Я бросил на нее раздраженный взгляд. Я знал, что облажался. Женитьба на Крессиде… мысль об этом уже бесила меня. Я не хотел, чтобы она находилась рядом. Она вела себя как королева, поскольку ее отец был капитаном. Оставалось только представить, насколько хуже она будет относиться ко всем окружающим, когда у нее на пальце окажется кольцо.
– Уже поздно. Папа намекнул, что у меня нет права голоса в вопросе. Я должен жениться на ней, чтобы сохранить равновесие. Очевидно, мои поступки были… непорядочными.
Марселла пожала плечами.
– Непорядочными… Хм, не знаю. Думаю, Крессида с радостью прыгнула к тебе в постель.
– Да. Убеждать ее не нужно.
– Тогда это ее проблема, что она потеряла девственность до замужества. Но твои действия все равно были глупыми. Есть причина, по которой большинство мужчин заставляют спать с девчонками до свадьбы, чтобы избежать подобной неразберихи.
Мысль о том, что я останусь с Крессидой, казалась ужасной. Я полагал, что наш брак будет только на бумаге.
– В браке с Крессидой есть преимущества. Мне наплевать на ее чувства, поэтому я могу продолжать заниматься сексом с кем захочу, даже когда мы поженимся.
Марселла вздохнула:
– Ты собираешься устроить еще больший беспорядок, я чувствую это в глубине души.
– Говорит девушка, которая привела домой байкера.
Она вскочила и ударила меня по плечу. Но сестра знала, что я прав. Ничто из того, что я мог сделать, не вызовет большего скандала, чем тот, который устроила она.
Месяц спустя наши семьи встретились за ужином, чтобы окончательно обговорить детали брачного союза. Марселла нашла неубедительный предлог, чтобы не присутствовать. Я бы хотел поступить так же. Она, наверное, занималась сексом с Мэддоксом на его мотоцикле, пока мне приходилось выносить самодовольное выражение лица Крессиды.
После ужина я встал с натянутой улыбкой:
– Я бы хотел показать Крессиде дом.
Ее мать поджала губы с преувеличенным беспокойством.
– Вы еще даже не помолвлены.
Ее отец, похоже, не слишком беспокоился о том, что я остаюсь наедине с Крессидой. Я уже лишил ее девственности, поэтому мы и оказались здесь. Он благосклонно кивнул, отчего я чуть не врезал ему.
Крессида встала с наигранно застенчивой улыбкой. Положила руку мне на плечо и ухмыльнулась, когда я выводил ее из комнаты. Я не проронил ни слова, пока мы не дошли до библиотеки, а потом отступил на шаг.
Мне надоело прикидываться покорным рыцарем.
– Амо, в чем дело? – спросила она с деланым изумлением.
– Прекрати притворяться. Ты же знаешь, я тебя терпеть не могу. Ты действительно хочешь построить брак на лжи?
Крессида пожала плечами:
– Мне без разницы. Однако ты изменишь свое мнение обо мне, когда узнаешь меня получше.
Я серьезно в этом сомневался. Она говорила гадости о моей сестре в один из самых тяжелых периодов в ее жизни. Она относилась ужасно ко всем, кого считала ниже себя, и была чертовски самовлюбленной.
– Найди парня, который купится на твою чушь и будет боготворить землю, по которой ты ходишь, потому что это буду не я.
Она насупилась, но затем мило улыбнулась и коснулась моей груди.
– Я подарила тебе девственность, разве это ничего не значит?
– Я бы вернул ее, если бы мог, – прорычал я. Меня не волновало, что это прозвучало непочтительно. Я был состоявшимся мужчиной, а не британским джентльменом.
Она вспыхнула:
– Но ты не можешь. Ты обесчестил меня. Тебе повезло, что никто, кроме моей семьи, еще не знает. Это выставило бы тебя в дурном свете.
– И тебя, – сказал я. Но в ее словах имелся смысл. Хотя это и не погубило бы меня, но вызвало бы много вражды и заставило бы традиционалистов требовать, чтобы я не становился доном.
Она прижалась ко мне, выпятив нижнюю губу.
– Не будь таким, Амо. Уверена, нам будет хорошо. А теперь мы можем повеселиться.
Я стиснул зубы. Она опустилась на колени прямо в библиотеке и расстегнула мне ширинку. Я покачал головой, не в силах поверить, что она собирается отсосать мне, пока наши семьи находятся в доме. Я был сторонником всяческих авантюр, но явно не тогда, когда моя мать потенциально могла сюда зайти.
Крессида достала мой член, который начал твердеть, несмотря на мою неприязнь к ней.
Крессида снова ухмыльнулась и облизнула губы.
Мое раздражение взяло верх над гормонами, и я схватил ее за руку, поднимая на ноги. На ее лице промелькнуло замешательство.
– Не стоит думать, что я опять обесчещу тебя. – Мой голос сочился сарказмом.
Она пожала плечами, когда я засунул член обратно в штаны и застегнул ширинку.
– Твоя потеря.
