— Оль, ты к чему это нам рассказала?
— Применительно к нашему случаю. Мы провели масштабную тренировку. Сработались как бригада. Уверились в собственных силах. Пусть конкретно сейчас это не принесло дополнительных энергоединиц, но потенциальная польза огромна.
За столом замолчали. Иногда в беседе сами собой возникают такие кратковременные паузы. И точно во время неё, Мих гордо сказал: — Вот какая у меня умная напарница!
Ребята засмеялись.
— Зато сам дуб-дубом.
Мой будущий отец смеялся громче всех.
Мих и Аня столкнулись в коридоре, ведущем из кают-компании в ремонтную мастерскую и дальше, к отсеку гидропоники и к огромному, размером с грузовой автомобиль, трёхмерному принтеру для распечатки всяких бытовых мелочей и мебели.
В том, что они случайно встретились, не было ничего странного. Жилое пространство занимает едва ли четверть внутреннего объёма корабля. Космонавты постоянно встречались друг с другом десять раз на дню. Возможно, среди бесконечных просторов астероидного пояса — спрятав слабые тела от великой пустоты за десятками слоёв прочнейшей брони — люди больше обычного нуждались в обществе и инстинктивно тянулись к подобным себе.
Снежная Аня стояла у распахнутого во всю стену «окна». Видеопокрытие стены отображало настолько плотную и вещественную черноту, что казалось будто та вот-вот вытечет и прольётся на пол тяжёлыми маслянистыми каплями. Редкие и крохотные огни далёких звёзд терялись в чернильной темноте. Но ярче далёких звёзд горели габаритные огни возвращающегося исследовательского зонда пилотируемого Два-Ка. Из-за вращения жилого отсека, траектория полёта визуально смещалась.
Второй зонд, управляемый Недолётовым Кириллом, видимо находился вне поля зрения. Впрочем, он тоже должен был уже возвращаться на корабль.
— Привет, — поздоровалась Аня, так как сегодня они ещё не виделись. Смена Миха начнётся только через два часа. Для него сейчас — раннее утро. Для Ани уже поздний вечер. По условному, но незыблемому времени корабля — по времени Москвы, служащему точкой отчёта для всех экипажей всех кораблей сейчас шёл четвёртый час вечера.
— Привет Снежинка, — Мих, зевнул, прикрыл рот рукой, но нисколько не смутился. За месяцы полёта члены команды невольно сблизились как родные братья или как прожившие многие годы вместе супруги, — на что смотришь?
— Думаю, — скупо объяснила Аня. — И прекрати, наконец, называть меня Снежинкой!
— Я — Мих, ты — Снежинка, — пожал плечами Мих.
С хитринкой в голосе Аня поинтересовалась: — А Макаренко Оля?
— Оля просто Оля. Согласись, было бы странно называть её «Макаром».
Аня засмеялась: — Это было бы странно.
— Вот-вот, — разошедшийся Мих взмахнул руками, — кроме того есть ещё один аргумент. Ты похоже на снежинку, а Оля ну никак не напоминает одного известного мне Макара. Макара Семёновича, преподававшего теоретическую астрофизику в первом круге обучения. Он был знаменит шикарными тёмно-рыжими усами повышенной мохнатости. Словом, Оля совсем на него не похожа.
— А я напоминаю на снежинку, такая же холодная?
— Нет, такая же красивая.
Мих смутился. Аня тоже. Габаритные огни исследовательского зонда приблизились. Теперь уже не спичечная головка, а половина копеечной монеты сияла в первобытной ночи щедро расплёскиваемой энергией.
Он хотел уйти, как Аня неожиданно спросила: — Та роза, которую подарил Оли, помнишь?
Мих кивнул.
— Мне тогда показалось… Не важно. Передавай привет напарнице.
— Ты поссорилась с Сергеем? — поражаясь собственной смелости, спросил Мих.
— Нет… Нет! — Аня тряхнула головой, словно сбрасывая уцепившийся за короткие волосы, упавший с потолка клок пыли. Только никакой пыли не было и быть не могло. Робоуборщики трудились на совесть. Это был даже не вопрос чистоты, а прямое требование устава. Пыль и мусор на космическом корабле могут привести к пожару.
Аня взглянула в чернильную темноту за «окном» и сказала: — Макс поймал отражение сигнала от поверхности астероидов. Кирилл и Катя вылетели на зондах, чтобы точнее определить местоположение источника.
Мих растерялся от резкой смены темы: — Чей сигнал?
Аня хмыкнула: — Неизвестно.
— Но хоть что-то можно выяснить?!
— Кодированный сигнал, передаваемый узким лучом. Нам повезло оказаться в полосе передачи и поймать хотя бы смазанное отражение сигнала от поверхности астероида. Отражение настолько смазано, что бессмысленно даже пытаться расшифровать. Чтобы определить местоположение передатчика, Недолётов и Кропоткина вылетели на зондах.
— Поблизости есть другие корабли?
Аня покачала головой.
— А иностранные?
— Если и есть, то ни НАСА, ни ЕвроКосмос не знают о них. Или не хотят говорить.
— Дела-а-а, — протянул Мих, проводя рукой по короткому ёршику недавно отстриженных волос, — комету мне в дюзы!
Услышав про комету, Аня сначала улыбнулась, потом поморщилась, но промолчала. Чернильная темнота по капли вытекала из распахнувшегося в видеостене окна.
