ительная; солдаты утомились; – только половина дела была совершена.
Местность, пройденная при таком беспощадном преследовании, была почти открытая и с одним весьма отлогим спуском. Впереди же apьeprapду предстояло спускаться шагов четыреста с высоты крутой, изрытой, одетой лесом, и, спустившись, тотчас переправляться через Белую по весьма глубокому броду.
В артиллерии осталось очень мало снарядов. В пехоте по три, по четыре – не более – патронов. Горцы не удалялись. Подойдя в аулу Хапачухабль, арьергард расположился полукругом, связавшись своими флангами с цепями, которые были протянуты поперек высоты для прикрытия обоза, спускавшегося с горы к переправе через Белую.
Главная колонна была уже на левом берегу реки. Очередь была за нами; но как? без патронов, в составе, почти наполовину меньшем, вследствие убыли раненых и убитых солдат. Горцы, группируясь в различных пунктах, сообразно нашему расположению, очевидно, решились обрушиться всеми силами на apьepгард, при спуске его с горы. Во всех цепях поддерживалась перестрелка, хотя и весьма вяло, по недостатку патронов.
Положение было безвыходное… Спас туман. Пока арьергард обдумывал свое отступление, поднялся туман такой густой, что в пяти шагах, не видно было человека. Не воспользоваться им было бы непростительно, и мы, потихоньку, едва не на цыпочках, спустились с горы, переправились через Белую и присоединились к главной колонне, ожидавшей нашего прибытия.
На ночлег посчитали раненых и убитых. В этот день их оказалось много: у одних стрелков из двух рот выбыло два офицера и 44 нижних чинов.
Горцы тоже дорого поплатились, но это не помешало им на следующий день поменяться с нами несколькими выстрелами, за что и были наказаны жестоко.
30-го января, отряд, снявшись с позиции, следовал в Майкоп. Близ переправы через Белую, у урочища Топогуап, неприятель сделал засаду. Начальник отряда, генерал-мaйop Преображенский, отъехав довольно далеко от авангарда главной колонны, был встречен изрядным залпом. Это был последний салют. Конвой, провожавший генерала, выскакал вперед, завязал перестрелку, а между тем, адъютант, поручик Бутович, был послан с приказанием – первому же свободному батальону спуститься и отрезать горцам отступление. Пока поручик Бутович уверял командующего батальоном, что приказание высшего начальства следует исполнить беспрекословно, командир 5-го батальона Кубанского полка, майор Монжос, спустил свой батальон под гору и в рукопашном бою с горцами доказал, что даже, не получая приказаний от начальника, можно иметь молодецкое дело. Горцы оставили на месте до тридцати трупов. Командующий батальоном, вследствие доклада, сделанного адъютантом, был арестован; – к сожалению, на оружии, которого он был недостоин, было написано «за храбрость».
Переправившись через Белую, отряд входил в широкое ущелье, где уже чувствовал себя как бы дома. Отряд разбрелся в одиночку, и только под воротами Майкопа роты собрались к своим значкам. Переход был сделан большой, слишком сором верст, и потому, на беспорядок походной колонны ближайшие начальники смотрели снисходительно, позволяли солдатам идти вразброд по протоптанным тропинкам, тем более, что опасности не могло быть.
Подобных экспедиций на Кавказе было довольно. Много блеска прибавляли они к славе русского оружия, но не приводили к желаемому результату, как например, и эта прогулка на Финфт стоила не малого числа людей раненых и убитых, – а что же она принесла? Так начался 1859 год на правом крыле.
В конце года Хамкеты было занято без кровопролития. Магомет-Эмин, соблазненный участью Шамиля, согласился на мирные переговоры, для чего явился лично в ставку командующего войсками правого крыла. Горцы согласились на возведение укрепления в Хамкеты, постройку станиц в низовьях Фарса, Серале и проложение просек на наших сообщениях. Весь 1860 год не было военных действий. Горцы стали соседями довольно сносными; тем не менее, изредка случались грабежи; транспорты конвоировались большим прикрытием. Да и сами отношения были слишком ненормальны. Возможна ли была полудикая республика в пределах империи, и в такое время, когда Чечня и Дагестан сдались безусловно?
Его Императорское Высочество Великий Князь Михаил Николаевич главнокомандующий Кавказскою армиею, совершил трудное дело завоевание западного Кавказа, а ныне исполняет еще труднейшее дело – просвещения полудикого края.
II
Причина открытия военных действий на западном Кавказе. – Польские эмиссары. – Первые военные действия Верхне-Абадзехского отряда с 12 декабря 1861 года по 3 июля 1862 года.
Восточный Кавказ покорился. Шамиля взяли в плен. Оставался западный Кавказ, с племенами которого был заключен в 1859 году весьма сомнительного свойства мир, который не мог служить ручательством за спокойствие в будущем. Никакими убеждениями нельзя было довести их до безусловной покорности.
Польские эмиссары, рассыпавшись между горцами, превратно толковали им намерение русских, указывали на то угнетенное положение, в котором они будут находиться в подданстве России, на злоупотребления чиновников, – словом, польские авантюристы не поскупились на клеветы, зная, что запугают тем вooбpaжeниe впечатлительных полудиких племен. Укрепляя их в уверенности, что они сами собою сильны для борьбы с Poccиeй, поляки обещали горцам помощь и от ферен-ги (французов) и от энглиз (англичан), в случае надобности, говорили, что ференги и энглиз принимают живейшее участие в судьбе воинственных обитателей Кавказа, тайно готовятся отомстить русским и не давать хода завоевательным видам Poccии. Могли ли не поддаваться таким уверениям люди, географические познания которых оканчивались границами аулов, где они жили, а политические тем, что в Стамбуле живет султан, что он великий и могущественный падишах, что этот великий падишах сжалится, наконец, над кавказскими мусульманами и накажет русских за все зло, которое они сделали черкесам.
