В комнате было холодно, и Клер отрицательно покачала головой.
— Я получила вашу записку и решила немедленно увидеться с вами. Но если вы заняты…
— Нет-нет! Мы уже закончили. Входите. Я думаю, вы знакомы с моим посетителем.
Клер последовала за ним в кабинет; мужчина, сидевший к ней спиной, поднялся. Это был молодой человек среднего роста, с бледно-голубыми глазами, волосами песочного цвета и пышными усами, свисающими ниже подбородка. Сегодня на нем был отлично скроенный синий сюртук с медными пуговицами, и Клер в первую секунду его не узнала.
— Мистер Граймз? — удивленно спросила она. Он отвесил ей вежливый поклон.
— Мисс Холлибрук, позвольте выразить вам мое глубочайшее сочувствие: я знаю, в каком положении оказался ваш отец. Я только что вернулся из деловой поездки в Оксфорд, иначе я связался бы с вами раньше.
Винсент Граймз читал лекции в школе для мальчиков и был приятелем ее отца. Клер полагала, что ему немногим больше тридцати. Ей показалось немного странным, что он оставил школу посреди учебного года, но сейчас она была слишком занята собственными мыслями.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Клер. Его поддержка стала для нее неожиданностью. — Но как вы нашли мистера Мэнди? И зачем вы пришли сюда?
— Чтобы предложить свою помощь. Я не сумел разыскать вас и послал запрос в суд, чтобы узнать, кого назначили адвокатом вашего отца. — Граймз взял цилиндр. — Но я не хочу мешать вашей беседе. Если не возражаете, я подожду на улице.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Мистер Мэнди усадил ее на стул с высокой прямой спинкой и встал напротив нее.
— Простите, что принимаю вас в такой обстановке, — сказал он, в точности повторяя свои слова при первой встрече. — Надеюсь, мне удастся обставить кабинет должным образом в самое ближайшее время.
Он принялся ходить по кабинету, смахнув между делом пыль с дубового стола полой сюртука и поправив висевший на стене диплом в золоченой рамке. В углу на крючке висели его белый парик и черная мантия. Эти вещи были единственным приобретением начинающего адвоката со времени ее первого визита. С первого взгляда было ясно, что вся меблировка комнаты состоит из подержанных вещей.
Однако недостаток опыта мистера Мэнди с лихвой окупался его энтузиазмом. Глядя на его всклокоченные волосы и живые карие глаза, Клер подумала, что он похож на беспокойного щенка.
— Вам удобно? — спросил он. — Могу я что-нибудь предложить вам? — Он огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть поднос, сервированный для чая. — Стакан воды, например?
— Нет-нет, благодарю вас. — Клер сцепила руки и положила их на колени. — Из вашей записки я поняла, что мне следует немедленно навестить вас. Что-то случилось? Что-нибудь с папой?
— Нет-нет, что вы! Уверяю вас, он находится в добром здравии.
Мистер Мэнди плюхнулся на стул, стоявший за письменным столом.
— Я не думал, что моя записка может встревожить вас, мисс Холлибрук. Приношу вам тысячу извинений за причиненное беспокойство.
У Клер отлегло от сердца.
— Ничего страшного, это просто недоразумение. Но объясните мне, почему вы просили меня прийти.
— Да, конечно. Я хотел сообщить вам, что вчера мне пришло уведомление из суда. — Мистер Мэнди нервно порылся в бумагах, вытащил какой-то листок и поднес его к свету, пробивавшемуся сквозь грязное окно. Прокашлявшись, он зачитал: — «Государственное обвинение переносит суд над Гилбертом Холлибруком, обвиняемым в совершении девяти краж в крупном размере, на двадцать седьмое мая тысяча восемьсот шестнадцатого года от Рождества Христова. Все участники суда должны зарегистрироваться в Олд-Бейли[10] до девяти часов утра…»
— Суд переносится! — Клер вскочила со стула. — Вы хотите сказать, что они перенесли дату слушания? И суд состоится меньше чем через две недели?
Мистер Мэнди понурил голову, словно это было его собственной виной.
— Да, мисс Холлибрук, боюсь, что дела складываются не самым удачным образом.
— Но почему? Как такое могло случиться?
— Дату слушания назначает верховный судья. Поверьте мне, я ошарашен этой новостью не меньше вас!
У Клер подкосились ноги, и она бессильно упала на стул.
— Но они же понимают, что мы не успеем подготовиться за такой короткий срок. У меня нет ни одного доказательства папиной невиновности. А вы не можете попросить отложить заседание?
— Я уже сделал это. Мою просьбу отклонили. — Мистер Мэнди оперся своими худощавыми руками о стол и наклонился ближе к Клер. — Я взял на себя смелость и провел небольшое расследование. Я пообщался кое с кем из клерков суда и узнал, что приказ ускорить дело вашего отца пришел с самого верха.
У нее заледенела кровь.
— Это лорд Уоррингтон.
Мистер Мэнди покачал головой, отчего на лоб ему упала кудрявая каштановая прядь. Сейчас он казался совсем мальчиком.
— Мы не знаем этого наверняка, но кто-то из пострадавших оказывает сильное давление на суд.
