Прыжок к пытающемуся скрыться в тумане кривоногому врагу, который тащил за хвосты и лапы сразу троих бойцов, и выхваченный хвостом нож вонзается ему в глазницу.
Ярость затмила разум, и боль от прямых взоров на доспех уже не мешала.
Сильный рывок за ногу опрокидывает меня, и что-то начинает утаскивать в сторону, а холодная жидкая грязь стала заливаться за шиворот и в пасть. Попытался сесть и увидел, как зойл утаскивает меня в сторону. Размашистый удар ему и, не обращая внимания на то, что носок лезвия сечки застрял в кости в черепе зойла, я метнул вторую в готовящуюся расплющить Позвонка тварь и прыгнул следом, впечатав кулак ей в клюв.
Плюнул в узкие глаза, выжигая их кислотой, и несколькими ударами кулаков сбил с ног, а когда зойл упал, продолжил бить кулаками и когтями, раздирая кожу, пока не почувствовал, что дёргается уже агонизирующее тело.
Не успел привстать, и не замеченный враг ударом сбил с ног, и боль огненной сеткой проносится по телу, и даже показалось, что сейчас сдохну, но на врага наваливается толпа воинов…
Зато явился другой, однорукий, и его когти единственной руки метнулись к моему горлу. И когда попытка вырваться не увенчалась успехом, если только не с кусками собственного мяса, я начал рвать когтями его бугрящуюся мышцами руку, соскабливая до кости мышцы и кожу, выдирая их отдельными канатами и жилами, пока его рука не разжала стальную хватку, не повисла безвольно оттого, что розовые кости показались на поверхность… И когда освободился, прыгнул вперед, вырывая ему глаза. Не успокоившись на этом, схватил оброненную кувалду и, напрягая силы, вскинул её над головой и уронил вниз, разбивая череп в кашу.
Мимо пролетел откинутый ударом крыс, и я переключился на новую цель.
Рядом в тумане, с рёвом, полным кровожадного удовольствия, крысы вонзали клинки в тело зойла, пока их товарищи отползали в середину острова. Туда, где свет от ещё ярко пылающего костра отгонял прочь туман, и запекшаяся вокруг него грязь стала твёрдой и тёплой почвой.
Снесенная с плеч голова моего воина показала, что враги ещё не сдались. Уже убитое тело пошатнулось, из обрубка шеи фонтаном забила кровь, а затем он молча рухнул лицом вниз в грязь.
Пока я связал боем часть врагов на нашем краю, многочисленные голохвостые лапами повалили на скользкую землю и затыкали лезвиями ещё нескольких врагов, отлетая от судорожно-агонизирующих ударов.
— Мы побеждаем!!!
— Собраться! Ко мне, воины! — закричал я. И возбужденные схваткой раненые и целые бойцы стали многочисленным кольцом собираться вокруг.
Впереди, среди тумана, вновь показались темные фигуры, и там стоял тот визг, что было понятно — кого-то вновь за хвост утаскивают в болота.
— Вперёд-вперёд! Они отступают! Убивайте!!!
Моя свита злобно завопила и всей гурьбой, мешая друг другу, кинулась на врагов, увлеченная азартом боя, чувствуя миг победы в этой скоротечной схватке. Мы вертелись среди врагов, и железо гулко звенело, крысы возбужденно вопили и громко смеялись, зойлы хрипели.
Хрук в очередной раз убрал туман, бросив горсть пыли камня искажения в костёр, и вскоре схватка затихла. Те враги, что не погибли, отступили.
Для меня бой закончился тем, что в моём кулаке билось сердце вражеского воина, а рядом потрясают оружием мои воины.
Привели дезертира.
Жар боя ещё не покинул моё тело, и я резко спросил у крепкого, хорошо сложенного труса:
— Имя?
— Кадаш Кость, великий херршер…
— Из какого отряда? Кто командир?
— Ордо Крока Позвонка, второй номер, щитоносец стрелка Трича Грязного. — проскулил трус.
— Правда ли то, что ты бросил своё оружие и со всех лап бросился бежать, желая спасти свой жалкий хвост?
Он только низко наклонил голову, удерживаемый несколькими бывшими товарищами. А я старался припомнить, что я помнил о нём — всё же, день за днём крутясь вокруг меня, каждый из них уже давно примелькался перед моими глазами. Вроде из «старичков», кто присоединился ко мне под давлением, а не родился в Логове.
— Задумал бежать, опозорить моё доверие? Я доверил тебе оружие, ты стал достоин стоять рядом со всеми этими воинами в бою и что — вот так запросто попытался убежать отсюда, из болот? Ты не только презренный трус, но и ещё настолько туп? Нет, нам не только подобные воины, нам даже такие тупые рабы не нужны!
На самом деле я был даже доволен — всего один попытался сбежать.
Я оглянулся, убедившись, что это событие собрало уже достаточно хвостатых зрителей.
И здесь же, не откладывая, провели казнь. Его непосредственный командир, Трич Грязный, и провёл её. Пытавшемуся дезертировать трусу обрезали нос, уши, язык, хвост, и выкололи один глаз:
— Перевяжите его и отпустите, если он так хотел бежать.
Тричу в наказание за то, что недосмотрел за напарником, велели самому таскать и ружьё, и боезапас к нему, оружие, броню и припасы.
