Чживэй склонилась к сестре.
– Надо их задержать. Запасной план. Будь готова!
И Чживэй вышла из-за колонны, привлекая к себе удивленные взгляды. Чживэй сложила руки за спиной и пружинистой походкой подошла к центру зала. Она знала, что создавала впечатление наглого, уверенного в себе юноши, и собиралась такого образа и придерживаться.
– У меня появились вопросы.
По залу пробежался шепоток: «Кто это»? Магистрат поднял голову, обмениваясь взглядами с господином Чэном.
– Позвольте представиться. Меня зовут Люжэнь, я скиталец, борец за добро и справедливость, и у меня вопрос… Вы говорили об уликах: переписке. Где она хранилась?
– Под подушкой госпожи, – вызывающе ответил слуга с разбитым лицом.
– Госпожа Мэйлинь, вы хранили переписку под подушкой?
– Я не вела никакой переписки.
– Интересно, – протянула Чживэй, собираясь продолжить, когда ее перебили.
– Как бы вы сюда ни попали, господин Люжэнь, вы должны немедленно уйти. Вы нарушаете порядок. – Магистрат грозно поднялся с места. Этого хватило, чтобы люди испуганно отпрянули, опасаясь силы светлого. Чживэй же ответила на грозный взгляд уверенным.
– Я блюду закон! – Чживэй усмехнулась. – Или его остатки. На вашем месте, господа, я бы меня выслушал. Потому что то, что я собираюсь рассказать вам, может обернуться для вас большой бедой. Господин Чэн?
У привлекательного мужчины забегали глаза. Он явно пытался понять, когда же все пошло не так.
Чживэй почти видела размышления приближенных Чэну чиновников: «убрать неприятного свидетеля и покончить с фарсом» или все же быть осторожными. Додумать она им эту мысль не дала, продолжая:
– Что ж, господа. Все факты вам известны. Госпожа Мэйлинь была найдена в чайном доме в неприличном виде… По наводке кого?
– Меня, господин. – Тщедушный старичок поклонился.
– Как же ты понял, что это госпожа из дома Чэн?
Лао Ун заметно смешался.
– Я видел… я видел её на фестивале фонариков!
– Госпожа Мэйлинь, выходили ли вы гулять на фестиваль фонариков?
На лице молодой госпожи появилась надежда.
– С момента замужества – ни разу!
– Я видел её ещё раньше, – тут же сориентировался Лао Ун.
– Тогда ты должен был узнать ее при первой встрече, почему же тогда не доложил сразу?
– Я…
Чживэй не дала ему закончить очередную ложь.
– Как видите, часть свидетельств очень сомнительная. Но давайте перейдем к фактам. Мы знаем, что была найдена переписка госпожи Мэйлинь. Правитель Юй прямо сейчас задержан. А риса и правда не хватает. Выводы, господа, уже из этого сделали, но что если я расскажу вам совершенно другую историю?
Слушатели зароптали. Вперёд вышла пожилая женщина, представилась бабушкой Мэйлинь (и та впервые задрожала и стыдливо опустила голову).
– Давайте выслушаем господина! Мэйлинь всегда была послушным ребенком! Она не могла натворить таких ужасных вещей.
– Начнем с самого серьезного обвинения – сожжения зернохранилищ, предательства Империи Чжао ради собственной выгоды. План, на первый взгляд, казалось бы, безупречный и коварный, был разработан госпожой Мэйлинь. Она сумела выйти на правителя Юя, завоевать его расположение и уговорить совершить преступление. В одиночку госпожа Мэйлинь обвела вокруг пальца двух умнейших мужчин Ланьчжоу… Но при этом она хранила столь опасную переписку под подушкой? И не письма от правителя Юя, которые могли бы быть наполнены сентиментальными чувствами. Нет, она хранила собственные письма, содержащие подробные указания к действию? Возникает вопрос: могла ли столь хитроумная женщина совершить такую роковую ошибку, оставив улики у себя под подушкой? Или же кто-то другой постарался замести следы, перекладывая вину на плечи госпожи Мэйлинь? Нам может помочь сравнение почерка. Есть ли у вас старые записи, написанные рукой госпожи Мэйлинь?
Магистрат отрицательно раздраженно качнул головой. Чживэй улыбнулась и повернулась к публике.
– Кто мог бы совершить такой подлог? Кто имел доступ к зернохранилищам по долгу своей службы? Если мы приглядимся к этому делу, то поймем, что именно господин Чэн у нас чиновник министерства земледелия, отвечающий за продовольствие города и окрестностей. Обратили ли вы внимание, что транспорт, столь богато отделанный, совсем новый? Доходы господина Чэна заметно выросли.
Последнее было правдой, но Чживэй здесь больше руководствовалась собственными догадками. Без Ифэй доказать все это было невозможно. Но поскольку Чживэй с самого начала знала, что Мэйлинь невиновна, а сдал ее властям муж, то было несложно догадаться, что преступник именно он. Один из вопросов: почему он обвинил жену в преступлении именно сейчас? Не позже и не раньше?
– Господин Чэн мог спокойно выходить из дома и совершать все преступления, в которых обвинял свою жену. Однако почему не продолжить их? Зачем подставлять свою жену? Госпожа Мэйлинь действительно не дурочка, она догадалась, что происходит… И что ты сделала?
