Меня так и подмывало ответить: «конечно, и отпущу и оружие потом отдам и золото заплачу». и наверное в чем-тоттак было бы лучше, а потом как-нибудь нарушить этот обещание, но зато у меня образовалось бы среди пленников сразу куча полезных подгорных жителей — наверняка в чем-то умелых мастеров. Их бы ещё, конечно, пришлось склонять к сотрудничеству, но они уже были бы в полной моей власти и подход к каждому можно было бы найти.
Прибежал Крок Позвонок и отогнав назад остальных воинов, начал строить стрелков, которые спешно забивали пули в дула и насыпали порох на полки. Зарядив, они положили стволы на сошки или края щитов, направив их в сторону гномов.
— Этого я вам обещать не буду. Может когда-ниюудь вы и попадете домой, но не в ближайшее время!
— Ну и катись к демонам! Ни перед кем мы не сложим оружие! И сами доберëмся куда нам надо! А будете мешать — раздавим! Усëк, уродец?
Всмотревшись насколько возможно, я видел их решительные лица, не боящиеся того, что должно было случится.
— Не следовало вам выхдить из своих пещер, бородатые…
— А может ну их? — подошёл посеревший от усталости Гизельберт Шлиц. — Пусть посидят там, а будут прорываться, тогда уж…
— Мы не может их тут долго сторожить.
Глядя на стоящих на гряде в звонкой тишине воинов, ощетинившихся щитами, я произнёс, перефразирируя на ходу их песню, которую они любили петь:
— Рожденные под землей,
Выращенные в каменистой утробе—
Земля ваша колыбель!
Гора станет вашей могилой!
Вы встретились с нами на поле боя—
Вы встретили свою гибель!
Вы не боялись того, что лежит внизу—
Вы погибли от того, что пришло!
Фитили дымились, несколько подошедших зуберов, надев прошитые металлической нитью перчатки, приготовили в шкатулках мелкие кусочки искажающего камня.
— Пали!
Клубы дыма вырвались из стволов и замков ружей, и тяжёлые пули понеслись к гномам, что выставив щиты, медленным шагом пошли в последний бой.
— Во имя предков!
Глава 31
Тела гномов похоронили далеко и надёжно, спрятали так, что мало какая тварь раскидает каменный завал.
Гизельхер вроде бы понял моё решение. А вот с Куртом пришлось поговорить.
— Кто наши враги?
— Эээ… Зеленокожие…
— Кто нам гномы?
— Вроде бы никто.
— Именно. Еще не союзники, но ещё и не враги. А как ты считаешь, что нам нужно здесь, в этих горах? Зачем мы пришли сюда?
— Нуу… Нужны земли. Эти горы, их недра, их воды.
— А на что мы готовы пойти ради этого?
— Как вижу, на многое. Но почему мы не помогли гномам в их битве? Ведь мы всё равно напали на зеленокожих!
— Зачем усиливать тех, кто может стать нам врагом?
— Тогда почему мы не добьём всех, кто всё-таки смог спастись из войска Карак Ногарунда?
— А зачем уничтожать тех, кто может стать другом?
Как узнали, бронированный кулак гномов, хирд, всё-таки умудрился отступить. Они даже переходили несколько раз в атаку, отстреливая из оставшихся арбалетов и ружей преследователей, пока не закончились болты и порох соответственно. Встали в узком месте, выставили щиты и даже орки ничего не могли сделать с этими упрямцами. Ну а потом уже и мы ударили. Постепенно большая часть орков и гоблинов переключились на нас, что дало возможность остаткам гномов уйти.
Мы не медлили, отделив раненых, что не могли передвигаться, оставив всю добычу с пленными, оставили охрану, закинули припасы на несколько дней пути в мешки, малый обоз со стреломётами, мясорубками и пустились в спешный путь по старому тракту.
Несколько старых развалин, оставшиеся ещё со времён гномов или людей, которые гоблины использовали в качестве жилищ, не оказали никакого сопротивления, так как кроме самок и детёнышей там никого не оказалось.
В одном дне пути от города мы увидели то, что некоторые называли «запустением», другие «скверной» или болезнью. Это проявлялось не сильно, и всё же хоть я и не знаток природы, всегда можно отличить, когда дерево здоровое, а когда больное. Темные прожилки в листве, невысокая растительность даже в богатых влагой местах, квёлые цветы, что цветут всегда, было бы тепло, и подгнившие местами фрукты (хотя может оно так и должно быть), покрытые черной корочкой некоторые камни. Версий ни у кого не было — ну есть и есть, может природа такая, а может это оставшиеся следы от проявления какой-то магии. Мало ли что бывает в мире.
Перед Киндургунбандуразом, когда войску оставалось едва ли полдня пути, подбежал Сурнур:
— Мы знаем это город.
— ? — выразил я заинтересованность в его словах.
— Чаланхат — каменный город. Старые рассказывали, что ещё до того, как гномы основали здешнее поселение, место использовалось как земля обмена и торговли между племенами. Редко, но такое бывало — раз в несколько лет или десятилетий все договаривались прекратить взаимное кровопролитие. Так говорили старые. Последний раз такое было очень давно!
— Что же, буду знать.
