После небольшого отдыха, Скобелев произвел рекогносцировку южной стороны Янги-калы, и в это время в крепость Геок-тепе было брошено 120 артиллерийских снарядов. Произведя осмотр крепости и окружающей ее местности, Скобелев считал свою задачу законченной – и решил начать отступление.
Заметив, что отряд предпринимает обратное движение, текинцы окружили русские войска со всех сторон и открыли по ним усиленный огонь. Неприятель несколько раз бросался в шашки, но его отбивали огнем артиллерии. 12 верстный путь до Егян-батыр-кала отряд прошел лишь в 5 часов, все время отбивая назойливо преследовавших его текинцев. В 6 часов вечера Скобелев возвратился в Егян-батыр-кала и сделал все распоряжения к отбитию ночной атаки текинцев, которую, по всем признакам, следовало ожидать. Действительно, в 2 часа пополуночи, неприятель с криками и выстрелами стал приближаться к расположению наших войск. Но мертвая тишина, царившая в стане русских, совершенно смутила и устрашила текинцев, и они отступили. На следующий день, в 5 часов утра, отряд начал дальнейшее движение к Бами. Неприятель только издали следил за отступлением наших войск, не решаясь их атаковать. 10 июля отряд прибыл в Бами. Рекогносцировка стоила нам 3-х убитых, 8 раненых и 8 контуженных нижних чинов. Слухи о движении отряда к Геок-тепе разнеслись по всей Средней Азии и произвели громадное впечатление. Рассказывали, что наши войска уже овладели Ахалтекинским оазисом, причем убито было 15 000 текинцев. Генералу Скобелеву рекогносцировка 6 июля дала возможность на деле познакомиться с противником, о котором после штурма крепости в 1879 году ходили самые разноречивые и преувеличенные слухи.
Дальнейшее описание Ахалтекинской экспедиции мы заимствуем из воспоминаний одного из офицеров Апшеронского полка – участника экспедиции.
«До того времени я еще не видел Скобелева; но почти легендарные рассказы о “Белом генерале”, создавшие ему такую популярность в России и возведшие его в цикл героев, возбуждали во мне чрезвычайный интерес, и я гордился тем, что буду иметь честь служить под начальством такого героя. Михаил Димитриевич, выскочив из фургона, подошел к почетному караулу. Он был одет в серую офицерскую тужурку и красные кожаные чакчиры; при нем не было никакого оружия. Высокая, стройная фигура генерала, его красивое, симпатичное лицо, обрамленное длинными русыми бакенбардами, и проницательный взгляд его голубых глаз произвели на меня глубокое впечатление; на вид Скобелеву было лет 35–36. Поздоровавшись с почетным караулом, Михаил Димитриевич спросил: как моя фамилия, из какого я полка и кто командир полка? Получив на все ответы, Михаил Димитриевич пожелал мне счастливо служить и затем поздравил нас, офицеров, и солдат со скорым выступлением в Бами и скорым походом к Геок-тепе[28].
Мое перо слишком слабо, чтобы описать тот энтузиазм и радость, которые обуяли всех нас при вести о скором оставлении “растриклятого Чада”, как называли солдаты наше злополучное укрепление. Песни солдат и их веселый говор не умолкали почти до полуночи. Генерал Скобелев ходил между группами солдат и спрашивал, не осталось ли в ротах солдат, участвовавших в хивинском походе. Один такой нашелся: это был псаломщик, ефрейтор Лебедев. Скобелев подарил ему 10 рублей и обещал при первом же деле дать Георгиевский крест. На другой день, с рассветом, Михаил Димитриевич выехал в Дуз-олум. Однако нам еще не так скоро пришлось распроститься с Чатом, ибо передвижение войск совершалось очень медленно, да и не прибыли еще с Кавказа части, потребованные начальником экспедиции на усиление войск действующего отряда.
30 ноября нам предстояло занять сел. Егян-батыр-кала, которое, по словам лазутчиков, текинцы намерены были упорно оборонять. Из Келете войска двинулись тремя колоннами; наша колонна выступала последней, в 8 часов утра. Первые две колонны беспрепятственно подошли к Егян-батыр-кала; селения никто не защищал, и оно было немедленно занято. Но наша колонна, в 2-х верстах от Егяна, была встречена небольшой неприятельской партией, засевшей в небольших калах, под названием Кары-карыза. Подполковник Гайдаров выслал в цепь полусотню казаков и нашу 15-ю роту, огонь которых заставил текинцев отступить. Появление русских войск вблизи Геок-тепе произвело в крепости большую тревогу. Вскоре обширная равнина между Егян-батыр-кала и Геок-тепе покрылась массой всадников, окруживших занятое нами селение. В особенности неприятель массировался у довольно большого кургана, стоявшего недалеко от гор. Цепь стрелков, высланная от 14-й роты, продвинувшись несколько вперед, заставила текинцев отступить. Впрочем, стрельба не прекратилась до самого вечера, когда текинцы удалились в крепость. На ночь приняты были все меры предосторожности, на случай нападения неприятеля. Всю баранту загнали в калу, стоящую посреди селения, по сторонам которого расположились пехота, кавалерия и орудия.
