– Если не хочешь, чтобы твои друзья умерли.
Слишком уж многие угрожают ее друзьям. Тем самым, что убили ее и никак не отомстили за ее смерть.
– Пусть подыхают, – с вызовом сказала Чживэй.
Дракон засмеялся. Зрелище было еще более странное: звук исходил, а глаза оставались безэмоциональными.
– Смешно, как ты думаешь, что тебе все равно. – Он положил ей голову на плечо, как уже делал когда-то. – Ты смешная, Лю Чживэй. Знаешь, почему ты здесь?
– Почему? – Наконец они перешли от угроз к интересному!
Дракон поднял голову и вновь посмотрел на нее. В его взгляде Чживэй мерещилась ласковость. Она отодвинулась от него.
– Тебе не все равно. Ты дорожишь друзьями, готова на все ради них. Так ты и оказалась здесь.
С точки зрения Чживэй это заявление было далеко от истины, но кто сказал, что Дракон не мог ошибаться?
– Как ты привел сюда меня? И как ты смог передать пророчества из Черной пещеры?
– Ты поняла это? – Он как будто удивился. – Столетия я был заперт в пещере. Столетия скуки, размышлений и медитаций. Я приумножал силу и однажды понял, что могу чувствовать темных. Сначала тех, кто рядом, затем тех, кто подальше… тогда я начал отправлять им видения, и у меня получилось. Оставалось лишь найти две души на роль одной избранной. Я ждал годы, ждал и ждал, пока однажды не нашел ее. Это был такой счастливый день! Скоро я был бы на свободе! Скоплению темных в Тенистой Прогалине я отправил пророчество об избранной Лю Чживэй…
– А пророчество о сердце Дракона?
– Они увидели его сами. Слушай меня! Лю Чживэй я отправил предсказание, в котором дал ей увидеть Тенистую Прогалину. Дал понять, что судьба всех темных зависит от нее. Она приняла предсказание с готовностью, они с темными стали переписываться, обмениваться моими пророчествами. – Он явно гордился своим планом. – Все шло, как я и задумал. Пока Лю Чживэй не начала о чем-то догадываться.
Тут Дракон нахмурился, но затем, успокоившись, сказал:
– Но все равно призвала тебя.
– Почему меня?
Он непонимающе на нее посмотрел, а потом словно бы с сожалением, что приходится разъяснять нерадивому ученику, продолжил:
– Вы с Лю Чживэй две половинки одного целого. Ни одна из вас не вскрыла бы пещеру в одиночку. Были нужны вы обе.
– Почему?
Дракон бездушно ухмыльнулся.
– Принеси мне артефакты, пусть Сюанцин их коснется, и я тебе расскажу.
– Подожди. Ответь мне еще: ты и сейчас можешь передавать предсказания?
– Когда проснулся Сюанцин, он занял часть моей силы, – с ненавистью ответил Дракон. – Питается мною как детеныш матерью! Теперь я опять слеп и тыкаюсь наугад.
– А пророчества Шэня ты тоже подделал? – Чживэй хотела собрать полную картинку в голове.
– Тебе нужны были помощники, а мне уверенность, что ты дойдешь до Пещеры. Поэтому я нашел дурачков. Таких же, как ты: готовых на все ради друзей.
– Похоже, все-таки не на все, – усмехнулась Чживэй.
– Люди непредсказуемые. Вышла заминка, когда ты позволила себя убить, как последняя дурочка, и лишила себя силы.
– Кто убил меня? – Чживэй подалась вперед. Пусть Дракон даст ей признание ртом Сюан-цина.
– Лю Чживэй, мое терпение на исходе, – сказал Дракон. – Собери все артефакты завтра.
– Завтра? – Чживэй хмыкнула от удивления. – Это же невозможно.
– У тебя мало времени. Ты скоро умрешь, а я, Лю Чживэй, не готов начинать все с начала.
– Умру? – Опять? – Что это значит?
– От тебя смердит гниением. Это тело для тебя ничто, осталось не так долго.
Так она себя все хуже чувствовала, потому что умирала все это время?!
– А вот и твои друзья, – фыркнул Дракон и в ту же секунду ушел.
Чживэй это поняла, потому что взгляд Сюанцина вдруг рассредоточился. Несколько раз моргнув, он встревоженно посмотрел на Чживэй.
– Я сделал что-то плохое?
– Сидел и пыхтел, – ответила снисходительно Чживэй, не собираясь ему раскрывать ничего об общении с Драконом. Да и с чего бы тому общаться с Вэй Шусинь, которой она притворялась?
Она встала и отправилась к завесе-проводнику в Тысячу снежных пиков.
Много мыслей крутилось в голове. Во-первых, ее убийцей все же был Сюанцин (вскоре она убедится в этом), ведь Дракону, по его словам, ее смерть не нужна. Во-вторых, она не случайная гостья в этом мире. Наверное, стоило об этом догадываться, вряд ли кому-то «везет» просто так. В-третьих, она, Лин Юн, как-то связана с Чживэй. Кармические сестры? Или они двойники друг друга из разных реальностей? В-четвертых, пророчества…
Только теперь Чживэй подумала, что предсказание, оставленное ей, было путаным вовсе не потому, что прошлая владелица тела была глупой…
Вспоминать предсказание, как и те дни, не хотелось. Казалось, еще вчера она пыталась спасти семью Лю, думая, что это поможет ей искупить вину перед ее родными. Ведь ее маленький брат Цзе был такой же ласковый, как близнецы, но ушел слишком рано. Впереди у него могла быть целая жизнь, если бы не эгоистичность и капризность старшей сестры.
