Мэйцзюнь убежала быстро, все равно что растворилась в воздухе, словно не желала расставаться с Чживэй.
Чживэй подошла к гробу. Теперь она знала, что во рту у нее была нефритовая бусина, а за нее можно будет выручить деньги. Пошарив в гробу, она нашла еще ценности, которые собирались отправить в загробный мир с Шусинь. Останется ли та теперь в загробном мире без даров? Что если она даже не пройдет через Желтый источник? Где теперь душа Шусинь? Там же, где душа Чживэй? Или, может, они просто испарились, обратившись в воздух?
Возможно, ей стоило задуматься о том, где она сама провела этот год, или подумать о поступках, которые довели ее до нынешнего положения, но Чживэй знала одно: если она остановится, если задумается, то умрет уже по-настоящему. Стоит ей начать вспоминать все, что с ней случилось за последние несколько лет – с ней как Лин Юн, с ней как Чживэй – и она уже никогда выйдет из траурного зала. Действия ей были необходимы как воздух. А может, еще нужнее: умело ли трупное тело дышать по-настоящему?
Собравшись, Чживэй вернулась к подносу, чтобы разглядеть себя как следует: она была одета в лучшие одежды Шусинь – лиловое платье, расшитое цветами, в волосах красовались золотые шпильки: семья Вэй была явно не из бедных. Красоту нового тела портили только раздутое лицо и помутневший до белого левый глаз.
– Готово! – Мэйцзюнь вернулась в траурный зал, одетая теперь в простое розовое платье.
Чживэй взяла сестру за руку: она представила Бяньцзин, где собиралась оказаться. Именно там она хотела устроиться.
Переместиться не получилось. Она все крепче сжимала руку Мэйцзюнь, пока та не кинулась опять в ее объятия, очевидно, не так поняв ее намерения.
– Я тоже по тебе скучала, сестра.
Не в силах оттолкнуть Мэйцзюнь, Чживэй прислушивалась к себе, к своим внутренним силам. Она не видела нитей ци, которые до этого пронизывали мир вокруг нее, она словно стала опустевшим сосудом. Энергии мира были совсем рядом, но от Чживэй их словно отделяла стена воды сильнейшего водопада. Пробиться к истинной себе казалось невозможным. Ослабевшая от попытки дотянуться до силы, она вдруг задрожала.
Ее жизненная сила иссякала. Было ли дело в человеческом теле? Или в том, что это человеческое тело было мертво? Но Чжунъян мог призвать немного ци, люди не глухи к энергиям мира. Однако еще одна попытка переместиться с Мэйцзюнь оказалась безуспешной.
Это расстраивало больше, чем все предыдущие новости. Это что же… Она теперь обычный человек?
Почему глупая душа из всех возможностей переродиться выбрала именно это тело?!
– Давай уйдем отсюда… ногами, – обреченно вздохнула Чживэй.
– Любимая сестра, но куда мы пойдем? – встревожилась Мэйцзюнь.
– Куда-нибудь, где нас не убьют как нечисть, – хмыкнула Чживэй. – И куда-нибудь, где мы не обречем еще одну семью на смерть, очернив их восставшими из того мира родственниками.
И хотя фраза была кинута легко, обе девушки в этот момент почувствовали ее тяжесть. Их семьи уже умерли, они действительно могли бы не подвергать опасности еще одну. У Чживэй погибло уже две семьи.
– Но мы не сможем выйти через парадную, стражники…
– Мы и не пойдем через парадную, – возразила Чживэй. – Отведи к стене, подальше от любопытных глаз.
Мэйцзюнь лишь ненадолго задумалась, а потом решительно повела их дальше от траурного зала.
Чживэй не могла не отметить, как же ей повезло, что душа вернулась к той, с кем она точно в безопасности. Чего ожидать от друзей, она не знала, но в сестре она не сомневалась. Да, хоть и не хотелось в этом признаваться, она испытала облегчение при мысли, что кто-то из семьи Лю остался жить. Значит, быть может, этот род вовсе не обречен из-за того, что им попалась неумелая спасительница.
– Вот здесь, – кивнула Мэйцзюнь. – Здесь почти никто не ходит.
Чживэй кивнула и дала знак сестре отойти подальше. Оценив высоту стены, она сосредоточилась на той внутренней силе, что была ей доступна, как любому человеку, на гармонии мыслительной деятельности, дыхания, физической силы, движения ци в мире. Все эти силы она собирала в одной точке, которая должна была стать ее силой.
Чживэй разогналась, всего два широких шага в воздухе – и она будет на стене.
…
Вместо того чтобы взлететь в воздух, неуклюжее тело подпрыгнуло, дрыгнуло ногами и руками, словно курица замахала крыльями, а потом приложилось лбом о стену и упало на землю.
– Что это за бесполезное тело, – раздосадованно простонала Чживэй.
Мэйцзюнь подбежала, ласково коснулась лба сестры и с полным сострадания взглядом сказала:
– Наверное, сестра, ты все же была не очень хорошим человеком, поэтому тебя возродили в такое тело.
«Не очень хорошим человеком» – это, вероятно, еще мягко сказано.
– …в тело утопленницы…
Неужели ее сестра язвила? Это не то, как она ее запомнила. Чживэй прищурилась, но, похоже, нежное создание действительно искренне сопереживало ей.
– Остаются ворота, – вздохнула Чживэй.
– Но как мы пройдем? Нас не выпустит охрана.