Холмы покрывала высокая пахучая трава и мелкий кустарник, а сквозь них проглядывали вековые валуны, которые в незапамятные времена скатились с гор. От большой дороги разбегались протоптанные зверьми тропки, ведущие к звенящим ручейкам и разным скрытым местечкам.
Тракт не был замощён, при этом следы былого ухода ещё сохранились в каменных изваяниях, побитых и искалеченных, изображающих суровых гномов, что ныне немо взирали за теми, кто попирает эту землю, что должна была достаться их потомкам.
То, что мы подходим к Киндургунбандуразу поняли по тому, что обнаружилась выдвинутая толстая и приземистая передовая башня, эдакий мощный барбакан. За ним, собственно и должен был начинаться город, как рассказывали Схэрры и крысы Вока Секущего Хвоста.
У башен и у стен было много белых россыпей, похожих на известь, оказавшиеся черепами и осколками костей, что говорило о довольно бурной истории этого поселения в прошлом.
Барбакан, приземистое строение в два этажа было крепким, и до сих пор частично осталось невредимым. Одновременно более грубое в своей простоте по сравнению с человеческой архитектурой, оно было лаконичнее, проще и во много раз лучше того, что могли создать кривоногие гоблы. Он стоял на холме над дорогой, и при достаточном количестве воинов в обороне, нападающим можно было умыться кровью. Стены венчал зубчатый парапет, в стене виднелись бойницы. Рва как такового не было — зарос и завален мусором. Зубцы и бойницы местами оплавлены.
По моему приказу, хрустя камушками и костями гоблов, ордо строились в боевые колонны.
— Будем штурмовать без ничего? Даже не отдохнём?
— Не будем ждать. Их не должно быть много — основная часть должна была быть на развилке остаться. Так что идём на штурм!
— А лестницы?
— Первыми пойдёт Хрол Обрубок и Вок Секущий Хвост. Их бойцы вскарабкаются и без лестниц. Там между камнями хорошие щели.
— А если нас там ждут пока мы столпимся? Может рабов вперёд пустить?
— Всю работу рабы за нас не сделают. И их немного. Если же нас ждут, то ордо отступят.
Увидев, что командиры построили воинов и смотрят на меня, дал отмашку.
— На стену, хвостатые, вперёд! В ножи их! Режь-режь!
— Шуурх!
— У нас нет лестниц!
— У нас лапы… Мы не можем по стене…
На что всегда находился командир ордо:
— Вперёд на стену, тварь, пока не зарезал! Карабкайся, падаль!
От башни к ним полетели стрелы, на которые стали отвечать только стрелки Беспалого и Крока.
Первыми вперёд вырвались крысы Вока. В лёгких доспехах, зажав в пастях и хвостах кинжалы, они ловко карабкались по старой кладке, в которой была просто уйма мест для зацепов гибких лап и их фигуры одна за другой ввинчивались в узкие бойницы, или перебирались через зубцы.
Но всё было кончено довольно быстро — защитников было мало (едва ли два десятка набралось) и вскоре их визжащие тщедушные тела со смехом выкидывали наружу.
Порог входа располагался в двух метрах от земли с обратной стороны башни. Людям с гномами наверняка нужна была лестница, чтобы добраться до него.
Быстро вскарабкался внутрь и осмотрел внутреннюю часть — мусор, грязь и растерзанные останки гоблов.
Невольно внутри появилось блаженное тепло — вид трупов врага, его крови придал энергии.
Основной город располагался на возвышенности в метрах трехстах, и барбакан оказывался на ладони почти под стенами города. Его стены из тёмного камня отличались от грубой кладки (во всяком случае издалека), и на первый взгляд показалось, что город вмурован в скалу. Со стен, при наличии артиллерии или метательных машин, можно было вести огонь по нападавшим. Барбакан и стены города соединяла извилистая дорога со скатами по обе стороны шириной в две повозки. Все пространство вдоль дороги заполнено разрушенными остатками жилищ — всюду топорщилась неровная земля, россыпи керамики блестели на солнце, да торчали обработанные камни.
Стена в скале была будто бы вырезана, но так же частично её составляли сотни тщательно обработанных больших блоков. Следы былых украшений до сих пор оставались на поверхности — особенно сияло разноцветное стекло, вырезаны лица предков, символы кузнечного дела.
Ворота, располагавшиеся по центру, были закрыты. Состояние их было плохое, украшения давно содраны. При этом они были массивны и было видно, что так просто их не открыть — надо брать стену, по которой уже бегали фигурки гоблов. Как только они нас увидели, то долину заполнили звуки металлического дребезжания (то вонючки били в железные листы) и в горах отозвалось многократное эхо.
Взмахами оружия пустил вперёд остальных:
— Вы ждете что я за вас сделаю всю работу? Живо-живо вперёд! Чьё ордо первым возьмет ворота, тем неделю без работы и тренировок!
Над моими воинами уже нависали тени скалы и камней, вмурованных в остатки городской стены, и у многих дрожали хвосты и лапы от страха — ведь в любой момент враги могли нанести первый удар.
Стены гномьей крепости возвышались перед нами, словно неприступные стражи. Их поверхность, покрытая трещинами и сколами, говорила о бурной истории, которую пережила эта твердыня за время своего существования.