Восемь лет я ездил на работу целый час. Привык. А здесь в метро — всего восемь минут.
Ну вот, пока хватит [письмо занимает 25 страниц].
Привет от Катеньки.
К.»
Стенам дома № 8 на Чеховской улице (ныне ул. Академика Ильюшина) суждено было стать свидетелями зарождения новых высоких замыслов. Еще комнаты малогабаритной квартиры на четвертом этаже пугали своей пустотой, а конструктор уже раскладывал на полу свои чертежи и увлеченно работал, стоя на коленях. Эту манеру ползать по полу, устланному простынями чертежей, упоминали многие сотрудники Никитина. Сначала это был большой экспериментальный проект комплексной застройки в Тропареве.
Перейдя на работу в Институт экспериментального проектирования, Никитин с головой погрузился в новую для него область жилищного строительства. Он приготовился использовать в проектах застройки новых районов столицы свои знания и опыт, накопленный им при проектировании промышленных сооружений и первых высотных зданий Москвы.
Н. Никитин на Елисейских полях в Париже знакомиться с французской архитектурой
Начинался пятьдесят восьмой год — год бурной застройки московских, ленинградских, киевских пустырей, время сноса почерневших деревянных строений на окраинах больших городов, время общесоюзных Черемушек.
Объявлен международный конкурс на проект застройки нового района, в котором приняли участие многие проектные организации Советского Союза и социалистических стран. Николай Васильевич взял на себя руководство конструктивной частью проекта одной из свободных протяженных территорий юго-запада Москвы.
Очерченный тремя линиями автотрасс, район Тропарево венчался зеленой зоной и чистым озером…
Неосуществленный проект экспериментального жилого района Тропарево. 1958 г. Рис. арх. О. Иванова
Конкурсный макет района и сегодня поражает воображение своей целесообразной красотой и завершенностью композиции. Высота зданий колеблется от пяти до двадцати четырех этажей. Дома связаны между собой гармонией и ритмом. Район зазвучал как гимн будущему. В проекте жилищной застройки Никитин сумел использовать лучшие достижения промышленного строительства. В годы войны и в первые послевоенные годы Николай Васильевич находился у самых истоков поточного индустриального строительства, великолепно знал его специфику и возможности, сам изобрел множество новых конструктивных деталей и конструктивных систем, то есть узлов зданий и сооружений. Прекрасно владея всей номенклатурой строительных изделий, которые изготовляла или могла изготовить наша промышленность стройматериалов, Никитин находил для жилых домов способы решения новых конструктивных задач с помощью привычных и удобных для проектировщиков и строителей средств… Но проект, получив на международном конкурсе первую премию, собрав все возможные знаки отличия и эпитеты, остался… в макете.
Николай Васильевич не мог не сетовать на то, что его разработки, признанные удачными, не реализуются. Но вместе с тем он конечно же понимал, что армия строителей-монтажников еще невелика, она не успела при обрести достаточного опыта работы на строительном конвейере, она только приноравливается к строительному потоку. Не мог он не знать и того, что заводы Промстрой материалов, которые возводились по всей стране, во многих случаях только еще учились осваивать свои проектные мощности и считали выполнение плановых заданий большой победой, а ведь нередко эти победы достигались на первых порах за счет качества. Поэтому нет ничего удивительного в том, что даже малейшее переустройство кассет и вибростендов, которого требовали новые никитинские панели и перекрытия, — все встречалось в штыки.
Бороться против однообразия строительного потока было бесконечно тяжело. Миллионам советских семей нужно было жилье не завтра, а немедленно, сейчас. И какие возможности, какую степень личной свободы открывает отдельная квартира, Николай Васильевич испытал на своем опыте, на своей судьбе.
Теперь, когда жилищная проблема решается у нас в стране в русле расширения удобств и комфорта, когда эстетика быта уже не далекое пожелание, а реально выполняемая задача, нам кажутся ошибкой пятиэтажные безликие Черемушки и Кузьминки.
Николай Васильевич. Никитин считал их ошибкой и тогда. Он нашел в себе гражданское мужество выступить против тонкостенных домов инженера Лагутенко, пятиэтажек типа К-7. Аналогичными домами застраивались в первые послевоенные годы окраины Парижа и Лиона, а к тому времени, когда их начали строить у нас, там их уже сносили.
Для наших северных широт дома с тонкими бетонными не оштукатуренными стенами действительно плохо подходили. Строители научились собирать такие дома за неделю, их строили повсюду, ссылаясь на то, что люди счастливы и такому жилью.
