Линнет неохотно отложила книгу.
– А еще тут написано, что следует использовать лук, когда нужно освежить дыхание.
– Какая чушь, – заявила Элиза, зашнуровав корсет Линнет, а затем натянула на нее через голову платье, стараясь не помять прическу из локонов, поднятых вверх и заколотых шпильками в виде крохотных эмалевых цветочков.
Когда она принялась за застежку на спине, Линнет снова взяла книгу.
– Моя тетка выпивает огромное количество эликсира Даффи, – сказала она. – Она думает, что это помогает ей сохранять стройность. В этой книге рекомендуется тушеная говяжья щековина.
– Звучит отвратительно. – Элиза помолчала, потом задумчиво добавила: – Наверное, по этой причине и срабатывает.
– Интересно, что лорд Марчент думает о патентованных лекарствах, – сказала Линнет. – Ты не знаешь, где он может быть?
– Говорят, обычно он бывает наверху, со своими пациентами. Так, осталось застегнуть последнюю пуговицу. Готово. У вас есть час до ленча.
Линнет быстро оглядела себя в зеркале – спереди и сбоку.
– Никаких признаков ребенка, – бодро заявила Элиза. – Говорят, герцог просто помешан на королевской крови. Он будет разочарован, когда окажется, что вы не оправдали его надежд.
Линнет вздохнула.
– Неужели все слуги в курсе?
– Не все, – отозвалась Элиза, явно шокированная. – Хотя, должна признать, кое-кто уже начал заключать пари. Мистеру Прафроку далеко до мистера Тинкла. Тот никогда бы не допустил ничего подобного.
– А какое пари? Ношу ли я ребенка?
– О нет! Мы – то есть те, кто приехал с вами, – знаем, что Стаббинс возил вас по Лондону, ни разу не остановившись, чтобы посадить в карету принца. Пари насчет того, увлечется ли лорд Марчент вами.
– Я искренне надеюсь, что ты не поставила на это все свои сбережения, – сказала Линнет, направившись к двери.
– Те, кто приехал с вами, поставили на вас. А весь здешний штат – на его сиятельство. Он запугал их до смерти. Они думают, что он не человек.
– Полагаю, не без оснований, – хмыкнула Линнет. – В конце концов кому, как не им, знать. Ты потеряешь свои деньги, Элиза. Мы с лордом Марчентом уже сошлись во мнении, что не подходим друг другу.
Элиза усмехнулась:
– Почему бы вам не подняться наверх и не спросить у него, что он думает по поводу телячьей щеки или как она там называется? – Она подскочила к Линнет и оттянула вырез ее платья чуть ниже. – Ну вот, теперь вы готовы.
Линнет поднялась на третий этаж, где располагался лазарет, но, заглянув внутрь, не обнаружила там никаких признаков Пирса. Там вообще не было ни одного врача. При виде ее больной, которого осматривали накануне, поднял голову и произнес что-то, чего Линнет не разобрала и подошла ближе.
Он напоминал собаку, запущенную и шелудивую, из тех, что бродят по задворкам, вызывая жалость и отвращение одновременно.
– Вы неважно выглядите, – сказала Линнет. – У нас вчера не было возможности познакомиться, но меня зовут мисс Тринн.
– Миште Хамейок, – выговорил больной, с трудом ворочая распухшим языком.
– Могу я что-нибудь сделать для вас? – спросила она. – Может, вы хотите пить?
– Доктор сказал, что ему ничего не нужно, – произнес голос за ее спиной.
Обернувшись, Линнет увидела маленького мальчика, лежавшего на соседней кровати. Он выглядел не многим привлекательнее, чем ее новый знакомый: кожа и кости, с темными растрепанными волосами. В нем тоже чувствовалась запущенность пса из подворотни. Линнет ощутила тревогу. Неужели он один из умирающих пациентов, о которых говорила Элиза?
– Это не означает, что он не может пить воду, – сказала она. – Как тебя зовут?
– Гэвин, – сообщил мальчик, сев на постели. – Вчера доктора решили, что у Хаммерхока лихорадка. Поэтому к нему время от времени подходит сестра, прикладывает к его лицу мокрую тряпку и дает какое-то лекарство.
Хаммерхок согласно кивал.
– А где она? – поинтересовалась Линнет, чувствуя себя не в своей тарелке.
– У нее перерыв, – сообщил Гэвин. – Она говорит, что у нее обостряется мигрень от постоянного пребывания с умирающими.
– Умирающими? Разве ты умирающий?
Мальчик ухмыльнулся:
– Доктор говорит, что мы все умирающие.
Со стороны постели Хаммерхока донесся полузадушенный звук, и Линнет повернулась к нему. Он указал на стакан воды, и она помогла ему сделать глоток. Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза.
Линнет прошлась взглядом по ряду кроватей, на которых лежали пациенты. Большинство из них, казалось, находилось в забытьи. Поэтому она села на постель Гэвина.
– Как ты здесь оказался?
– Меня привезла мама. – Он нахмурился. – И оставила здесь.
– Ты живешь далеко отсюда?
– Не очень. Хотя дальше, чем до рынка.
– Ну, ничего, теперь о тебе позаботится доктор, – сказала Линнет. – И скоро ты сможешь вернуться домой.
– Нет, – возразил Гэвин. – Мне нельзя возвращаться домой, потому что я болен, а здесь у меня есть постель. Моя ма сказала, что мне нужно остаться, потому что здесь есть простыни, видите? И сколько угодно еды.
