Сюанцин и Лин Цзинь тепло поприветствовали друг друга, после чего она крайне доброжелательно познакомилась с двумя новыми девушками, дружелюбно подержала Мэйцзюнь и Ифэй за руки, Чживэй же в образе Шусинь отказалась от такой чести. Однако, как только Лин Цзинь увидела Сяо До, улыбка сползла с ее лица.
Сяо До, едва завидев новоприбывших, немедленно принял виноватый и скорбный вид, недовольно буркнул приветствие Шэню (похоже, он ревновал вовсе не к императорской должности), после чего сам же его обнял и через мгновение залопотал про любимых беленького и темненького, положив друзьям руки на плечи.
Чживэй держалась в стороне. Как она сказала себе: занялась наблюдением. Однако то и дело в ее голове проносилась драматичная мысль: «Они даже не знают, что я прямо сейчас умираю».
Дракон пообещал ей скорую смерть, и Чживэй следовало с этим разобраться сегодня же, но чуть позже.
Иди к нам.
Голоса в бездне тоже не умолкали. Интересно, если Чживэй умрет здесь, то застрянет навсегда, став одной из теней? Насколько они были разумны? Умеют ли они мстить?
Нет, все-таки настолько унывать было еще рано. Бессмертные сказали, что ее тело где-то в Поднебесной. Значит, ей просто необходимо было найти его.
Просто.
Чживэй ухмыльнулась сама себе. В последнее время перед ней стояли одни «простые задачи». Найти свое тело, убить Сюанцина (и Дракона, вместе или по отдельности?), искать или нет артефакты Байлун, найти причину инаковости ци темных (если таковая была).
– Присаживайтесь, господа! – заговорила Ифэй. – Ужин уже готов!
В летней беседке под аккомпанемент тихого шелеста листьев все семеро неспешно заняли свои места на полу, скрестив ноги на деревянных досках. Шэнь организовал освещение – и сотни светлячков замерли над беседкой.
Было бы заманчиво занять место во главе импровизированного стола (блюда располагались тоже на полу), но сегодня она играла роль Вэй Шусинь – скромной и воспитанной благородной госпожи, поэтому она опустилась в тени, ближе к краю, где можно было бы оставаться незаметной.
Едва она села, как место по правую руку заняла Мэйцзюнь. По левую к ней подошел Шэнь, и Чживэй приветливо улыбнулась. До нее донесся сладкий аромат его благовоний, она обратила внимание на его ключицы и вспомнила их горячий поцелуй…
Сюанцин так резко сел слева от нее, что Чживэй только успела удивленно глянуть на него. Тот лишь слегка покраснел, сосредоточенно смотря вперед.
Что это? Его любимое место?
Шэнь скользнул по Сюанцину недовольным взглядом, и это не укрылось от Чживэй. Значит, между ними все-таки было какое-то напряжение! Было ли дело в ее убийстве?
Стол девушки накрыли богатый: похоже, Сюанцин не так уж плохо тут жил. Здесь были и жареная рыба, и вареная свинина, и утятина, и множество овощных закусок.
– Вы узнали что-то новое? – Шэнь элегантно захватил палочками рис.
Cюаньцин потянулся за тофу, но едва коснулся блюда, как палочки Чживэй резко вмешались, забрав добычу. На удивленный взгляд темного Чживэй в притворном недоумении приподняла брови, положив тофу в рот.
Лин Цзинь тем временем неоднозначно пожала плечами, отвечая Шэню.
– Я изучила все книги и документы отца. И только в книге «Небесных потоков и земных меридианов» нашла его почерком запись «ли». – Тут она устало вздохнула. – Либо отец не дописал слово «лист», или «лиса», или другое, либо, быть может, считал, что «ли» содержит в себе ответ.
Сюанцин собрался положить на рис немного рыбы, но Чживэй снова его опередила, ловко выхватив кусок, на который он нацелился. Он слегка выпрямился и бросил на нее быстрый взгляд. В нем отчетливо читалось «за что?». Еще смеет задавать такие вопросы! Быть может, не стоит убивать тех, кто тебе доверял? Как вариант.
Друзья же были увлечены важным разговором и, похоже, не замечали развернувшуюся у них под носом битву.
Шэнь, получивший лучшее классическое образование, высказал свое предположение:
– Ли – это понимание сути вещей. Ци и ли – неразделимы. Можно отработать удивительные навыки владения мечом, развить выносливость, но без управления внутренней энергией не достигнуть настоящих высот.
Похоже, Сюанцин решил, что они играют в какую-то игру. Он едва заметно улыбнулся уголком рта, когда его палочки почти выцепили гриб. Но Чживэй снова вмешалась, мгновенно выхватив и этот кусок.
Возможно, это было мелочно, но она хотела стереть улыбку с его лица. Чтобы Сюанцин больше не мог смотреть на нее с этой его притворной заботливой любовью, когда на деле был отъявленным обманщиком и подлецом. И в ее присутствии он уж точно не будет наслаждаться пищей, особенно той, что приготовили ее сестра и подруга.
Сюанцин, словно услышав ее мысли, опустил палочки рядом со своей миской с рисом.