Мэйлинь неуверенно смотрела на своего защитника. Похоже, она не знала, доверять ему или нет. Впрочем, был ли у нее выбор?
– Сначала я пыталась поговорить с мужем. Я не раз слышала, как он высказывается против императора Шэня, сожалея, что первый принц не взошел на престол. Я желала рассказать ему о благородстве и чести нашего императора, однако меня не хотели слушать. Я чувствовала себя неспокойно от той беды, что могла приключиться с Императором, поэтому я решила отправить записку правителю Юю… Я знала, что он верен императору, именно он помогал мне вернуться в Ланьчжоу, после того как император взошел на престол…
– Именно, – перебила ее Чживэй, продолжая свою мысль. – Об этой верности знала не только госпожа Мэйлинь, но и весь город Ланьчжоу. Узнай что-то правитель Юй – это немедленно стало бы достоянием императора.
Теперь, когда был дан ясный ответ на вопрос, почему «сейчас», следовало понять остальные мотивы самого преступления. Чтобы убрать с дороги ненавистную жену, хватило бы и обвинений в измене. Но предательство империи Чжао? В чем заключалась причина так подставляться?
Основная хитрость было в том, что немалая часть чиновников Ланьчжоу были в сговоре, включая магистрата. И этот суд они устроили не просто так. Им нужно было дело для отвода глаз. На тот случай, если что-то пойдет не по плану.
– Казнить правителя Юя без императора – означало бы привлечь его внимание. Поэтому сегодня мы с вами судим лишь бедную преданную преданую женушку, – Чживэй намерено сделала акцент на предательстве преданой женщины. – Правитель Юй задержан и, полагаю, скоро будет отпущен за неимением доказательств. Потому что главное будет сделано.
Зрители, поглощённые историей, ахнули, господин Чэн фыркнул и вышел вперёд.
– Абсолютно сумасшедший бред!
Чживэй неуважительно цыкнула в его сторону, приведя в ярость.
– Жена, которая знала истинную версию событий, будет казнена. Переписка уничтожена, правителю Юю будут принесены искренние извинения. Никто не станет больше ковыряться в этом деле. А драгоценное время, в которое можно было бы защитить императора, будет упущено.
– Сказки!
– И вот тут мы подходим к самому интересному. – Чживэй проигнорировала восклицание господина Чэна. – Всей уважаемой публике известно, что господин Чэн был преданным подданным первого принца, не так ли?
Кто-то в толпе согласно заворчал. И Чживэй этого хватило, чтобы продолжать свою теорию.
– Внезапное восхождение светлого императора, Чжао Шэня, на престол вызвало много пересудов в кругах высокопоставленных лиц. Пришлось отказаться от своих темных рабов.
Тут публика настороженно заворчала, никто не хотел признаваться публично даже в малейшем неуважении к воли императора.
– Однако господин Чэн не стеснялся хвастаться раньше, что первый принц у него в кармане…
Это было самое опасное предположение Чживэй, но, судя по отсутствию возражений, оно оказалось верным.
– А все потому, что именно господин Чэн отвечал за банду «Рваный коготь», через него происходили все финансовые операции, и… он продолжил быть с ними на связи даже после смены власти.
«Рваный коготь» – тайная организация, что служила первому принцу. Чживэй с ней сталкивалась уже дважды. Первый раз – когда впервые познакомилась с друзьями: банда охотилась на Шэня, чтобы убить его. Второй раз во время сражения в Запретном городе.
Во время вчерашней попойки господин Чэн вполне уверенно заявил, что он своим когтем может раздавить кого угодно, а на задание отправились лучшие из них.
– Господин Чэн нашел способ воспользоваться этими связями. И здесь мы и подходим к главному. Разрушение речных дамб по всей стране. Оно происходит прямо сейчас. И приведет к ещё большему голоду, смерти людей и разрушению селений. И теперь, когда страна охвачена хаосом, кому будет дело до маленького скандала с неверной женой, с которого началась эта цепочка событий? Весь этот катастрофический план был направлен на то, чтобы отвлечь внимание от преступлений, совершаемых господином Чэном прямо сейчас.
Магистрат ухмыльнулся. Было очевидно, что он заодно с этим планом. Но в чем его мотивация? Просто ненависть к другому светлому? Или у него был кто-то, чтобы взойти на престол вместо Чжао Шэня?
– Невероятная история без единого доказательства, – заявил магистрат. – За такую дерзкую и отвратительную ложь, порочащую империю Чжао, вы должны быть наказаны вместе с этой изменницей.
– Отложите суд, и я предоставлю вам доказательства.
Магистрат застыл, и в зале наступила тишина. Он склонился, и следом за ним и остальные чиновники. Немое уважение, восхищение ее умом. Чживэй расправила плечи, она и сама знала, что просто невероятная.
У нее было всего несколько фактов: невиновность Мэйлинь, работа Чэна в министерстве, парочка брошенных фраз про дамбы и «Рваный коготь»… Да, еще у нее было знание истории собственной страны, но при этом она смогла сложить складную и правдивую картину. Было приятно, что даже враги оценили ее по достоинству.