у на подходе были две важные поставки запрещенных веществ, и Римо тоже проявил терпение, несомненно, под влиянием Греты.
Мы с Крессидой ушли вскоре после полуночи. Крессида не умолкала, пока я сидел за рулем и ехал к новенькому таунхаусу. Я не мог поверить, что это место будет нашим общим жилищем.
Неужели мне придется смириться с таким раскладом?
Я завел ее в дом и указал на лестницу.
– Почему бы тебе не подняться? Мне нужно выпить.
Крессида поджала губы, но зашагала вверх по лестнице, устланной пушистым белым ковром.
Крессида выбрала его, как и всю мебель для дома, отчего он стал еще меньше похож на нормальное жилье. Наверное, я бы больше времени проводил в своей квартире, чем под одной крышей с Крессидой. Я взглянул на свои часы «Ролекс». У меня было еще шестьдесят минут.
Я налил в стакан бурбона, прежде чем подняться наверх.
Когда я очутился в спальне, Крессида находилась в ванной. Я заглянул в гардеробную и вылез из свадебного костюма, бросил его на кресло в спальне, а затем взял черную рубашку и черные же брюки карго.
– У тебя новый шрам! – воскликнула Крессида, показавшись на пороге. Она была в сексуальном белом пеньюаре, с уложенными волосами и на каблуках.
Я проследил за ее взглядом. Она пялилась на мою ножевую рану – та пока что не загрубела, но я уже не нуждался в перевязках.
Ничего не говоря, я натянул брюки. Я не видел причин для того, чтобы рассказывать о событиях в Лас-Вегасе. Проявление слабости в присутствии жены казалось мне плохой идеей.
– Что ты делаешь? – спросила Крессида, смутившись.
– Одеваюсь. У меня дела.
Ее глаза расширились от недоумения.
– Сегодня наша брачная ночь!
Я застегнул пуговицы на рубашке и выгнул бровь.
– Я никогда не хотел брака с тобой. Я говорил тебе, чего ожидать, если ты выйдешь за меня. У нас брак на бумаге. Не жди никакой эмоциональной привязанности.
– Мы должны следовать традициям! – Ее голос становился все более пронзительным.
Я вышел в коридор, но она бросилась за мной.
– У нас уже была консумация. Этого вполне достаточно, – сказал я, не испытывая ни малейшего желания прикасаться к Крессиде.
Спустившись в оружейную, захватил две кобуры для оружия, а также любимые ножи и пистолеты.
Крессида догнала меня. Каблуки явно замедляли ее движение. Она осмотрела мой прикид.
– Куда ты идешь?
– По делам.
– Муж должен спать со своей женой!
– Возможно, я сделаю это, когда вернусь утром. – Я взял ключи от машины и направился в холл.
Крессида издала разъяренный вопль, и один из ее каблуков ударил по зеркалу на стене, отчего оно раскололось.
– Тебе повезло, что у меня сейчас нет времени на твои бредни, – прорычал я и захлопнул за собой дверь.
Сегодня не прольется кровь девственниц, только кровь Фальконе.
Я надела пижаму, но не могла уснуть. Мысли крутились вокруг Амо. Теперь он будет делить брачное ложе с Крессидой.
Я целую неделю умоляла папу разрешить мне присутствовать на свадьбе, утверждая, что мне необходимо увидеть церемонию Амо, дабы закрыть эту главу моей жизни. Нужно смотреть в лицо страхам – так всегда говорил отец, и я усвоила урок.
Однако теперь я не была уверена, что это улучшило мое эмоциональное состояние. Определенно, не было ощущения, что глава закрыта.
Но, возможно, мое присутствие показало нашу добрую волю к сохранению мира, который казался ужасно хрупким.
Невио был в ярости, но папа настоял, чтобы он остался в Вегасе. Если бы он приехал, это разрушило бы остатки перемирия. Гнев брата был очень сильным, и я, конечно, боялась, что он натворит глупостей.
Хотя Невио уважал отца, буйный характер часто заставлял его забывать о разумных доводах и папиных приказах.
Я погладила палец, на котором могло быть обручальное кольцо. Надетое Амо.
Но я не приняла предложение Амо, сделав собственный выбор. Полагаю, решение отпустить Амо было самым логичным, но сейчас я чувствовала себя так, словно у меня из рук вырвали нечто бесценное. То, что я не хотела терять.
В гостиной нашего номера раздались голоса. Я поднялась с постели и побрела туда.
Фабиано, Нино и папа тихо разговаривали. Адамо сидел на диване, положив руки на спинку. Он был единственным, кто не выглядел встревоженным. Он наслаждался пребыванием в Нью-Йорке и дружил со многими солдатами Семьи.
Если бы мы, как и он, приложили побольше усилий, между семьями было бы гораздо меньше напряженности.
– Что случилось? – спросила я.
Отец бросил на меня взгляд:
– Ничего.
Я поджала губы. Я могла поклясться, что это неправда. Отец всегда твердил, что к женщинам относятся как к слабому полу, поскольку они именно так себя и ведут, но его чрезмерная опека мешала мне выйти из зоны комфорта.
– У Нино что-то вроде предчувствия, – усмехнулся Адамо. Его кудрявые волосы были рассыпаны по плечам.
– Что за предчувствие? – уточнила я.
