– Чертовски верно, поскольку я убью мальчишку, если он не будет подчиняться моим приказам.
– Не говори так, Лука. Даже в гневе. Пожалуйста.
Лука погладил меня по щеке.
– Ария, его выходка может разделить Семью навсегда. Мы воюем на трех фронтах. Мы будем разорваны на части.
– А может, и нет. Если Амо любит Грету, это может привести к миру с Каморрой.
– Но уже привело к войне.
– Ведь ты и выбрал войну.
Лука отступил назад, сжав челюсть. Его глаза хищно блеснули.
– Амо не женится на Грете. Не смог тогда, не сумеет и сейчас. Фальконе никогда такого не допустят. Я начал войну ради Амо, чтобы он не позволил влюбленности разрушить его жизнь.
– Он никогда не был счастлив с Крессидой.
– Считаешь, что их брак уже закончен?
– Так и есть, что бы ты ни говорил.
В ту же секунду до нас донеслись голоса Амо и Валерио.
– Это мы еще посмотрим, – проворчал Лука.
– Лука, пожалуйста. Просто подумай об эмоциях Амо на мгновение. Что, если он чувствует к Грете то же самое, что и ты ко мне?
Лука покачал головой и направился в холл, я поспешила за ним. Амо и Валерио продолжали болтать. Разница между братьями всегда поражала меня.
Амо напоминал Луку и характером, и внешностью, из-за чего они часто сталкивались, но это давало мне надежду, что они найдут общий язык. Валерио представлял мощную смесь Фабиано и Маттео.
Лука не замедлил шаг, приближаясь к Амо, который не отступил, даже когда отец схватил его за горло и прижал к стене. Я напряглась. Сердце забилось в груди.
– Лука!
Валерио тронул Луку за руку.
– Папа…
– Не вмешивайся!
Амо натянуто улыбнулся брату.
– Все в порядке. – Его голос был хриплым от недостатка воздуха.
– Лука, – сказала я твердо.
– Ты вернешься к Крессиде прямо сейчас и извинишься.
Амо усмехнулся, несмотря на то, что его лицо уже побагровело.
– Не вернусь, и ты ни за что не убедишь меня. Я собираюсь развестись, а потом жениться на Грете.
То, как он произнес «Грета» – нежно, любяще, защищающе, – сказало мне все, что я хотела знать.
Мужчины Витиелло оградили себя неприступными стенами, но если они влюблялись в женщину, то их сердца пылали истинной страстью.
И Амо был беззаветно влюблен в Грету.
Лука снова толкнул его к стене, и я не могла больше на это смотреть.
Схватила Луку за руку, но ни муж, ни Амо не обращали на меня внимания.
– Ты знаешь, каково наказание за предательство и непослушание.
– Если я должен умереть за то, что люблю кого-то столь же сильно, как ты – маму, то давай, папа, попробуй меня убить.
Я понимала, что Амо готов сражаться с Лукой за любовь. Он всегда уважал отца, чтобы сопротивляться, но Грета значила для него слишком много.
Моя семья разваливалась на глазах. Я не могла такое вынести.
Лука отпустил Амо и сделал шаг назад.
– Тебе отлично известно, что я никогда не убью тебя, даже если это будет правильно!
Амо потер горло, и я придвинулась к сыну, коснувшись его покрасневшей кожи. Я тяжело сглотнула.
Конечно, мир жесток, а Лука должен убедиться, что Амо готов к предстоящим задачам, но для меня как матери все это было уже чересчур.
– Я буду следовать своему сердцу, папа. Ты можешь принять мой выбор или нет, но результат будет один. Грета станет моей женой.
– Как только ты убьешь Римо, Невио и остальных сумасшедших ублюдков?
– Если будет необходимо. – Амо не мог говорить серьезно.
Я плохо знала Грету, но, похоже, у нее замечательные отношения с родными. Не могу представить, что она простит Амо, если он причинит им боль.
– Полагаю, я могу начать готовить Валерио к должности дона? – Лука скрестил руки на груди.
Амо пожал плечами. Однако меня он бы не сумел обмануть – он хотел стать доном, как и его отец. Но и Лука всегда гордился тем, что Амо однажды займет его место.
То, что происходило сейчас, разбивало мне сердце.
– Я не хочу быть доном, – сказал Валерио, в его тоне впервые не было юмора.
Я улыбнулась.
– И никогда не хотел. Это работа Амо.
– Один сын не хочет занимать должность, за которую тысячи солдат готовы убить, а другой не уважает устои. Если стремишься к тому, чтобы быть доном, надо жертвовать собой.
– Я готов пожертвовать многим ради клана и семьи, папа. Я буду хорошим доном, как и ты. Но ты, наверное, не задумывался о том, что ты – прекрасный дон только потому, что мама всегда находится поблизости. Она рядом, когда бойня достигает максимума. Без нее где бы ты был сегодня?
Лука посмотрел на меня, и у меня на глаза навернулись слезы.
– Я очутился бы в аду. И возможно, являлся бы даже более худшим доном, чем мой отец.
Я покачала головой. Лука всегда был лучше отца. И он считал, что я помогла ему стать хорошим доном, а это что-то да значило.