Так-то! Она победила. Испытав удовлетворение от небольшой победы, Чживэй вернулась к разговору. Поймала взгляды Мэйцзюнь и Ифэй, которые все же заметили происходящее. Шэнь и Лин Цзинь были слишком заняты беседой, а Сяо До тем, чтобы преувеличенно скорбно смотреть на свою подругу детства. Чживэй почему-то не сомневалась, что дурачился он намеренно. Лин Цзинь могла бы притворяться сколько угодно сдержанной и серьезной, но на деле у нее была слабость к обаянию друга.
Сяо До поддакнул:
– Я столько начитался, пока путешествовал. Отправлял все годные книги в Прогалину, но ничего стоящего не нашел.
– Трактат Оранжевого Императора о внутренней и внешней энергии мне показался интересным, – сказала Лин Цзинь.
Сяо До аж засиял от счастья.
Чживэй и сама знала, что «ли» – это абстрактное понимание силы. И Легендарный Бо Миньчжун тоже пытался рассказать ей о своем учении, однако говорил так возвышенно и высокопарно, что сейчас она только вспомнила, что ци – это река, а ли – взмах пера. Не слишком полезно.
Но как это могло бы быть подсказкой? Что могло значить? Допустим, если представить, что темные – своего рода воплощения энергии ли, то есть оружие, которое создано, чтобы наносить вред… Но… нет. Теория нескладная. Ли не может существовать сама по себе. И нет никакого баланса в том, чтобы создать меч, а потом оставить его ржаветь.
Лин Цзинь нахмурилась. Ее явно беспокоило что-то еще, что она не решалась сказать. Она даже открыла рот и закрыла тут же. Необычно для нее, Лин Цзинь всегда была прямой.
– В Ланьчжоу темных посадили в яму, – заговорила Лин Цзинь, крепко сжав пальцами палочки и напряженно посмотрев на Императора.
Значит, между правителями не было полного равенства. Шэнь не принимал всерьез Лин Цзинь, или наоборот, ей не хватало решимости заявить о своих правах?
Сидеть и притворяться некой Шусинь оказалось намного сложнее, чем Чживэй казалось. Хотелось вмешаться, раздать всем указания, как себя вести.
Шэнь устало потер пальцами лоб.
– Я разберусь, Лин Цзинь. И прослежу, чтобы все было по справедливости. Мне жаль, невозможно отследить такие случаи по всей стране.
– Можно назначить суровые наказания за превышение полномочий, – вклинилась Чживэй.
Шэнь бросил на нее косой взгляд, похоже, недовольный, что простая смертная девушка вмешалась в диалог двух правителей.
– И снять ограничения на использование силы темными в городах, – добавила Лин Цзинь.
Было такое ограничение?
– Ты и сам знаешь, как его легко «нарушить», – продолжила она. – И тогда наказание сразу кажется «справедливым» и обоснованным.
– Ущемление тяжело карается, – тут же возразил Шэнь.
– Людей карают, – опять вступила Чживэй. – А светлых?
– Конечно, существует система наказаний…
– Система существует, – перебила его Чживэй. Пусть посмотрит на нее уже, в конце концов! – Меня интересует, исполняется ли она!
Шэнь наконец повернулся к ней. Взгляд смягчился, и он покачал головой.
– Это не просто.
Он отложил палочки.
– Лин Цзинь, прости. Мое положение сейчас шаткое. И если меня свергнут с трона, то положение темных опять вернется на круги своя.
– Не думаю, что темные добровольно отправятся в лагеря, – тут же хмыкнула Чживэй, сама не понимая, зачем продолжает закапывать Шэня. Его хотелось обнять и пожалеть, но все-таки она не для того сражалась, чтобы темных воспринимали как стул, который можно переставлять туда-обратно. Им не выдали свободу, в конце концов, они ее завоевали.
Лин Цзинь кивнула.
– Шэнь, мы не собираемся сдаваться. Может, у тебя мало поддержки среди светлых, но темные с тобой. Мы будем сражаться, если надо. Не закрывайся.
– Не закрывайся, – смешливо хмыкнул вдруг Шэнь. – Посмотри на нас! Друзья ли мы все еще? Каждый из нас теперь живет своим умом, мы почти не встречаемся, не общаемся. И, Лин Цзинь, я не готов быть тем, кто первым раскроется.
Наступила тишина, в которой Шэнь поднялся и кинул: «Пойду прогуляюсь».
Никто не сказал ни слова, пока Ифэй вдруг преувеличенно жизнерадостно не заговорила:
– О, Мэйцзюнь, я тебе рассказывала, как мы все вместе жили в Запретном городе? Началось все с того, что Демоница приставила мне меч к горлу и сказала: «Или ты работаешь с нами, или умрет твоя госпожа, все твои родные, и все, что дорого тебе»!
Это было неслабое преувеличение того, что сказала Чживэй, но возразить она не могла. Да и не хотела, все ее мысли были заняты стремительно удаляющейся светлой спиной.
– Я тоже хочу прогуляться. – Чживэй поднялась и последовала за Шэнем.
Туман мягко стелился по лесной тропе, оставляя влажные следы на листьях деревьев. Чживэй, прячась в облике Шусинь, догнала Шэня и теперь неспешно шла подле него. Вопреки ее желанию остаться с ним наедине, ей это не удалось. Сюанцин объявился рядом с ним, заявив что-то вроде: «Тоже захотелось подышать воздухом».
Шли они молча, только Чживэй то и дело бросала на Шэня долгие взгляды, пытаясь разглядеть скрытые эмоции за его внешней сдержанностью. Правление изменило его – ушли легкость и искра. Раньше он пылал, а теперь скорее тлел.