— Что теперь делать? — спросил Мих. Не столько у Ани, сколько у самого себя. Однако ответила именно Аня:
— Принимай смену у Ленки, а я пойду спать. Сигнал сигналом, но распорядок никто не отменял.
— Так ведь сигнал! — возразил Мих.
— Думаешь это инопланетяне? — усмехнулась Аня, — Прилетели в солнечную систему специально для встречи с Михом Майоровым. Знаменитым и великим Михом. Проделали путь в десятки световых лет, специально, чтобы…
— Ну тебя, — отмахнулся Мих, — а если это пираты?
Аня скептически изогнула тонкие, чёрные, как великая темнота в видеоокне, линии бровей: — Какие пираты?
— Космические! Которые берут на абордаж якобы пропавшие корабли и похищают якобы потерявшиеся автоматические корабли — посылки.
— Эх, Мишка.
— Что?
— Какие же вы мальчишки всё-таки дети, — покачала головой Аня, — я бы запретила мальчишкам подниматься в космос лет до тридцати, пока не поумнеют.
— Лучше до сорока или сразу до пятидесяти.
— Боюсь, вы полностью безнадёжны- вынесла вердикт Аня, — что в семнадцать, что в тридцать, что в пятьдесят.
— Без нас никуда, — напомнил Мих.
— Да, — согласилась Аня, — никуда. В этом и проблема!
— Это не проблема. Это — решение! Не грусти, Снежинка, всё наладится.
— Сколько раз просила прекратить называть меня «снежинкой»?
— Тысячу или десять тысяч, — улыбнулся Мих, — я не считал.
— Попадись мне завтра на тренировке, — пригрозила Аня.
— Попадусь, — пообещал Мих, — куда я денусь. Мы товарищи по спортивной команде «Луча». Не грусти, Снежника!
— Ну, Мишка. Ну, погоди!
Однако учебный тренировочный бой на мечах пришлось отложить. Таинственный сигнал, пойманный первым пилотом «Луча», Безумовым Максимом, исчез так же внезапно, как и появился. Местоположение источника удалось определить с точностью до астероидного скопления. Им оказалось скопление А19НТ.
К удивлению капитана и членов команды, скопление было обследовано полтора года назад поисково-разведывательной бригадой «Серебряный ветер». Обследовано и признано малоперспективным для разработки. Капитан повторно запросил данные о нахождении советских и иностранных кораблей в районе скопления. Первым пришёл ответ с базы «Кольца», час спустя ответила Земля. Никаких кораблей в районе скопления А19НТ не было. Почему-то капитан «Луча», Волин Сергей, предполагал именно такой ответ.
Безумов Максим и Недолётов Кирилл, независимо друг от друга, пересчитали результаты вычислений. Результаты совпали с точностью до пары сотен километров. Астероидное скопление А19НТ. Состоит из десятка астероидов среднего размера и сотни мелких. Обследовано. Осмотрено. Просвечено. И признано непригодным для разработки. Согласно архивам ГлавКосмоса и предоставленным по запросу в рамках договора о совместном исследовании космоса, архивам НАСА — первым и последним кораблём, посетившим скопление А19НТ полтора года назад, был «серебряный ветер». Бортовой номер 151. Под командованием капитана Чуй Ирины Александровны.
Используя базу «Кольцо» в качестве ретранслятора, Сергей связался с Ириной, описал ситуацию и попросил переслать выписки из корабельного журнала касающиеся обследования скопления.
По словам Ирины, ничего необычного в скоплении не было, разве только…
— Да-да, — подался вперёд Сергей.
Расстояния в космосе огромны и при разговоре с достаточно удалённым собеседником, ответа приходится ждать несколько десятков секунд или даже минут. Изображение молодой женщины в рабочем комбинезоне ответило: — Относительно крупное скопление, но удивительно пустое. Обычно даже из гораздо меньших скоплениях имеется, что взять. В этом же, за исключением базовых элементов — пусто. Пустая порода. Словно пылесосом вытянуто.
— Вы заметили следы искусственной деятельности? — спросил Сергей.
Ирина Александровна, капитан «серебряного ветра», позволила появиться едва заметной улыбке. Как же — совершающая первый самостоятельный вылет молодёжь ищет то ли инопланетян, то ли пиратов, то ли древние, потерянные автоматические исследовательские зонды. И первое и второе и третье было мифами будоражащими молодых космогеологов во время их первой самостоятельной вылета. Всё как обычно. Ничего не ново под Луной. Так же как и над Луной.
Увы, следов посещения солнечной системы инопланетными цивилизациями так и не было найдено. И ещё ни один космогеолог не переквалифицировался в космоархеолога в связи отсутствием предмета исследования. Впрочем, когда это скучные факты препятствовали юности мечтать и надеяться? Наверное во всей солнечной не найти такого корабля, экипаж которого хотя бы раз не мечтал найти в каком-нибудь дальнем уголке системы чёткий и явный след присутствия братьев по разуму. Но, увы!
Иногда, хотя и очень-очень редко, космонавты находили старую технику. Самой знаменитой находкой подобного рода был потерянный во второй половине двадцатого века советский марсоход Марс-3. Теоретически что-то подобное могло бы найтись где-нибудь на просторах пояса. Но то, что отправленный и потерянный предками артефакт до сих пор бы функционировал, было совершенно невероятно. Космос слишком агрессивная среда. И даже современные автоматические исследовательские зонды недостаточно надёжны. Что уж говорить о хрупких и нежных изделиях предков.