Я усмехнулся, покачав головой:
– Крессида, я не говорил, что стану монахом. Я не прикоснусь к тебе, пока мы не поженимся, – и я, кстати, не вижу ни единой гребаной причины для нашего брака, – но это вовсе не означает, что я не буду трахать всех женщин, которые станут на меня вешаться.
– Я могу сделать то же самое, понимаешь? Позволить другим парням овладеть мной.
Я ничего не сказал, только дерзко посмотрел на нее. Она сделала бы мне самый лучший подарок на свете, если бы позволила парню трахнуть ее до того, как я официально надену на ее палец кольцо. Тогда я был бы свободен от нее.
Глава 4
Я подавил стон, когда взглянул на телефон.
«Я не могу справиться с этим в одиночку. Хороший жених, конечно, присутствовал бы рядом со мной».
Я пытался настроиться на предстоящую гребаную встречу, и Крессиде не оставалось ничего другого, как действовать мне на нервы репетиционным ужином номер два.
Единственная причина, по которой я поддакнул Крессиде и пришел на репетицию ужина номер один, заключалась в том, что мой отец настоял на этом, дабы я исправил ошибки прошлого. Мне было все равно, подадут ли копченого марлина или тунца. У меня имелись дела поважнее. Конечно, Крессида ничего не поняла.
«Я плохой жених и не буду хорошим мужем. Ты все еще можешь отказаться от будущего кошмара».
Крессида всегда пробуждала во мне все худшее, и сейчас определенно было неподходящее время, чтобы выводить меня из себя. Было достаточно сложно держать себя в руках.
«Ничто не заставит меня отменить свадьбу».
Именно этого я и боялся. Последние несколько лет я игнорировал ее существование, ни разу не прикоснулся к ней, ведь ни одна клеточка моего тела не желала ее. Зато она цеплялась за меня и наше совместное будущее. Не по эмоциональным причинам. Мы оба знали, что заставляло ее сердце биться чаще – перспектива стать женой будущего дона.
Даже маме она не нравилась, а ведь мама была добрейшим человеком из всех, кого я знал, и давала шанс каждому. Отец презирал Крессиду. Я видел это в его глазах всякий раз, когда она находилась рядом, однако он настаивал на этой нелепой связи.
Черт. Отчасти я его понимал. Семья по-прежнему разделена на традиционалистов и более либеральных солдат. Так было всегда, но с тех пор, как Марселла вышла замуж за Мэддокса, байкера из враждебного клана, с которым мы боролись десятилетиями, а затем официально влилась в семейный бизнес, традиционалисты стали слишком громко высказывать свое мнение, чтобы их можно было игнорировать. Образно говоря, начинался отлив, и нам с папой нужно было убедиться, что нас не унесет в бурный океан. В конце концов придется сделать заявление, ничего не поделаешь, даже если отец этого и не хотел.
Вероятно, папа чувствовал, что намечается очередная кровавая война в истории Семьи. У меня складывалось ощущение, что он выжидал, пока мой брат Валерио не станет достаточно взрослым, чтобы сражаться на нашей стороне. Учитывая, что ему недавно исполнилось шестнадцать, я очень надеялся, что роковые события чудесным образом произойдут до моей свадьбы с Крессидой.
Но до свадьбы оставалось всего шесть недель, а у меня уже был плотный график необходимых дегустаций, репетиций, встреч и мозговых штурмов, из-за которых было невозможно притворяться, что я не попал в коварные лапы Крессиды.
«Где ты?
Я проигнорировал вопрос. Она в курсе, что я находился в Лас-Вегасе по делам, и ей не нужно знать больше. Я не доверял ей, и это никогда не изменится.
Засовывая телефон в карман, я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мы подъезжаем к огромным стальным воротам особняка Фальконе. Это сооружение венчала отвратительная буква Ф в дополнение к десяткам острых как бритва шпилей.
– Судя по твоему раздраженному виду, это была Крессида. Сосредоточься. Встреча крайне важна. Нам нужно убедиться, что мы восстановили контроль над всеми важными каналами сбыта. Учитывая нынешнее настроение в Семье, мы не можем рисковать, зарабатывая меньше денег. Даже традиционалисты с меньшей вероятностью станут высказываться, если их карманы набиты. Не устраивай сцен.
– Она заставляет мою кровь кипеть, и не в хорошем смысле.
– Мне плевать. Не облажайся.
Я одарил его ленивой улыбкой:
– Я больше не вспыльчивый подросток. Можешь не напоминать. Сегодня мы будем говорить о бизнесе и ни о чем другом.
Папа коротко взглянул на меня и удовлетворенно кивнул, хотя я уловил тень сомнения на его лице. Мы с ним хорошо работали вместе последние несколько лет, несмотря на случайные разногласия. Наверное, с годами отец стал более осторожным и неохотно прибегал к насилию. Когда он был в моем возрасте, он перегрыз бы глотку Антоначи за то, что тот чего-то потребовал.
Антоначи следовало считать, что ему повезло, поскольку мой отец отменил традицию кровавых простыней, иначе Крессида оставила бы очень плохое впечатление наутро после нашей первой брачной ночи.
В конце концов, Антоначи являлся лидером традиционалистов. Никто из них не воспринял бы его всерьез, если бы его дочь совершила подобный проступок до своей первой брачной ночи.