушки просто используют его, как…
— Как?.. — ожидаю, когда она закончит своё предложение.
— Как сама знаешь — кого! Всё! Давай закроем эту тему! Данил — это меньшая из наших бед.
— У нас есть градация неприятностей? — поднимаю бровь.
— А как же? Как и у всех подростков нашего возраста, — легко отвечает блондинка. — Кстати, кто-то обещал накормить меня борщом?
— Да, прости! Сейчас поставлю разогреваться, — я спрыгнула с кровати и пошла на кухню.
Мы заехали ко мне, чтобы перекусить перед походом в торговый центр: мне бы в любом случае не хватило на фудкорт, так что было практичней подкрепиться дома.
Ставлю тарелку в микроволновку, а сама нарезаю хлеб, продолжая думать о черноволосом идоле и его внутреннем конфликте с собой. Интересно, что у него за проблема? Так желать забыться… это ненормально. В конце концов, ему не пятьдесят пять, и его фирма не обанкротилась, оставив всю его многочисленную семью, привыкшую к безбедной жизни — без дохода… Накрываю на стол, мысленно присваивая Данилу самые разные недостатки, включая одержимость и расстройство личности, ставлю чайник, а когда захожу за Ликой, чтобы позвать её на кухню, то застаю довольно странную картину: блондинка сидит на кровати, вцепившись в края альбома, и напряженно смотрит на рисунок.
— Это «Странник», — отвечаю на незаданный вопрос.
Лика отрывается от страницы и переводит на меня взгляд, значение которого я не могу расшифровать.
— Почему он изображен именно… так? — наконец, спрашивает она через пару секунд напряженного молчания.
Подхожу к ней и присаживаюсь на кровать. Смотрю в альбом на небольшую зарисовку карандашом, где существо неопределённого пола стремится куда-то вверх — но ему сильно мешает удавка на шее, тянущая его вниз. Для себя я решила, что это всё-таки мужчина, но «Странник» был скорее… сущностью — как и все мои герои. А сущность не имела гендерных признаков.
Хотя, если признаться, я вообще не понимала — что я рисую и зачем. И уж тем более — что это значит.