– Я знаю, ты сможешь. Все будут любить тебя. Ты будешь расти. Ты справишься, Грета.
Я могла поклясться, что он действительно верил в это. Или же хотел верить. Мое сердце разбилось.
Я покачала головой:
– Не буду.
Амо пожал плечами:
– Когда у нас появятся дети, никто не будет ожидать, что ты будешь постоянно появляться на публике. Тогда это уже не будет иметь значения.
Я сглотнула. Конечно. Амо нужен наследник. И статусная жена. Ему необходим кто-то, кто захватит сердца его солдат.
– Я даже не представляю, хочу ли я детей.
Амо нахмурился:
– Почему?
– Но мир настолько суров, и в нем так много неопределенности: кажется несправедливым даровать жизнь ребенку.
Амо медленно кивнул. Однако я не сомневалась – он думает, что в конце концов я изменю свое мнение. Может, он прав, но пока это не имело значения.
– Я та, кто я есть, и это непреложно. И я могу утверждать, что я – не та женщина, в которой ты нуждаешься. Я не буду твоей спутницей жизни.
– Неправда. Ты – именно та, кто мне нужен.
– Иногда мы не можем получить желаемое, – прошептала я.
– Только не я, – пробормотал Амо, склонившись ко мне.
Я заглянула в его глаза. Мне нравилось, что присутствие Амо усмиряло хаос в моей голове. Я чувствовала себя умиротворенной и контролировала все, а особенно себя.
– Мне безразлично, что разразится скандал, Грета. Пожалуй, я даже не стану доном. Мой отец намекнул, что я не получу должность, если я не женюсь на Крессиде.
Он откажется стать доном ради меня?
Осознание того, что я должна растоптать свою любовь и в итоге потеряю Амо, причиняло мне сильнейшую боль.
Но я не могла быть эгоисткой. Я должна помнить о семье, которая, вероятно, начнет войну, если я последую за Амо. Невио станет совершенно невменяемым без меня, а родным Амо тоже придется несладко.
Амо не уделял этому внимания, потому что идеализировал меня, а чувства сделали его слепым к правде. Я бы не согласилась на компромисс. Я должна принять трудное решение, которое спасет многих, даже Амо.
Возможно, и меня, ведь Амо стал бы презирать меня, если бы действительно отказался стать доном.
– Я не покину родных, Амо. Я обязана им всем, и я люблю их более всего на свете. Если мне придется выбирать между ними и тобой, я всегда выберу семью. И если ты хорошенько подумаешь, ты поймешь меня.
Я видела страдальческое недоумение в глазах Амо.
– Ты знаешь, что наша любовь взаимна. Не притворяйся, что ты не чувствуешь. Ты же так смотришь на меня, Грета…
То, что происходило между мной и Амо, было судьбоносным во многих отношениях, это была единственная в жизни любовь, чудо. Я никогда никого не полюблю так, как его.
Я знала это с того момента, как посмотрела в его глаза, даже когда не смела признаться себе, что подтверждалось в каждой секунде, проведенной с ним вместе.
Но любовь станет нашей гибелью. Я была слишком логична и уже видела последствия нашей страсти. Крессида станет изображать жертву. Семья в основном примет ее сторону. Традиционалисты осудят Амо за его действия, причем не только за разрыв помолвки, но и за то, что он вступил в интимную связь с кем-то до брака и не женился на Крессиде.
Последнее заденет Витиелло и, возможно, ослабит их. Чтобы восстановить власть, им придется реагировать с особой жестокостью, как они всегда делали. Прольется кровь.
Амо и его отец пытали и убивали многих, чтобы установить мир. Семья была их прибежищем.
Я могу стать причиной разлада, причиной множества смертей.
Мной овладела глубокая печаль.
Ну а что насчет моей семьи? Невио никогда не смирится с тем, что я уехала из Лас-Вегаса. Я была якорем, за который брат держался в своей вечной темноте.
Без меня Невио поддастся тьме, погрузится в нее целиком, позволит ей поглотить себя. Он станет существом ночи.
Отец знал это. Что он потеряет не только меня, но и Невио, если я когда-нибудь отрину семью.
И он знал, как мое решение повлияет на маму. Папа спалил бы дотла Нью-Йорк, но не позволил бы мне выйти замуж за Амо.
Папа всегда хотел защитить нас любой ценой. Если на кону было спасение его родных и близких, все остальное не имело для него значения.
– Грета, – прохрипел Амо.
Я заглянула ему в глаза. Я боялась, что моя отчаянная уверенность ослабнет. Что, если я пренебрегу логикой и забуду все свои аргументы?
– Я не могу.
Амо попытался поцеловать меня, как будто это могло все изменить, хотя такое вполне могло произойти, но я отшатнулась, хотя жаждала ощутить его губы и насладиться последним поцелуем.
Какое-то быстрое движение привлекло мое внимание, но было слишком поздно, чтобы предупредить Амо, который оказался всецело сосредоточен на мне.
Я закричала, но все произошло молниеносно.
Невио вонзил нож в бок Амо. Мир на миг словно застыл и перестал вращаться, а затем Амо оттолкнул меня и вонзил свой нож в живот Невио.
Мое сердце пропустило удар, когда я смотрела на Амо и Невио, поранивших друг друга.
