солнечный склоны горы.
Лишь ненадолго задержавшись, она решительно направилась к обрыву.
Темные тени деревьев вытянулись вдоль тропинки, по которой она шла. Вокруг висел густой туман, цепляясь за ее ноги.
У обрыва слышалось пение. Мягкое, завораживающее, оно исходило из бездонной пропасти. Чживэй остановилась, сердце тревожно застучало.
В этот раз она не удержалась и спела в ответ, словно пересмешник копируя интонацию. Ее голос разорвал ночную тишину, голоса внизу замолкли, будто удивленные ее дерзостью.
Иди к нам.
Что ж, если это всего лишь сон, то, может быть, она сможет безопасно исследовать, что скрывается внизу? Чживэй сделала шаг вперед, приближаясь к краю. Холодный ветер ударил ей в лицо, она посмотрела вниз. Тьма под ней казалась недосягаемой, как будто земля просто обрывалась в пустоту.
Чживэй разбежалась и прыгнула, думая, что сразу же окажется внизу.
Но этого не случилось.
Зато она проснулась. Но не в кровати, а от падения в пропасть.
Глава XСомкнутся очи – и ни лжи, ни правды, лишь тьма – итог всей суеты веков!
Стихотворение Фань Чэнда
Чживэй нелепо взмахнула руками, словно пытаясь превратить падение в полет. Что она могла сделать? Схватиться за что-то? Ей скорее оторвет руку, чем она сможет удержаться. Хотя ей все равно менять тело…
Нет. Надо попробовать что-то другое. Чживэй вновь попыталась сосредоточиться на собственной ци. Ведь даже у человеческого тела она есть, главное – настроиться. Может, даже удастся пробиться к бесконечному источнику энергии другого мира, который Чживэй ощущала словно за толщей воды; даже капелька поможет ей.
Голова сразу закружилась, затошнило, она почувствовала, что теряет сознание. Сила все-таки была от нее закрыта.
Что ж. Придется пожертвовать рукой, если это хоть как-то поможет. Чживэй попыталась оттолкнуться в воздухе, чтобы оказаться ближе к деревьям, которыми оброс горный обрыв.
Времени почти не оставалось, уже скоро она разобьется о скалы!
Она отчаянно вскинула руку, чтобы ухватиться за выступающую ветку, как вдруг ее обхватили теплые руки, прижали к груди. Она уткнулась в шею спасителю, уловила приятный аромат. Тревога сразу ушла: она была в безопасности.
Падение вышло мягким, только пыль разлетелась под ними в разные стороны. Чживэй от облегчения прикрыла глаза и положила голову на грудь Сюанцину, который принял удар на себя. Вовсе не потому, что в его объятиях было уютно и безопасно, а потому, что еще мгновение назад она приготовилась к боли. Конечно, ей нужно было отдышаться.
– Не бойся, я с тобой, – мягкий голос раздался у самого уха.
Иллюзия безопасности сразу разрушилась. Чживэй мгновенно вспомнила, что он и есть ее убийца.
– Скорее, «бойся, я с тобой», – бросила она ему, поднимая голову.
На лице Сюанцина отразилось замешательство: что-что, а играть хорошего парня он умел. Может, он и бедную Шусинь задумал убить, просто ему нравится втираться в доверие?
Чживэй скатилась с него и поднялась, отряхиваясь. В кого она превратилась? Ее наряд был такой обычный, бледный, такой же, какой, вероятно, теперь была она сама. Постоянно колебалась, ковырялась в прошлом. Все решения, казалось, были прямо перед носом, но ей не хватало решимости пойти до конца. Даже сейчас, она могла бы достать меч Байлун и закончить все прямо здесь…
Ах, меч!
Все еще висел на поясе. Значит, и это ей не приснилось.
– Ты его украл у Императора? – ее позабавила мысль об этом.
– Обменял, – коротко ответил он, после чего с беспокойством оглядел ее. – Не поранилась?
Она покачала головой. Подняв взгляд на Сюанцина, она только теперь заметила у него на лице кровавую царапину: его вероятно, хлестнуло веткой, за которую Чживэй хотела ухватиться. Потянувшись, она провела большим пальцем по мужской щеке, стирая кровь. Он только вздрогнул, после чего протянул руку, предлагая рукав, и Чживэй, разгадав его жест, вытерла его кровь с пальцев.
– Ты всегда такой внимательный? – устало хмыкнула она, оглядываясь.
Плотный густой туман мало что давал разглядеть. Древние скалы, осыпанные мхом и влажными ветвями, едва просматривались сквозь эту завесу. Воздух был тяжелым и холодным, напоминая хриплое дыхание древнего исполинского существа.
Туман клубился, извивался, словно живой, окутывая все вокруг пугающими волнами. В его глубинах что-то шевелилось. Тени мелькали на границе видимого и скрытого, искаженные и бесформенные. Иногда они казались просто мимолетным видением, но стоило присмотреться – и становилось ясно, что это не просто иллюзии.
– Нет, – ответил Сюанцин. – У меня была подруга, которая говорила, что я не умею слушать и что мне следует быть осторожнее. Я не прислушался к ее словам, и она пострадала из-за меня.
– Только она? Похоже на тебя, – бросила Чживэй, после чего кивнула в сторону тропинки, вдоль которой туман расступался. – Похоже, нам туда.
Сюанцин ухватил ее за запястье, укрытое рукавом.
– Вернемся?
– Меня сюда пригласили. – Голоса «иди к нам» можно же рассматривать как приглашение? – И я хочу понять, для чего.