– Мне нужна Грета. Только тогда я смогу стать настоящим доном. Я люблю ее. Я восхищался вашими с мамой отношениями, но никогда не предполагал, что подобное может быть и у меня. В нашем мире чертовски редко встретишь такую любовь.
Лука прищурился:
– И ты решил, что у вас с Гретой то же самое?
– Я знаю это.
Я шагнула к Луке и соединила наши руки.
Он бросил на меня усталый взгляд и снова обратился к Амо.
– Разразится скандал, черт, возможно, даже начнется восстание. Мы будем вынуждены пролить кровь, чтобы заткнуть рот сторонникам Антоначи. Реки крови, если не сумеем подкупить его, чтобы он замолчал. В чем я сомневаюсь.
– Я готов пролить столько крови, сколько потребуется.
Лука шумно вздохнул:
– Если ты думаешь, что она того стоит…
– Стоит.
– Тогда я встану рядом с тобой и тоже пролью столько крови, сколько потребуется. Я убивал и за меньшее.
Я уже не могла сдерживать слезы, и Валерио обнял меня сзади, положив подбородок на мою макушку.
– Пролить кровь перед Рождеством. Какое веселое послание. Рожденный в крови, поклявшийся на крови.
Я подавилась смехом и шлепнула его по руке. Вероятность крупного конфликта внутри Семьи пугала меня, однако я понимала – подобное неизбежно, чтобы дать Амо счастье, которого он заслуживал и которого я хотела для него.
Если кровь – цена, которую нам придется заплатить, так тому и быть.
Глава 28
Радость после телефонного разговора с Амо быстро испарилась, когда я подумала о предстоящем разговоре с семьей.
Я отправилась на поиски Невио. Я знала, что он – самый крепкий орешек. Я нашла брата в балетной студии, на тренировке. Он сосредоточенно делал приседания, глядя на себя в зеркало, чтобы проверить форму.
– Ты здесь не ради балета, – выдавил он и выпрямился.
Мой взгляд привлек шрам на его животе. Всего лишь белая линия на загорелой коже – одна из многих отметин, борющихся за внимание посреди татуировок, – но она хранила память о тяжелейшем моменте в моей жизни.
Невио ненавидел Амо.
И даже если Амо не говорил ничего открыто, он чувствовал то же самое по отношению к моему брату. Как я могу объединить этих двоих? Или, по крайней мере, не заставить их желать расправиться друг с другом?
Невио проследил за моим взглядом, и его губы растянулись в ехидной улыбке.
– Это последний шрам, который мне нанес Витиелло.
– Невио, ты можешь уделить мне несколько минут? – Я сжала руки в кулаки, не зная, как начать.
Было трудно говорить с мамой, но беседа с ней – ничто по сравнению с тем, что мне предстояло именно сейчас. Диалог с папой тоже будет нелегким, однако реакция Невио пугала меня больше.
Невио мигом ринулся ко мне, коснувшись моих плеч.
– Что случилось?
Беспокойство в его голосе всегда согревало мое сердце, потому что подобное не присуще характеру Невио.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно?
Невио нахмурил темные брови, замешательство в его глазах смешалось с настороженностью.
Его интуиция, как всегда, находилась на высоте.
– Просто скажи мне это, Грета. Ты ведь не больна?
Я быстро помотала головой.
– Нет. Я в порядке, физически, но я…
– Грета, просто скажи! – повторил он.
Мои веки щипало от слез, и я едва могла проглотить ком в горле.
– Последние несколько месяцев я встречалась с Амо.
Невио уронил руку и попятился, его лицо окаменело.
– Что? – переспросил он низким голосом.
Мурашки побежали у меня по позвоночнику.
– Я люблю его.
Невио сделал еще один шаг назад, каждый мускул в его теле напрягся до предела.
– Любишь? – Его снисходительные интонации ранили сильнее, чем ярость.
– Невио, пожалуйста, постарайся понять. Я люблю Амо и хочу быть с ним.
Он отвернулся с резким смехом, достал пистолет и выстрелил в зеркала. Я вздрогнула и зажала уши ладонями.
Зеркала от пола до потолка разбивались с пронзительным визгом. Осколки разлетелись по комнате, расколов солнечный свет на сотни лучей.
Мое сердце раскололось вместе с ними из-за реакции Невио.
Брат неторопливо повернулся ко мне, его грудь была окровавлена от нескольких порезов, а один осколок застрял в щеке.
Я заплакала. Невио выдернул осколок, отчего по его лицу потекла алая струйка.
– Значит, ты выбираешь его, а не меня, не нас, не нашу семью.
У меня пересохло во рту, сердце заколотилось, а руки стали липкими от пота.
– Если ты уезжаешь из Вегаса, чтобы быть с Витиелло, полагаю, тебе на меня наплевать.
Неужели мой брат действительно сказал такое? Это было неправдой, что он, конечно же, знал, однако ему все равно удалось заставить меня чувствовать себя виноватой.
Тем не менее я ощущала вину с самого первого момента, когда подумала о том, чтобы быть с Амо. Ведь я знала, что это будет означать. Мне пришлось бы оставить Невио, что я никогда не считала возможным. Я умела остудить пыл Невио и боялась, что без меня тьма победит.
Его реакция разожгла мою тревогу.
Его мощная ярость обрушилась на меня, как лавина, от которой у меня перехватило дыхание.