– Просто наблюдения. Я не ясновидящий.
– Я не буду бежать из Нью-Йорка посреди ночи, как гребаный трус, потому что ты слишком осторожен.
– А ты ведешь себя высокомерно и горделиво.
– Я знаю Луку. Он гордился своей чертовой честью. Он ни за что бы не использовал брачную ночь для нападения. Это было бы подло.
Но отец, вероятно, считал, что нет ничего плохого в том, чтобы использовать свадьбу в неблаговидных целях.
– Ария была, как обычно, милой и взволнованной. Никаких тревожных звоночков. Но Лука не рассказывает ей всего. Возможно, он хочет дать тебе попробовать твое же лекарство. – Фабиано пожал плечами.
Отец кинул на него предостерегающий взгляд, которого я не поняла.
– Лука действует, исходя из сложившейся ситуации. Последние события, возможно, заставили его пересмотреть свои ценности.
Губы отца скривились.
– Пусть атакует, если он считает себя умником.
– Ты позволяешь гневу затмить рассудок, – пробормотал Нино. – Но на кону стоит нечто большее, чем наши жизни.
Отец посмотрел на меня, до сих пор не желая прислушиваться к голосу разума.
– Я должен признать, что Лука заслужил бы мое уважение, если бы он заманил нас сюда под ложным предлогом мира, но только для того, чтобы напасть. В таком случае я мог бы с радостью отыграться.
Я доверяла принципиальным суждениям Нино, но то, что он предложил, было настолько ужасно, что я оцепенела. Я не могла, не хотела верить в то, что это правда.
Тихий гудок привлек мое внимание и вернул в реальность. Я вернулась обратно в спальню. Подошла к тумбочке, где лежал телефон, и удивленно подняла глаза, увидев сообщение с неизвестного номера.
Я прочитала послание.
«Немедленно покинь отель, Грета».
Мое сердце ухнуло, и я крутанулась на месте, бросившись в гостиную. Если бы не слова Нино, я могла бы подумать, что Амо пытается тайно встретиться со мной, но я знала, что дело плохо.
Амо пытался предупредить меня. Мой инстинкт не оставлял мне иного вывода.
Папа ринулся ко мне.
Я протянула ему телефон.
– К оружию! Разбудите всех!
Папа ворвался в соседнюю спальню и разбудил маму. Секунду спустя появился вместе с ней на пороге комнаты.
Мама была в ночной сорочке, она даже не успела одеться.
Через минуту мы уже мчались по лестнице в подземный гараж. Отец отказался ехать на лифте.
Когда мы добрались до гаража, свет погас.
– Черт побери! – рявкнул отец, крепче сжимая мою руку. В темноте мы, спотыкаясь, направились к автомобилям. Мама, я и Киара сидели на заднем сиденье, а папа и Нино – на переднем.
Фабиано и Адамо были в другой машине с Авророй, Леоной и Динарой.
Двигатель взревел, и мы рванули вперед. Папа на полной скорости устремился к откатным воротам.
– Пригнитесь! – закричал Нино, и мы подчинились.
Мама обняла меня, защищая.
Когда машина врезалась в ворота, раздался оглушительный грохот. Я хныкала, сердце билось в груди.
Вскоре раздались выстрелы, и мамины руки обхватили меня еще крепче. Киара прикрывала меня с другой стороны, не позволяя встать. Я не хотела, чтобы они рисковали своими жизнями ради меня. На нескольких ухабах и поворотах нас швыряло по заднему сиденью, пока я не потеряла всякое ощущение верха и низа.
Внезапно мы начали вращаться, а затем машина врезалась во что-то, издавшее металлический звук. Моя голова столкнулась с головой Киары, и воцарилась темнота.
Меня разбудили выстрелы. Я открыла глаза и ощутила резкую боль в черепе. Я все еще лежала на заднем сиденье. Но мама куда-то пропала. Киара прижимала ладони к голове, кровь заливала ее лицо.
Моя кожа тоже была в крови.
– Черт возьми! – раздался голос мамы, ударившей по рулю.
– Я ранена, – прошептала Киара.
Мама оглянулась на меня и Киару, а потом – на что-то позади нас. Страх плескался в ее глазах.
Она повернула ключ, машина заглохла.
– Мы должны бежать к другой машине. Это не слишком далеко.
Я выпрямилась и посмотрела через заднее стекло, увидев папу, Нино, Адамо и Фабиано в перестрелке с Амо, его отцом и несколькими другими мужчинами из Семьи.
Когда я вылезла из салона, мое сердце забарабанило о грудную клетку.
– Грета! – воскликнула Киара, но я не слушала.
Я встала как вкопанная возле автомобиля.
Амо заметил меня первым и замер. Он и другие люди из Семьи были заслонены двумя машинами, а мои родные спрятались за перевернутым фургоном.
И все это из-за нас? Из-за того, что нас связывали недозволенные узы?
Мужчины были в ярости. Моя надежда угасла.
Смерть врага – вот истинная цель происходящего. Может быть, сначала пытки.
Мы находились в промышленном порту, справа была темная вода Гудзона. Вдалеке виднелись приближающиеся автомобили, черные лимузины. Вероятно, подкрепление.
– Вернись в машину! – крикнул отец.
Я смотрела только на Амо.
– Амо! – рыкнул его отец.