– Здесь тревожно. – Он даже как будто поежился. – Опасно.
– А где нет?
Мир Легендарных бессмертных, Поднебесная, даже собственное тело – все угрожало погибелью, так что можно было не избегать еще одной опасности.
Сюанцин отпустил ее руку и послушно пошел за Чживэй.
– Пострадала не только подруга, – продолжил он. – Моя самоуверенность стоила жизни как минимум троим. Расплата за мою гордыню.
Чживэй бросила быстрый взгляд на Сюанцина. Она полагала, что у нее больше общего с Шэнем: они оба были изворотливые, хитрые, обаятельные и красивые. Со спокойным Сюанцином их связывала лишь боль и желание скрыться от нее. Но, похоже, так было раньше: теперь только она пряталась.
А еще Сюанцин был единственным, кто всегда был на ее стороне, не преследуя собственных интересов. Пока не убил ее, конечно.
– Больше ты не такой самоуверенный? – спросила Чживэй, пока они продолжали углубляться дальше по туманной тропе.
Сюанцин пожал плечами.
– Иногда прошлый «я» возвращается. Тогда меня злит, что другие не подчиняются мне. И тогда я думаю, как легко было бы принудить всех следовать за мной…
Словно в подтверждение этих слов он взмахнул рукой, и Чживэй увидела сотни нитей ци, обвивающих его. Он будто бы состоял из них, казалось, весь окружающий мир тянулся к нему, подчинялся, умолял о его господстве. За золотым сиянием нитей даже было не разглядеть его лица. Чистая сила.
Очарованная таким сплетением ци, Чживэй подошла ближе, коснулась одной из нитей пальцами, те прошли насквозь, лишь на самых кончиках появилось ощущение тепла. Тогда она провела пальцами вверх, вдоль нити, наслаждаясь прекрасным энергетическим потоком.
Взгляды Чживэй и Сюанцина столкнулись. В бордовых глазах мерцание нитей напоминало десятки запущенных в ночное небо фонарей. Сердце сжалось от невыразимой тоски по чему-то утерянному, далекому и непонятному.
Откуда в Сюанцине эта величественность, откуда эта мощь? Из-за украденного у нее из-под носа Сосуда Вечного Равновесия? Он ведь всегда был «парнем в беде». Или она себя в этом убедила? Ведь с самого первого дня вместе он ее защищал. Даже будучи в почти бессознательном состоянии, он защитил ее от меча бандита.
– Теперь я усмиряю себя, – сказал Сюанцин, и нити потухли.
Чживэй ощутила прилив одиночества. Она скучала по собственной силе и могуществу. А, может, просто нравилось то тепло, что излучала его ци?
– Усмиряешь даже в ущерб себе?
Чживэй могла бы без ложной скромности признаться, что обожала, когда все делали, как она распорядилась. Это не делало ее всегда правой… Но было бы намного проще, если бы все просто следовали ее указам.
– Я раздаю долги за свои прошлые ошибки. Где-то, наверное, пролегает черта между «во благо мне» и в «ущерб мне», но я не знаю где. Что я такое? Я забыл.
Странно, но идти сквозь туман с Сюанцином было очень спокойно, и более того, ей нравился этот разговор.
– Почему ты спрашиваешь? – повернулся он к ней.
– Хочу понять тебя.
На самом деле Чживэй хотела понять свои противоречивые чувства. Шэню она так легко простила убийство семьи Лю, просто рассудив: «Мы с ним похожи. Ради цели пойдем на все». Но с Сюанцином она не была столь щедрой. Одна только мысль о его предательстве – и ей хотелось ему отомстить. Потому что грудь сразу разрывало от боли.
Но и желание убить не подчинялось ей, вызывая целую бурю чувств. Хотелось найти ему оправдание, хотелось увидеть в нем сожаление… или даже узнать, что она ошибалась во всем. Чживэй не была глупой, она прекрасно понимала, что могла бы уже десять раз узнать все подробности своей смерти. Заставить Мэйцзюнь и Ифэй поговорить с друзьями, да и самой подвести к этому. Но тогда ей бы пришлось принять некое окончательное решение, а она его избегала.
Чживэй тяжело вздохнула.
– Что такое? – тут же отозвался Сюанцин, словно вся его жизнь была посвящена ее благополучию. Она бросила на него косой взгляд.
– Я нерешительная, и мне это не нравится. Сплошные сомнения, и никак не могу определиться с направлением.
– Чтобы выбрать дорогу, надо знать, куда идешь, – ответил Сюанцин.
Чживэй невольно подумала, что он нашел свою дорогу, потому что больше не казался блуждающим в потемках собственной души.
– Как понять, куда идти?
Забавно было это спрашивать на дне пропасти, где был всего один путь – в сторону расступающегося тумана, который, вероятно, был ловушкой.
– Принять себя, – задумчиво отозвался Сюанцин, – и выбрать то, что дороже всего сейчас. Тогда не ошибешься.
Чживэй ничего не чувствовала, если подумать. Она превратила себя в орудие смерти, в безжалостную мстительницу. Империи Чжао нужна была такая, как Чживэй, которая без страха поведет вперед.
Наверное, просто не получится вечно прятаться от себя. И не получится вечно играть в демоницу, которая не плачет и переживет любую боль. Только травмированный человек так рассуждает, пытаясь найти силу там, где ее нет. И только по-настоящему сильный человек может признать, что уязвимость не делает его слабее.