Дверь за спиной Линнет открылась, впустив, судя по голосам, группу мужчин.
– Ну и ну, посмотрите, кто нас посетил, рискуя замарать свой сияющий ореол, – произнес ворчливый голос.
Линнет не оборачивалась, глядя на Гэвина, который еще выше подтянулся на постели, опираясь на подушки, и расплылся в широкой ухмылке. Затем раздался стук трости, и по другую сторону постели появился Пирс.
– Занимаетесь благотворительностью?
– Что такое благотворительность? – поинтересовался Гэвин и, не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в Линнет: – Вы знаете эту леди?
Брови Пирса приподнялись.
– Знаю. Я подумываю жениться на ней. Как, по-твоему, стоит?
Гэвин понимающе кивнул:
– Мой па говорит… – Он замолк, колеблясь.
– Давай выкладывай, – сказал Пирс. – Она только выглядит как леди.
– Мой па говорит, что женщина должна иметь полную пазуху персиков, – сообщил он, уставившись на грудь Линнет, и Пирс, естественно, последовал его примеру. – Лучше вам не привередничать, – добавил он. – Не всякой женщине понравится эта ваша трость.
Пирс склонился ниже, не обращая внимания на сердитую гримасу Линнет, и сделал вид, будто изучает обсуждаемый предмет.
– Ты уверен? Мне всегда нравились девушки с черными волосами, похожие на цыганок.
Гэвин бросил на него взгляд, полный отвращения.
– Вы что, совсем не разбираетесь в женщинах?
– Ну, наверное, не так, как ты.
– Если девушка похожа на цыганку, то она скорее всего и есть цыганка. И если вы женитесь на ней, вам придется жить в кибитке, потому что она не пожелает долго оставаться на одном месте.
– А разве нельзя отпустить ее на все четыре стороны?
– Нет, если вы женитесь на ней, – заявил Гэвин. – Вы будете прикованы к ней, знаете ли, словно цепями. Так говорит мой па.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – сменил тему Пирс. – Еще не вставал?
– Сестра разрешила мне встать, чтобы воспользоваться ночным горшком. Но я промахнулся и залил ее башмак. Она сказала, что я дьяволенок, и велела лечь в постель. – Он рассмеялся, весело и беспечно, как ребенок, гуляющий в парке.
– А где сестра? – поинтересовалась Линнет, взглянув на Пирса. – Гэвин думает, что у нее приступ мигрени.
– Здесь слишком много умирающих, – бодро вставил мальчик.
– Наверное, тайком прикладывается к моему бренди, – сказал Пирс. – Я бы не устоял, если бы мне пришлось иметь дело с Гэвином, писающим на мою обувь. Гэвин, сообщишь мне, если сестра Матильда появится здесь, пьяная в стельку?
Мальчик энергично закивал.
– Тебе не нравится сестра? – спросила у него Линнет.
– Она не разрешает мне вставать. Говорит, что, если я встану, она отдаст мою кровать другому.
С соседней кровати донесся очередной полузадушенный звук. Пирс и его свита двинулись дальше, а Линнет склонилась к мистеру Хаммерхоку.
– Ради Бога, отойдите от него, – раздалось за ее спиной. – Не исключено, что он заразный, безмозглая вы дурочка.
Линнет даже не повела ухом, глядя на Хаммерхока, который пытался что-то сказать.
– Сестра – настоящая мегера, – произнес он наконец, тяжело дыша от усилий.
– Значит, вы и вправду собираетесь выйти за доктора? – поинтересовался Гэвин. – Вообще-то он не слишком приятный. Кричит на всех и обзывается. Сестра называет его дьяволом.
С другого конца палаты, словно по сигналу, донеслось рычание Пирса, отчитывавшего одного из молодых докторов.
– Моя ма задала бы ему трепку, – сказал Гэвин. – Пожалуй, если вы выйдете за него, вам тоже придется задавать ему трепку.
Они оба замолкли, глядя на впечатляющую фигуру Пирса.
– Хотя, наверное, это будет непросто, – добавил мальчик.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – согласилась Линнет. – Ты хотел бы выбраться из постели?
– Мне нельзя, – сказал Гэвин. – Я потеряю свое место. Найдется немало больных, которые хотели бы оказаться здесь.
– Я не позволю забрать твою постель, – сказала Линнет, заметив, что мистер Хаммерхок опять кивает. – Но поскольку ты немного ослаб, мы попросим лакея вынести тебя наружу. Наверняка ты был очень подвижным мальчиком до того, как оказался здесь.
– Вчера я не мог даже добраться до горшка, – вздохнул Гэвин, – не держась за руку сестры.
– Как это неприятно, – сказала Линнет. – Значит, решено. – Она встала и дернула за шнур звонка. Пирс, занятый осмотром больных и чтением нотаций своим коллегам, даже не заметил, как услужливый молодой лакей по имени Нейтен подхватил Гэвина на руки и направился к двери.
Линнет последовала за ними.
– Куда пойдем, мисс? – спросил Нейтен, оглянувшись через плечо.
– К бассейну, – сказала она.
– Что такое бассейн? – живо поинтересовался Гэвин. Его глаза блестели от возбуждения. – Вы имеете в виду пруд с рыбками? Я видел такой…
Он болтал без умолку, пока они спускались с лестницы, а затем шли вниз по тропинке, и замолк, лишь когда они добрались до бассейна. И только потому, что разинул рот.