Думать об этом хотелось еще меньше. В конце концов, у Чживэй был настоящий талант: прятать все, что причиняло боль, в самые темные и укромные уголки души. Что она и проделала.
А вот предсказание послушно всплыло в памяти, строчка за строчкой.
«Избегай врага днем – он духом силен,
Нападай, когда душа его стремится к покою.
Мой долг и мое сердце находились в смятении.
Хотела бы я не беспокоить тебя, милое Отражение.
Однако куда бы ни шла, где бы ни спала
И что бы ни ела – рядом было Оно,
Грязной земли дыхание смердело мне в ноздри
Предупреждение: умрут все.
Маменька, папенька, возлюбленные братья и сестры…
И было видение – я не помеха свету.
Солнечный отблеск больно делает
Моим кровавым глазам.
Но ты, мое Отражение,
Бесстрашна, как Тигр, драгоценна, как Камелия…
В твоих силах навести Порядок.
Твой путь к Свету пройдет
Через Персики к Дракону.
А я лишь могу принести извинения,
И мое скорбное сердце просит – Спаси их.»
Сердце Чживэй застучало как бешеное. Оглядываясь назад, она заметила то, на что не смогла бы обратить внимание раньше.
«Умрут все» – предсказание не столько предостерегало, сколько обещало смерть семьи. И еще одна деталь: через Персики к Дракону. Трудовой лагерь и Черная пещера случились с ней после гибели Лю.
Что, если прошлая Чживэй молила вовсе не о спасении семьи? Она лишь посвятила ее в детали предстоящего пути, а затем попросила: спаси их.
Кого их? Темных? Кого-то еще?
Похоже, она совершила худшую ошибку, которую только может совершить человек! Посчитала собеседника глупее себя. Решив, что прошлая Чживэй была наивной и выдала недальновидные указания, она ни на секунду не усомнилась в этих мыслях. Но, похоже, она в теле Чживэй должна была оказаться в трудовом лагере, должна была освободить Дракона!
И все же Чживэй просила о спасении… Сюанцина и Дракона? И, вероятно, она не могла оставить ей больше в послании, опасаясь, что любое лишнее слово могло изменить судьбу. Например, сбеги тогда она с Мэйцзюнь, и, возможно, не попала бы в Черную пещеру.
Но что за дело той Чживэй до Дракона и Сюанцина? Может, она все-таки имела в виду всех темных?
Нет, что-то ей подсказывало, что речь шла не обо всех темных.
Чживэй за этими размышлениями уже почти подошла к завесе, когда там появились Чжао Шэнь и Лин Цзинь.
Она незаметно достала шпильку, и та осталась неизменной. Никакого зловещего красного света. Лин Цзинь и Чжао Шэнь не были ее врагами.
Почему же так больно тогда? Разве это не облегчение? Почему простить их проще, чем Сюанцина?
Она обернулась и успела заметить настороженный взгляд Сюанцина, что шел у нее за спиной.
Негодяй.
Глава IXПочему не могу дотянуться рукой до луны? Лишь во сне, может, встретимся с ней
Стихотворение Чжан Цзюлин
Ифэй и Мэйцзюнь, проснувшиеся от новости о прибытии Императора, суетились, готовили еду, заваривали чай, подготавливали угощения. И хотя Сяо До, а потом и Лин Цзинь попросили девушек чувствовать себя на равных, они все же не могли усидеть на месте. В итоге Сяо До присоединился помогать.
Мэйцзюнь пыталась уговорить Чживэй поучаствовать в готовке вместе с ними во имя сохранения образа «Вэй Шусинь», но она отказалась. Не хватало еще прислуживать бывшим друзьям.
Они все еще относились к категории условно бывших, потому что было неясно, как много они знали о ее смерти. Если знали, что это Сюанцин, то почему так любезны с ним? А если не знали ничего, то почему не потрудились узнать?
А еще эта убогая могила, запрет имени – это было подозрительно. Поэтому Чживэй просто стояла около летней беседки, не стесняясь одаривать всю четверку недовольными взглядами.
Едва Чжао Шэнь и Лин Цзинь прошли через завесу, как Сюанцин обошел Чживэй и побежал (скорее, степенно пошел, но все равно будто слишком торопливо) с ними здороваться. Показалось это Чживэй или нет, но он все время как будто намеренно оказывался между ней и Шэнем, не давая им толком представиться друг другу. И до сих пор, едва она останавливала взгляд на светловолосом Императоре, рассматривая его величественный белый наряд, расшитый золотыми нитями, тут же Сюанцин загораживал ей вид. Вскоре это начало раздражать, словно он делал это специально.
Шэнь был молчалив и хмур, лишь порой на его губах проскальзывала тень былой игривой улыбки. Выглядел он таким озабоченным, что, казалось, не заметил бы даже летающей овцы перед собой.
Лин Цзинь с Шэнем общались по-дружески, похоже, совместное правление немало их сблизило. Чживэй испытала ревность, но не к кому-то из них, а к самим рангам Императора и Императрицы. Это должна была быть ее роль! Какие бы одежды она носила, а украшения! Мир не знал бы более впечатляющей правительницы. Лин Цзинь же, наоборот, выглядела скромно, волосы убраны на мужской манер, одета в простое ханьфу темно-синего цвета. Рядом с Шэнем и вовсе могла сойти за охранницу.