Население взволновалось, начало втайне готовиться к войне, но наружно поддерживало приязненные отношения. Продолжались сатовки (торговля с черкесами) на рынках укреплений, старшины по прежнему приезжали пoбеседовать с местным начальством о том, как появился, по произволению аллаха, Адам, и как от Адама родились черкесы, которые и составляют настоящую эссенцию рода человеческого.
Но pyccкиe не дремали; не втайне, а совершенно открыто делались приготовления нанести горцам удар, который разом покончил бы все, и был бы сильнее красноречия польских авантюристов.
Одной 19-й пехотной дивизии было слишком мало, для решительных военных действий, а потому, на усиление ее были присланы из Грузии, из Дагестана и с восточного Кавказа все стрелковые роты полков гренадерской, 20-й и 21-й дивизий, стрелковые батальоны тех же дивизий, три драгунские полка и вся резервная дивизия кавказской армии.
Горцев на западном Кавказе считалось до двухсот тысяч; против этого населения собрано было войска: 20 стрелковых батальонов, 20 батальонов резервной дивизии, 20 батальонов 19-й пехотной дивизии, 5 линейных батальонов, 5 пеших казачьих, дивизия драгунских полков, двадцать казачьих полков и сто полевых пеших, горных и конных орудий. Эта грозная армия была вверена генерал-адъютанту графу Евдокимову.
Четыре года борьбы этой отборной армии красноречиво говорят о трудах, перенесенных ею при завоевании западного Кавказа.
Рыцарский образ ведения войны, постоянно открытые встречи, сборы большими массами ускорили окончание войны. Если бы способный руководитель в состоянии был растолковать горцам их бессилие (при таком образе боевых действий. Прим. ред.) и, вооружась им, из-за угла встречать наступление русских отрядов (т. е. перейти к партизанской войне. Прим. ред.), то, вероятно, война не окончилась бы так быстро. Происки польской пропаганды, не внеся ничего лучшего, заставали их изменить прежним традициям и быстро довели до падения.
Войска были разделены на отряды; каждому из них была начертана программа действий. В один из действующих отрядов поступил 19-й стрелковый батальон.
В январе 1861 года, батальон выступил из своей штаб-квартиры в укрепление Майкоп. Холод стоял страшный. В Белореченском укреплении батальон должен был прожить около пяти дней. Мороз доходил до тридцати градусов. Птицы замерзали на лету. Лошади, которым в такой жестокий мороз пришлось быть на коновязи, не выдерживали его: те, который были посильнее, срывались и, бегая, согревали себя, а те, что послабее – падали на месте и замерзали. Но батальон благополучно прибыл в Майкоп, где радушная встреча стрелков 21-го батальона заставила забыть все неприятности зимнего похода.
На Кавказе издавна существует между войсками истинно-братский обычай – встречать хлебом-солью походного товарища. Чарка водки, да сытый обед всегда готовы для солдата. Искренность, с которою это исполнялось, сближала между собою полки и батальоны. Отношения устанавливались самые дружеские и столь сильные, что передались и в обновленный состав армии.
В мае месяце, на реке Фарсе, собрался довольно большой отряд, под начальством генерал-майора Иванова, и, заняв высоту Мамрюк-гой, приступил к обыкновенному кавказскому занятию – рубке леса вниз по Фарсу и по направлению к речке Белой, через речку Финфт. Эти две просеки, пересекаясь близ отряда под прямым углом, отрезывали население, заключавшееся между ними, от сообщения с верхними абадзехами, и предавали в наши руки самые воинственные общества егерукаевцев, мохошевцев и темиргоевцев. Поселившись в дремучих лесах, они делали, под защитою этих лесов, опустошительные набеги не только на наши границы, но даже и абадзехам доставалось от них. В их аулы и под их покровительство прибегали все, жаждавшие мести. Это разбойничье гнездо, считавшее себя вне горских законов, наводило ужас на своих соседей-абадзехов. В силу мирного договора 1859 года, мы беспрепятственно прорубили мохошевские леса. Высота Мамрюк-гой служила базисом военных действий, откуда, имея обеспеченное сообщение с нашими резервами, по линии между Майкопом и Лабою, мы могли свободно руководить нашими операциями, и, наоборот, стеснили горцев. Просеки, сделанные нами без выстрела и без малейшего сопротивления, были чрезвычайно счастливым началом будущего завоевания. Командующий войсками, генерал-лейтенант, Филипсон, мирным договором 1859 г., конечно, на несколько лет сократил кавказскую войну. Он умел разобщить горские племена между собою, так что, на первый раз, они жили отдельною жизнью, не имея никакой связи между собою. Это обстоятельство тоже много благоприятствовало нашему успеху. Местность давала горцам столько естественных и трудно одолимых защит, что, при дружном сопротивлении, война не могла бы окончиться так быстро. Население было вполне деморализовано; – оно, можно сказать, почти не сопротивлялось; но, не смотря на то, завоевание западного Кавказа стоило немало жертв.