Сюанцин не вздрогнул, не обернулся. Похоже, знал, что Шэнь все это время стоял у него за спиной. Знал и молчал, как и всегда. Словно Шэнь ничего не значил. Не заслуживал даже говорить с ним.
Он сжал покрепче рукоять меча. Всего один взмах!
– Я не могу позволить Дракону летать по моей Империи, Сюанцин.
Тот так резко обернулся, что Шэнь опешил. Красные глаза посмотрели на него в упор. И опять в них было что-то такое… неподвластное Шэню.
– Я запру нас с Драконом в месте, из которого он не сможет выбраться, – решительно сказал Сюанцин, после чего тихо добавил какую-то бессмыслицу: – Пришло время сажать цветы.
Шэнь не нашелся что ответить. В глубине души ему хотелось, чтобы Сюанцин испытывал к нему ненависть, чтобы тот напал на него. Можно было бы сказать ему прямо сейчас, что именно он убил Чживэй, ведь Сюанцин этого не понял. Тогда все бы решилось окончательно. И Шэнь бы окончательно превратился в злодея. В этом было бы некоторое облегчение: сжечь все мосты и стать отъявленным мерзавцем. Обменять кусочки души, что сейчас удушающе ныли от чувства вины, на вечную мерзлоту бесчувствия.
Вот что испытывала Чживэй, внезапно понял Шэнь. Она не пыталась его предать, скрывая столь многое. Просто из-за тягучей вины за смерть семьи отказалась от чувств. Не Сюанцин был самым главным препятствием к сердцу Чживэй, а он сам – Чжао Шэнь – разрушал доверие и искренность с самой первой встречи.
Если бы он только мог повернуть время вспять…
– Не говори Лин Цзинь и Сяо До о Драконе, – раздался тихий голос Сюанцина.
Истинный девятый Чжао Шэнь, Его Королевское Величество, вдруг пришел в себя.
– Хорошо, друг. – Собственный голос показался ему чужим и чрезмерно спокойным. – Сделай и ты мне одолжение.
Он поднял руку, на которой в одно мгновение возник Сосуд Вечного Равновесия. Его Сила уже была с Шэнем, а сам Сосуд был теперь лишь напоминанием о том, что он совершил.
– Спрячь его вместе с собой. Я не смогу на него смотреть и вспоминать, какой ценой мой отец получил его.
На этом они разошлись и больше не виделись.
Чжао Шэнь, настоящее время
– Ваше Величество, вас ждут на Совете, – произнес Хэлюй осторожно, пока они шли по центральной площади Ланьчжоу. – Вам нужно присутствовать на «Ци кэцзюй».
Имперские экзамены энергии ци включали в себя сражения на арене, на которых традиционно присутствовал император и по завершению которых подписывал новые ранги светлым.
– Участники готовят настоящее представление, чтобы порадовать вас! Вас так любят!
Шэнь обернулся на Чжан Мэйлинь и ее подруг в мужских одеждах. Что-то в этой картине было не так: одной из них была Лю Мэйцзюнь, сестра Чживэй. Как они оказались знакомы с Ифэй и Мэйлинь? И когда Мэйлинь, бывшая невеста, успела стать такой хладнокровной и хитроумной?
Сердце болезненно заныло. Сразу после восхождения на престол Шэнь отправил Мэйлинь домой с большой суммой отступных, даже не увидевшись с ней. Это стало причиной пересудов о его недовольстве невестой, но на самом деле он не хотел видеть ее, чтобы не вспоминать Чживэй. В прошлом она заимствовала облик невесты, чтобы попасть в Запретный город, и это были счастливые дни. Теперь, в сравнении с каждым своим днем сейчас, он мог это утверждать.
До появления Чживэй жизнь казалась тусклой, но это было и неважно, у него была цель взойти на трон. Затем он встретился с ней, мир приобрел краски, а после ее гибели жизнь стала вовсе черно-белой. И теперь ему ужасающе не хватало всех оттенков красного.
От слов же Хэлюя Шэнь отмахнулся.
– Они не хотят радовать меня. Они сражаются за славу, за статус, за влияние, которое я могу им дать.
– Вы, Ваше Величество, победили в этом сражении!
Шэнь поймал взгляд слуги, тот смотрел на него с восхищением и обожанием, и устало покачал головой.
– Последний год мы с тобой только тем и заняты, что постоянным поддержанием власти. В этом ли победа?
Не давая Хэлюю возразить, он продолжил:
– Происходит что-то очень странное. Весь этот суд…
– Вы раскрыли заговор! Эти позорные псы больше не посмеют раскрыть на вас свои пасти! Мы вырвали им клыки, теперь им остается только помереть!
– Нет, Хэлюй. – Шэнь задумчиво смотрел, как прибывшие светлые вели на казнь предателей. – Я не чувствую, что победил.
– Что вы имеете в виду?
– Зачем им пытаться свергнуть меня? Почему сейчас? Здесь только одно объяснение: есть замена мне на престоле.
Хэлюй принял слова своего Императора всерьез.
– Кто это может быть? Ваша сестра? Кто-то в Запретном городе?
– Сестра весь год не покидала летнего поместья, но это ничего не значит. Возможно, кто-то в Запретном городе скрывает свои истинные силы?
Шэнь делал так и сам: притворялся слабоумным братом, скрывал, что дорос до высокого уровня владения ци.
До них донеслись обеспокоенные вздохи и ахи: переодетая в парня девушка упала в обморок, и три девушки суетились вокруг нее.