Наконец-то мы уже недалеко от этого таинственного Геок-тепе, о котором ходило там много различных, по большей части сказочных, рассказов. Утром 1 декабря текинские наездники опять выехали из крепости, но близко к нашему расположению не подъезжали, опасаясь огня артиллерии. Войска приводили селение в оборонительное положение; устраивался лазарет. На другой день пришла 2-я колонна[29], после чего генерал Скобелев нашел возможным произвести рекогносцировку Геок-тепе с целью дополнить сведения о крепости, добытые в рекогносцировку 6 июля; она назначалась на 4 декабря. Вечером 3-го числа в наш батальон доставлена была следующая диспозиция:
“Завтра, 4-го декабря, предполагается произвести движение по направлению к крепости Геок-тепе отрядом под личным моим начальством, в составе:
4-го батальона Апшеронского полка (под командой подполковника князя Магалова), 1-го батальона Ширванского полка, роты 2-го кавказского саперного батальона, команды охотников (подпоручика Воропанова), полубатареи 4-й батареи 20-й артиллерийской бригады, подвижной № 3 батареи, морской батареи, 1 сотни Оренбургского № 5 полка и 1 сотни Таманского полка.
Начальником артиллерии назначается подполковник Бобриков.
Отряд должен быть готов к 5 часам утра: выстроен в резервном порядке перед лагерем главных сил.
Цель действий – рекогносцировка западного фронта крепости Геок-тепе.
При сближении с противником отряд перестраивается в боевой порядок, имея на правом фланге 1-й батальон Ширванского полка и 2 орудия морской батареи, под начальством подполковника Гогоберидзе. На левом же фланге – 4-й батальон Апшеронского полка и 2 орудия морской батареи, под начальством подполковника князя Магалова. Резерв составляют: рота саперов, 3 сотни казаков и 12 орудий, в моем непосредственном распоряжении.
Раненых относить к резерву, где устраивается подвижной перевязочный пункт.
Я буду находиться при резерве, куда направлять донесения.
На случай убыли меня из строя, отряд вверяется исправляющему должность начальника штаба полковнику Иванову; прочих начальников частей замещают старшие по них офицеры.
По окончании рекогносцировки отряд отходит к Самурскому укреплению (так названо Егян-батыр-кала). Подписано: "Генерал-адъютант Скобелев"”.
В половине пятого в укреплении все зашевелилось; было еще совсем темно; солдаты разобрали ружья и тихо выстроились поротно. Князь Магалов вывел батальон из укрепления и построил его фронтом к крепости Геок-тепе. Через полчаса отряд уж весь собрался. Сзади Апшеронского батальона выстроились орудия. Вдруг все смолкло; раздалась команда “смирно!” – то подъезжал Скобелев, окруженный свитой и имевший с собой белый значок. Поздоровавшись с войсками, генерал приказал двигаться. Порядок движения был следующий: впереди шли охотники, на правом фланге – саперная рота, рядом с ней – батальон Ширванского полка, левее – наш батальон, а на левом фланге – казаки. При колонне находился гелиографный станок для сообщений с Егян-батыр-калой. Пройдя 8 верст по направлению к сел. Янги-кала, генерал Скобелев сделал привал, продолжавшийся около часа, и затем войска вновь двинулись вперед. Утро было ясное и тихое. С каждым шагом вперед вдали все яснее и яснее обрисовывались серые контуры Геок-тепе; стены крепости усеяны были народом; от времени до времени из Геок-тепе выходили массы пеших текинцев и спешили к Янги-кала. Вот с нашей стороны раздался первый выстрел из орудия – и вскоре загремела ружейная перестрелка. Со стен крепости на огонь нашей артиллерии отвечали выстрелами из единственного имевшегося у текинцев орудия. Скобелев выехал со свитой на впереди лежащий холм и стал обозревать крепость. Неприятель узнал нашего генерала и стал массироваться против кургана, осыпая его пулями из берданок, доставшихся текинцам в 1879 году. Тогда Михаил Димитриевич приказал рассыпать впереди кургана цепь от Апшеронского батальона; князь Магалов выслал меня с полуротой. Рассыпав стрелков, я выдвинул их саженей на 200 вперед и открыл огонь. В таком положении оставался отряд до часа пополудни, когда отдано было приказание собрать цепи, ибо отряду надлежало двинуться к западному фасу крепости. Как только войска наши тронулись, то большая часть текинцев, занимавших Янги-кала, стала наседать на арьергард, а остальные бросились в крепость. Выстроив отряд вдоль западной стены, генерал Скобелев приказал орудиям сняться с передков и открыть по Геок-тепе огонь гранатами. В то же время батальон Ширванцев дал по внутренности крепости (навесным огнем) два залпа с расстояния 3000 шагов. Не успели наши орудия еще взять прицел, как стены Геок-тепе, до того времени усыпанные текинцами в разноцветных халатах, моментально опустели. На огонь нашей артиллерии текинцы отвечали выстрелами из своего орудия, но ядра неприятельские никакого вреда войскам не причинили: они большей частью перелетали через отряд, и только одно из них упало шагах в 10-ти от нашего батальона. Уже начало смеркаться, когда артиллерия прекратила огонь и отряд направился к Егян-батыр-кала. Текинцы, державшиеся на почтительном от нас расстоянии, стали постепенно приближаться и вскоре окружили нас со всех сторон. Из Геок-тепе выходила пехота, которую конные текинцы сажали на крупы лошадей, подвозили на близкий ружейный выстрел к отступавшим войскам и здесь сбрасывали. Отряд двигался вдоль песков, имевших много холмов, вполне благоприятствовавших неприятелю. Отступление совершалось под прикрытием цепей: пешей – от команды охотников и конной – от казачьих сотен. Апшеронский и Ширванский батальоны шли в ротных колоннах.