– Сестрица, не думаю, что они решат задержать труп.
Мэйцзюнь критически оглядела внешний вид Чживэй и согласно кивнула.
– Ты права. Увидишь такое в ночи – и сердце остановится!
«Такое», очевидно, означало Чживэй. Это возрождение продолжало унижать ее.
Можно было и обидеться на слова сестры, однако она всего лишь говорила правду.
Едва они оказались у ворот, как стражники мелко затряслись от страха.
– Госпожа велела вывести ее на прогулку, – пробормотала Мэйцзюнь позади, бредя позади плавно плывущей «госпожи Шусинь».
Возразить стражникам смелости не хватило, поэтому они просто отворили ворота и еще некоторое время смотрели, как растворяются в тишине ночных улиц две молодые девушки.
– Куда мы теперь, сестрица? – Мэйцзюнь выглядела счастливой и решительной. – Мы с тобой ограничены в средствах, любую свободную монетку я тратила на ритуальные деньги.
– Лучше бы ты их копила.
– Но ведь благодаря этому Нефритовый государь вернул тебя!
Чживэй пренебрежительно хмыкнула. Или вернулся ее злой и неотомщенный дух, или в этом и правда кто-то замешан. Но крайне маловероятно, чтобы усилия сестры смогли сотворить настолько сильную энергию, чтобы достать ее душу с другого света.
– Найдем Шэня. Из всех он один никак не мог меня предать, – протянула Чживэй.
Его предательство она бы точно запомнила.
– Императора Чжао Шэня, ты имеешь в виду? – пораженно ахнула Мэйцзюнь.
– Да, его, – хмыкнула Чживэй, нисколько не удивившись, что он теперь император. В конце концов, ее план отлично сработал.
– Ох, сестрица, нас не пустят к нему.
– Меня пустят, – отмахнулась Чживэй.
– Дорогая сестрица, но ведь ты – это не ты. Мы подойдем к Запретному городу, к воротам, к самому императору нас ни за что не пустят.
Чживэй поджала губы и остановилась.
Точно. Она же просто не может теперь воплотиться в любом желанном месте. Некоторые трудности в плане увидеть Шэня точно имелись.
– Мы передадим, что пришла Лю Чживэй, – самоуверенно хмыкнула она и отправилась в сторону основной дороги. – Это откроет нам любые ворота.
– Ох, дорогая сестрица… – Мэйцзюнь с искренней скорбью посмотрела на Чживэй. – Для меня будет честью умереть вместе с тобой. Это лучшая смерть! Такую мы с тобой и заслуживаем, и наконец воссоединимся с семьей. Как же там Лю Ши и Лю Цзи без нас…
Чживэй очень хотелось проигнорировать обреченное самобичевание сестры, однако она не просто так стала сильнейшей темной, а потому, что умела слушать тех, кто окружал ее. А умерла, потому что не слушала тех, кто был мудрее ее. Она опять притормозила и протяжно вздохнула.
– Почему же нас казнят?
– Имя Лю Чживэй, – Мэйцзюнь тут понизила голос до шепота, – запрещено упоминать под страхом смерти.
– Великолепно, – выразила свое отношение к ситуации Чживэй. – Ладно, стоит ли рискнуть сунуться к Лин Цзинь?
Даже если Лин Цзинь убила ее однажды, едва ли бы она осмелилась на это второй раз.
– К Императрице темных? В Запретные леса?
Тон сестры звучал вежливо, однако в нем проскальзывали заметные нотки искреннего сомнения в том, что Лю Чживэй в своем уме.
– Ладно, я поняла. Я недостойна увидеть никого из своих предателей-друзей. Спасибо, что доходчиво объяснила мне.
Чживэй постучала себя по подбородку, а затем улыбнулась.
– Что ж. Тебе повезло. Твоя сестра умная и изворотливая и уже придумала план.
Взгляд Мэйцзюнь заблестел от восхищения.
– Мы отправимся на мою могилу.
Еще никогда Чживэй не видела, чтобы на смену восхищенному взгляду так быстро приходило выражение лица «мы обречены». Впрочем, ее это нисколько не обескуражило.
– Что же нас там ждет? – осторожно спросила Мэйцзюнь.
– О, ты увидишь, – жизнерадостно ухмыльнулась Чживэй.
Глава IIВы сделались тощим и чёрным. Неужели так трудно даются стихи?
Стихотворение Ли Бо
Могила находилась недалеко от ущелья Пасть Дракона, и по человеческим меркам до нее было три недели пути, что сбило самоуверенную спесь с Чживэй. Она застыла посреди пробуждающегося города Цзинь, над которым занимался рассвет. За спиной стояла сестра с преданным выражением лица. Пройдет не так много времени, прежде чем господа Вэй начнут разыскивать Мэйцзюнь с телом Шусинь (Чживэй сомневалась, что они купятся на историю с призраком).
Все отличалось от ее первого возрождения: теперь у нее были знания о мире и внятная цель, но не было средств к ее осуществлению.
Чживэй испытала смесь злости и разочарования. Возрождение все больше походило на наказание, чем на возможность отомстить обидчикам. И вопросов к причинам самого возрождения становилось все больше.
Может ли быть, что освобождение темных от рабского положения засчиталось ей выдающейся добродетелью?
Хотя цена освобождения была высокой. Пострадали люди…
Чживэй аж передернуло. Внутренний голос, который, наверное, исходил от Шусинь, не улучшал ей настроения.