На губах Шэня появилась тень улыбки. Он вспомнил возмущенное выражение лица Чживэй, когда та, перевоплотившись в Мэйлинь, подумала, что он искренне увлечен невестой. На деле же он узнал ее: она принадлежала его сердцу и никогда не смогла бы скрыться от него ни под чьей личиной.
Шэнь протянул руку Хэлюю, чтобы переместиться. Тот трепетно коснулся ладони своего Императора.
– Проверим, как дела у Чживэй.
– Ваше Величество!
Не успел Хэлюй договорить, как они уже оказались в Запретном городе. Всю дорогу до тайных покоев, где хранилось тело Чживэй, он недовольно пыхтел, на что Шэнь уже привычно не обращал внимания.
Едва дверь в покои захлопнулась за ними, как все звуки наружного мира исчезли. В торжественной тишине Шэнь подошел к Чживэй. На ее лице застыло безмятежное выражение, которого он совсем не заслуживал. Ему хотелось, чтобы она нахмурилась, даже гневно посмотрела бы на него. Все, что угодно, лишь бы она была живой.
Шэнь просто смотрел, не позволяя себе прикоснуться к ней. Его сердце, его душа были похоронены вместе с ней и скованы замораживающим заклинанием в этом золотом гробу.
– Я жду тебя, – прошептал он ей на ухо в ежедневном ритуале. – Чтобы править вместе.
Где бы она ни была, ей наверняка стоило знать, что он ждет ее.
Отстранившись, он поймал взгляд Хэлюя, тот смотрел на Чживэй с ненавистью. Если бы только ему хватило храбрости, он бы наверняка уже что-то сделал с ее телом, чтобы освободить своего Императора от этой заразы. Однако, и это было важной причиной безусловного доверия, слуга не сделал бы ничего, что могло бы ранить Шэня. Поэтому, несмотря на все желание освободить своего господина от «проклятия» в лице демоницы, он бы защищал тело Чживэй ценой своей жизни.
Не сдержав порыва нежной благодарности, Шэнь ласково коснулся щеки слуги в подбадривающем жесте: «Всего лишь одна дополнительная привязанность не лишит меня престола».
– Удивительно, Ваше Величество! Лю Чживэй, похоже, и правда не умерла!
Из прилегающей комнатки вышел алхимик-фанши Лянь Юншэн, его лицо сияло от чистого восторга.
Шэнь никого не мог посвятить в тайну о теле Лю Чживэй, поэтому о ней знали только те трое, что находились в комнате. Правда, алхимик был все-таки связан заклинанием верности.
Хотя это было и не нужно. Пожилой светлый Юншэн посвятил всю жизнь загадкам вселенной и был энтузиастом, страстно желающим разгадать тайну бессмертия души, поэтому он был верен своему Императору уже за одну возможность работать над таким сложным делом.
– Что ты имеешь в виду? – Шэнь с трудом успокоил забившееся сердце.
Это отличалось от всего, что Юншэн говорил раньше, но не хотелось слишком рано тешить себя надеждой.
– Смотрите!
Юншэн кинул золотую пыль над гробом, которая на мгновение осветила нить ци, тянущуюся из тела Чживэй куда-то вверх.
– Ее дух где-то в другом месте, – торопливо заговорил Юншэн. – И у меня появилась теория! Возможно, ей не хватает сил соединить душу и тело! Но если мы дадим телу мощный прилив энергии… Если мы дадим ей выпить кровь бессмертного… Выслушайте меня!
Юншэн торопливо заговорил, опасаясь, что перебьют.
– Все мы знаем выражение «Дао порождает одно, одно порождает два, два порождает три, а три порождает всё сущное». Одно, то есть хаос, дает нам два, то есть ци, а ци соединяют в себе три – Небо, землю и человека. Кровь бессмертного – это чистая эссенция, насыщенная силой, которая в свою очередь может наполнить энергией ци. Она восстановит гармонию инь и ян в теле Лю Чживэй и вернет ее к жизни!
Шэнь поморщился и отвернулся. Где он возьмет кровь бессмертного, она не валялась на дороге. Его отец убит и как бессмертный вознесется вновь, может, через тысячу лет, но даже если вдруг вознесется уже завтра, вряд ли первым делом прибежит давать кровь той, кого ненавидел.
Наступившую тишину нарушил упавший меч Байлун, оставленный подле гроба Чживэй. Шэнь больше не носил его с собой, отношения у них не складывались. Меч обладал своей волей и даже порой Шэню казалось, преследовал свои цели. Взяв за рукоять меч, Шэнь сделал размеренный взмах.
Меч чего-то боялся.
И именно это помогло ему принять решение. Знал он одно…
– …бессмертное существо, – протянул он и повернулся к Хэлюю, и тот отчаянно замотал головой.
– Ваше Величество нам нужно удержать трон! Вы сами сказали, что кто-то претендует на него! Нам нужно быть здесь каждый день! Если заметят ваше длительное отсутствие, это ослабит вас… Больше не время вышивать, нужно показать, что вы Император, которого они так долго ждали!
– Единственное, что удерживает меня на троне, – это моя сила, а не мои дела, – равнодушно кинул Шэнь, уже ослепленной мыслью о возвращении Чживэй. – Ты защитишь мой трон.
– Нет, пожалуйста! – Хэлюй всполошился, гневно посмотрев на Юншэня. – Я пойду с вами!
– Хэлюй, мне нужен во дворце надежный человек. Скажи всем, что я медитирую.