Я осмотрелся. Все дела в основном были сделаны, и следовало убираться отсюда.
— Где наш проводник? Позовите Ксонка!
Позвать его не получилось. Через минуту я стоял над тем, что от него осталось. А осталось немного — одни ошмётки из разорванной одежды, торчащих костей и мяса.
Нам срочно нужен был новый проводник.
— Кто-нибудь ещё был в этих местах?
Крысы беспомощно переглянулись. У болот жили бывшие Костегрызы, но из того костяка, что я когда-то подчинил, уже мало кого осталось в живых, да и не все они совались в эти зловещие разрастающиеся, если не приводить рабов, болота.
Мало этой проблемы, как посыпались другие, что омрачили факт того, что мы пережили ночь и встретили рассвет, обломав зубы местным хозяевам.
Проблемы с порохом. Здесь, в условиях влажных болот он активно сырел, тогда как сушить его было весьма и весьма проблематично, и даже если вдруг удавалось его высушить, он терял часть своих свойств, становился комковатым. Причем отсырел в основном наш порох, изготавливаемый в Логове, а вот гномий, которого у нас были малые запасы, нет. И, как сказал Крок Позвонок — общего запаса пороха едва ли хватит на ещё один подобный бой.
Проблемы с камнем искажения. Хрук Ищущий ничего нового не сообщил. С ним у нас и так постоянные перебои, и взятое конечно же заканчивалось — никто не рассчитывал, что придётся тратить его подобным образом на разгон магического живого тумана, и кое-где зубер перестарался, закинув слишком большие порции драгоценного порошка. И в итоге у нас оставалось немного мелких камушков.
Становилось ясно, что ещё один такой бой мы не выдержим.
Тут же отчитал-обругал Хрука за то, что полез драться. Не ему с его силёнками было вылезать из-за спин воинов. Отослав его помогать раненым, принялся думать.
Как выходить из топей было непонятно. Уходить следовало, так как припасов для боя оказалось недостаточно, лишились под полсотни крыс убитыми и похищенными, не считая раненых. А ещё наверняка сейчас со всех сторон стягиваются отряды чудовищ, чтобы покончить с нами.
Будем считать, что это был разведывательный поход, этакая разведка боем. Теперь надо вернуться, собрать силы, запастись камнем, влагостойкой тарой под порох и прийти сюда уже серьёзно, выжимая тварей, осушая болота. Думаю, что способ отвести воду, что нам так мешает тут пробираться, наверняка найдётся.
Долго рассусоливать не стали, поели свежего мяса досыта, нарезали свежатины про запас, прикопали трофеи и мёртвые тела (своих похоронить, а чужих — чтобы мясо не испортилось раньше времени), запомнили ориентиры стоянки и попытались выйти на вересковое нагорье по своим следам.
Впрочем, нам оказалось достаточно покружить примерно пару часов, чтобы понять, что мы вообще-то уже заблудились. Посылать разведчиков в стороны я не стал — как-то сомневался, что у них получится вернуться.
Вновь собрал немногочисленных командиров посовещаться.
— У нас есть проблема — без проводника мы не можем найти дорогу из этой сырости. У кого есть какие предложения? Ищущий, в первую очередь я хочу услышать варианты от тебя. Можешь поколдовать или с помощью каких-то инструментов найти выход?
Молчание.
— Ну, взгляни на меня!
Он поднял голову, а худосочные лапки сцепились в замок и начали мелко-мелко дрожать.
— Можешь ли ты, например, чувствовать, где наш дом? Видеть какие-нибудь следы, которые неподвластны нашему обычному взгляду?
Его лапки задрожали сильнее.
— Я не могу чувствовать дом и видеть следы.
— А что ты можешь? — разозлился я, непроизвольно нависая над этим ничтожным, трясущимся крысом.
— Я могу узнать/разведать, где логово подлых-ничтожных местных!
— Делай!
Все внимательно смотрели, как Хрук зажмурился, водил руками, приплясывал и вообще всячески показывал, что очень старается, но уж больно много кривлялся на мой взгляд, пытаясь показать, как ему тяжело.
— Я чувствую какую-то неправильность — он уверенно ткнул когтем в одну из сторон.
— Выбора особо нет. Пробираемся.
— А стоит ли туда идти? А если там действительно главное их логово? Мы можем все умереть! Ой, вернее — все могут умереть, кроме вас, херршер!
— Если там их главное логово — придём, убьём главных, а остальные разбегутся. — уверенно заявил я.
Уверенности, что у нас подобное получится, у меня не было, но лучше делать что-то, чем метаться по болотам, запутываясь в собственных следах и медленно вымирая под ударами местных владык. Если всё будет как вчера — спокойный легкотуманный день и засилье живого тумана, пытающегося утянуть вглубь трясин, ночью вкупе с нападениями… Ещё может ночь и отобьёмся, конечно.
В общем, надо найти их логово.
Временами водная гладь с мелкими сырыми островками сменялась полузатопленным мёртвым лесом, что не успел вырасти и разрастись, и его обломанные чёрные и прямые как стрелы стволы ещё тянулись по привычке в вышину либо кренились, грозясь упасть от малейшего прикосновения.
Хрук Ищущий время от времени застывал, проверяя, в нужную ли сторону мы идём, а потом поправлял наш путь.