Я зафиксировала расположение колотых ран и сообразила, что если кто-то из них вытащит нож, то другой истечет кровью до того, как подоспеет помощь. Внезапно мое сердце застучало сильнее, а затем и вовсе заколотилось с невозможной скоростью. Я услышала шаги, а после заметила Нино и Фабиано, бегущих в нашу сторону.
Однако я слишком хорошо знала Невио.
Спотыкаясь, шагнула к Амо и Невио. Они смотрели друг на друга, держась за ножи. Оба были опытными бойцами и понимали, что будет, если вытащат лезвия преждевременно.
– Не надо. Не двигайтесь, – прохрипела я.
Перевела взгляд на Невио, и его губы искривились в ухмылке.
– Невио! – предупредила я. – Вы оба умрете.
– Если в таком случае он никогда не сможет прикоснуться к тебе, я с радостью истеку кровью.
Мне не следовало спрашивать Невио, покинет ли он когда-нибудь нашу семью, и нельзя было упоминать о влюбленности. Мой брат очень умен, он ловит все на лету и поступает так, как велит ему тьма.
Амо смерил Невио презрительным взглядом и сдержанно улыбнулся.
– Наверное, такому сумасшедшему ублюдку, как ты, тяжело осознавать, что твоя сестра так любит меня, что я ее целовал.
Мне хотелось плакать. Разве любовь может быть столь разрушительной? Я взяла Невио за руку, прежде чем он успел вытащить нож.
– Невио, нет! – умоляла я.
Амо продолжал усмехаться.
Нино появился рядом с нами и воткнул шприц в шею Невио. Глаза Невио расширились, тело обмякло, и он потерял сознание, выпустив рукоять ножа.
Фабиано помог Нино удержать Невио на ногах.
– Если ты вытащишь нож, я перережу тебе горло, – сказал Нино, обращаясь к Амо.
– Не буду, не волнуйся, – ответил Амо и посмотрел на меня, опускаясь на пол. Одна его рука держала нож, рот кривился от боли. Но затем сардоническая улыбка вновь растянула его губы. – Это не так страшно. Гораздо хуже, что ты не выбрала меня.
Да. Я выбрала мир, свою семью. И тем самым я что-то предотвратила. Но что?..
Зато теперь Амо станет доном.
Я села на пол между Амо и Невио, оба истекали кровью.
Нино заботился о Невио, а Фабиано наконец подошел к Амо.
Я была почти в трансе, все мысли спутались.
Вскоре в бар ворвались Алессио, Массимо, папа и Савио, а за ними два врача и несколько медсестер.
Отец окинул всех нас взглядом, ринулся ко мне и поднял на ноги.
– Грета?
– Я не ранена, – выдавила я.
Отец передал меня Савио, который коснулся моего плеча и с удивлением посмотрел на меня, но я была не в силах говорить.
Папа присел на корточки возле Невио, а один из врачей принялся обрабатывать рану Амо.
Через час мы были в больнице Каморры. Амо и Невио до сих пор оперировали. Я надеялась, что их жизням ничего не угрожало.
Мы находились в коридоре. Я сидела на стуле между двумя палатами, чувствуя, что меня разрывает на части. Кровь покрывала мои руки и платье. Я не была уверена, чья она. Невио? Амо?
Я чувствовала на себе взгляды присутствующих. Никто пока не задавал вопросов.
Кроме того, у меня было такое чувство, что папа почти боялся спросить, что случилось. Может, его тревожило, что я скажу о своих чувствах к Амо. Нино и Фабиано, конечно же, посвятили отца во все подробности, и папа отреагировал гневной вспышкой.
– Лука и Ромеро уже в пути, – пророкотал Нино.
– С объявлением войны, – мрачно засмеялся отец.
– У нас есть его сын, было бы глупо угрожать нам сейчас, – сказал Алессио.
– Было бы разумно убить Амо сейчас, во время операции. Мы бы получили преимущество в войне, – заявил Массимо.
Я в ужасе вскинула глаза.
Нино покачал головой.
– Война была бы неразумной на данном этапе.
– Убийство его сына будет преимуществом.
– Ты не знаешь Луку так, как мы с Римо, Массимо. Убийство сына не затормозит Луку. С ним легче справиться, пока живы те, кто ему дорог. Лука наиболее опасен, когда ему нечего терять, а мы не хотим ничего подобного.
В коридор вошла мама и взволнованно поглядела на меня.
Я слабо улыбнулась, и она поспешила к папе.
– Как он?
– Выкарабкается. Крупные артерии не задеты. – Папа, обнимал маму, а она прижалась к нему.
– Савио сказал, что Невио напал на Амо, чтобы защитить Грету.
– Мне не нужна была защита от Амо, – возразила я.
Лицо отца потемнело, а в глазах появилось хищное выражение. Точно такое же было у Невио, когда он бросился на Амо.
– Невио, очевидно, с тобой бы не согласился.
– Невио напал не потому, что думал, что я в опасности.
– Может, тебе угрожала опасность, которую ты не заметила, – с оттенком снисходительности проронил Массимо.
Я поднялась на ноги. Отец направился ко мне.
– Что именно происходило между Витиелло и тобой?
– Ничего, – пролепетала я. Я ненавидела врать, и у меня плохо получалось.
Глаза отца сузились. Он коснулся моей щеки.
– Моя дорогая, ты же знаешь, что можешь рассказать нам все без утайки. Мы способны защитить тебя от любых напастей. Даже если Амо заставит тебя поверить, что он может иметь над тобой какую-либо власть, поверь мне, он ошибается. Амо бессилен против нас.