Конструктивная система конкурсного проекта впервые предусматривала единую номенклатуру строительных изделий для жилых домов самой различной этажности, она учитывала высокий уровень заводской готовности строительных деталей, способствовала укрупнению конструкций. Были запроектированы перекрытия толщиной 16 сантиметров со звукоизолирующим покрытием из линолеума на мягкой основе, впервые проектировались укрупненные панели наружных стен размером на две комнаты, то есть на два этажа. Панели с широким шагом поперечных несущих стен, большепролетные предварительно напряженные плиты перекрытий размером на комнату и множество других новинок были использованы много лет спустя при строительстве другого экспериментального района — Северного Чертанова.
Итак, необыкновенно реальный проект застройки Тропарева стал еще одним вкладом в строительное искусство. Однако высокие, двадцатичетырехэтажные дома-башни не шагнули с макета в поле. И Николай Васильевич как-то охладел к этой области строительного конструирования, тем более что к тому времени на подрамнике уже появилась телевизионная башня.
К концу 1959 года проектирование башни продвинулось далеко вперед. Уже были рассчитаны и перенесены на рабочие чертежи узлы четырех мощных опор-ног, найдены оптимальные размеры сужающегося кверху ствола-стебля башни, изготовлен макет башни. На макете башня выглядела рискованно тонкой, изнеженно-белой. Узко обжатый стебель — чем уже, тем, казалось, современнее — с какой-то балетной грацией горделиво тянулся в небо.
Этот первый вариант был Николаю Васильевичу дороже всех последующих, а было этих вариантов впоследствии немало, пока башня настойчиво поднималась вверх. Все новшества, которые под нажимом экспертов включал Никитин в конструкцию, не привносили в проект ничего интересного. Так считал конструктор. Ведь подъем башни на строительной площадке был для Никитина вторым ее рождением. Тяготы рождения и еще более — утверждения проекта были намного трудней, чем при втором рождении на стройплощадке, когда башня со своей невиданной высоты заявила всему миру: «Я есть на земле!»
Много лет спустя, когда на башне уже шли отделочные работы, Николай Васильевич в своем докладе, представленном в качестве диссертации, писал: «Легче всего прошло самое первое рассмотрение проектного предложения. После экспертизы проф. Б. Г. Коренева и проф. В. И. Мурашева, подтвердивших возможность такого сооружения, и заключения Союзтеплостроя, признавшего реальным его осуществление, проектное предложение было принято во всех инстанциях».
Проект поддержали Академия строительства и архитектуры СССР, Государственный комитет по строительству и множество других высоких организаций. И всюду — зеленая улица.
Строки из письма на родину от 9 ноября 1959 года:
«Жизнь у меня сложная, трудная, но пока мне нравится.
С башней пока все идет хорошо. На прошлой неделе министр связи утвердил проектное задание, будет еще технический проект. Утверждать и защищать проект еще долго. Строить начнут в 1960 г., если мне удастся защитить проект еще в 5–8 инстанциях. Чем дальше, тем труднее пока что. Но и легче. Есть уже строительная организация. Есть институт, который подбирает бетон, арматуру, ведет разные исследования…»
Вскоре из Комитета по строительству пришла в Моссовет официальная бумага с просьбой определить место для строительства телевизионной башни. Для судьбы конструкции вопрос казался второстепенным, но таким он только казался. Нужна была свободная площадь довольно большой протяженности (3–5 гектаров) с надежным грунтом и… соответствующим башне архитектурным окружением. Выполнить каждое из трех условий в черте Москвы оказалось делом довольно сложным, а найти площадь, удовлетворяющую всем условиям сразу, и того трудней.
Каждый из семи холмов, на которых расположена столица, обладает почвами с высокой степенью реактивности, и башня, как свободно стоящая конструкция, не могла держать под собой «капризный» грунт. В низинах же между холмами находятся зоны большого скопления грунтовых вод, целые подземные реки…
Естественно, что Никитину, как и всем людям, причастным к башне, хотелось бы возвести ее на возвышении. За стройплощадку на возвышенности высказывались и заказчики — представители Министерства связи СССР, ведь зона подачи телерадиосигналов автоматически возросла бы.
Первую пробную площадку нарезали в Черемушках, здесь были подходящий грунт и свободная территория. Активнее всех против этой площадки выступили архитектор Д. И. Бурдин и сам Никитин. Очень уж им не понравилось архитектурное окружение башни. Николай Васильевич даже предложил увеличить высоту башни, лишь бы ее поставили в достойное окружение.
Очень понравилась Никитину идея украсить башней знаменитую московскую стрелку в районе Берсеневской набережной. Однако соображения инженерного характера, сложности возведения башни на этом участке заставили отказаться от этого притягательного места.
Но Никитину не хотелось расставаться с берегами Москвы-реки, и он попросил исследовать другие площадки вблизи воды. В районе Кропоткинской набережной были обнаружены великолепные скальные грунты неглубокого залегания, казалось бы, как по заказу предназначенные для нового высотного сооружения… И снова архитекторы предложили продолжить поиски — современная конструкция башни никак не вязалась с архитектурным обликом этого района старой Москвы…