Клер вспомнила мстительные лица дам, обсуждавших ее отца на балу у герцога Стэнфилда, но ей показалось более вероятным, что за всем этим стоит ее дед.
— И как вы будете защищать моего отца?
— Я последовал вашему совету и составил точный список всех преступлений с указанием времени их совершения. Я переписал все цитаты из Шекспира, которые преступник оставлял на местах преступлений. Надо сказать, на Боу-стрит мне не сразу выдали всю информацию. Они никак не могли поверить, что я представляю такого важного клиента. Но как бы там ни было, я получил необходимые бумаги и даже сделал для вас копию.
Клер взяла листок и убрала в ридикюль, чтобы позднее изучить его.
— Скажите, а обвинение проводило экспертизу?
— Да, но дело в том, что Призрак писал цитаты печатными буквами, так что экспертиза ничего не дала.
Клер постаралась не выдать разочарования. — Благодарю вас. Вы сделали все, что могли. Мистер Мэнди покраснел и посмотрел на нее извиняющимся взглядом.
— Возможно, что и не все. Я опросил соседей вашего отца, пытаясь выяснить, где он находился в момент каждого преступления, но мне не удалось найти людей, которые могли бы засвидетельствовать его невиновность. К несчастью, ваш отец все время находился дома — он либо спал, либо читал, поэтому никто и не мог его видеть.
Зная привычки своего отца, Клер не сомневалась, что так и было. Но, услышав подтверждение своих опасений, она в отчаянии стиснула руки и спросила упавшим голосом:
— Вам разрешили встретиться с папой? Как он там?
— Он отлично держится, — заверил ее мистер Мэнди с таким воодушевлением, что она ему не поверила. — Он получил от вас продукты и очень рад отдельной камере.
— Я написала ему письмо, — сказала Клер, доставая из ридикюля сложенный в несколько раз листок. — Не могли бы вы передать ему его, когда встретитесь с ним снова?
— Конечно, и, кстати, я кое-что вспомнил. — Он выдвинул ящик, издавший жуткий скрип, и вручил Клер небольшой сверток. — Я передал мистеру Холлибруку перо и чернила, и он тоже написал вам несколько писем.
Слезы затуманили ей глаза, когда она увидела знакомый кружевной каллиграфический почерк отца. Мистер Мэнди не догадывался, каким сокровищем были для нее эти письма. Работа в Уоррингтон-Хаусе не позволяла ей навестить отца. Сегодня утром она с трудом отпросилась у экономки, но та предупредила ее, что выходной ей полагается только раз в неделю, да и то всего до полудня. Эти письма были для нее единственной возможностью связаться с отцом.
Она поднялась и тепло пожала мистеру Мэнди руку.
— Благослови вас Бог, сэр. Я так рада, что вы на нашей стороне.
Молодой человек тоже поднялся. Чувствовалось, что ему неловко слышать от нее слова благодарности.
— Я продолжу поиски свидетелей, — поклялся он ей. — Можете положиться на меня, мисс Холлибрук. Я буду защищать вашего отца — и вас тоже!
У Клер зародилось смутное подозрение, что мистер Мэнди слегка влюблен в нее. От этой мысли ей стало не по себе. Ей хотелось, чтобы он сосредоточился на деле, а не на ней.
Она тоже испытывала к нему симпатию, но это было совсем не то, что она чувствовала по отношению к…
Она запретила себе думать о лорде Рокфорде и его темных загадочных глазах. У нее нет времени предаваться глупым фантазиям об этом распутнике. Тем более сейчас, когда на счету каждая минута.
Клер вышла в холл, навстречу ей шагнул мистер Граймз. Он прижимал свой цилиндр к широкой груди.
— Дорогая мисс Холлибрук, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Я сильно тороплюсь, но мы можем поговорить по дороге.
— Тогда будет лучше, если я подвезу вас в своем экипаже.
Клер с готовностью приняла его предложение. Какое счастье, что ей-не придется платить за проезд. Ей следовало вернуться в Уоррингтон-Хаус к половине двенадцатого, чтобы подать Розабел завтрак, и она уже приготовилась потратить несколько драгоценных монет на извозчика.
Она почти не знала мистера Граймза, но все же он не был совсем чужим человеком. Отец относился к нему с уважением, и у нее не было оснований не доверять ему.
Мистер Граймз усадил ее в симпатичный черный экипаж, ожидавший его на мостовой. Юноша в серой ливрее придержал лошадей, и мистер Граймз запрыгнул на козлы. Клер показалось странным, что у простого преподавателя есть средства на содержание такого великолепного экипажа.
Должно быть, удивление было написано у нее на лице.
— Вас удивляет, что у бедного преподавателя имеется собственный выезд? — сказал мистер Граймз. — Дело в том, что несколько месяцев назад умерла моя двоюродная бабушка, и я только что вступил в права наследства.
— Примите мои соболезнования.
— Это не стало для меня неожиданностью. Она дожила до девяноста восьми лет, я был ее ближайшим родственником. — Он тронул вожжи, и лошади резво побежали вниз по улице. В новом цилиндре и отличном голубом сюртуке он смотрелся настоящим аристократом. — Но довольно обо мне. Куда мы едем? На Ковент-Гарден? Или вы живете отдельно от отца?