— Заявление на развод? — звук его голоса эхом отразился от стен. Хантер смял листы бумаги в руке. Он сглотнул, его ноздри раздулись от гнева.
Ката вздрогнула.
— Я-я не думаю, что смогу продолжить это даже следующие пять минут. Не похоже на то, что мы проведем вместе всю нашу жизнь.
— Но ты и не готова остаться, чтобы разобраться во всем? — Хантер близко придвинулся к ней и встретил ее взгляд. — Этого. Никогда. Не. Случится, — он говорил медленно, четко выделяя каждое слово. — Мы будем работать над этим, Ката. Я не совершу те же самые ошибки, что и отец, наблюдая за тем, как уходит моя собственная жена.
Она застыла. Только что произнесенные им слова проясняли очень многое. Он пытался держать эмоции под контролем, но обида и гнев так и сочились из него.
Сердце Каты сжалось, когда их взгляды встретились, в ее глазах застыл вопрос: что же произошло.
— Когда я учился в выпускном классе, моя мать пришла к отцу с документами на развод, чтобы остаться со своим любовником. И отец ничего не сделал, чтобы остановить ее.
Ката понимала, что именно бездействие отца глубже всего ранило Хантера.
— Возможно, он больше не любил ее?
Хантер мрачно рассмеялся.
— Он бы вырезал свое сердце из груди, если бы это помогло вернуть ее. Я не совершу такую ошибку, Ката. Я буду бороться за тебя, пока не перестану дышать.
Так вот почему он отказался говорить о своей матери в Вегасе. Сейчас черты его лица были полны решимости и боли. Она боролась с желанием обнять и утешить его.
Неудивительно, что он был в шоке, увидев ее на коленях у Бена. Теперь стало ясно, почему Хантер был таким собственником и проявлял гипертрофированную заботу о ней с самого начала — из-за матери, ушедшей из семьи ради любовника… И когда Ката сообщила ему о разводе, она заставила пережить его те же болезненные чувства, что он испытал когда-то в прошлом. Она лучше других знала, насколько больно, когда эмоциональные проблемы между родителями крепко кусают тебя за зад.
Говоря начистоту, в этом они были похожи. Ее сердце болело за него. Но это не означало, что она могла позволить себе остаться с ним.
Хантер уронил голову, его плечи напряглись.
— Ни один из нас не видел ее больше. Она погибла меньше чем через год.
Ката ахнула. Женщина не только их бросила, но и умерла? Еще одно ужасное событие, свалившееся на голову парня, который и так тяжело переживал развод родителей.
— Как это произошло?
— Убийца пробрался к ней в квартиру, изнасиловал, а потом задушил ее. Она жила одна, и некому было ее защитить. Это преступление до сих пор не раскрыто.
Неудивительно, что Хантер так серьезно отнесся к защите своей жены. Он не понаслышке знал, что могло произойти с женщиной, оставшейся без защиты.
— Мне очень жаль, что ты потерял свою маму из-за бессмысленного насилия. Мой отец умер от инфаркта, когда мне было десять, так что я понимаю какого это — потерять родителя. Я действительно сожалею о том, через что пришлось пройти тебе и твоей семье, — взяв его за руку, она нежно сжала ее. — Но, Хантер, я — не она. Я не могу заменить ее. Да и ты — не твой отец. Когда я уйду, ты будешь в порядке. Наш брак был простой прихотью, ты едва ли заметишь мое отсутствие в своей жизни.
В то же время Ката боялась, что он теперь навсегда в ее сердце. Но даже в этом случае она не могла остаться и пройти через ту боль, которая, как она знала, обязательно придет.
— Все это херня…
— Не пытайся меня остановить. Нам обоим будет только больнее, когда наши отношения в любом случае подойдут к концу.
— Это, — он сжал бумаги, — имеет ли ЭТО отношение к Бену?
Почему он не видел очевидность того, что спонтанный брак не мог стать постоянным? Она не могла быть с кем-то, кто не только требовал полностью ему отдаться, но и успешно удовлетворял свои требования. Он так сильно за нее цеплялся, потому что не хотел пожалеть об упущенной возможности, как его отец. Их не связывали продолжительные отношения… но он заслужил честности от нее.
— Нет, я, правда, не люблю его. И я не ухожу от тебя к кому-то другому. Я ухожу, потому что хочу вернуться назад к своей жизни.
Хантер снова сглотнул, его кулаки сжались. И, несмотря на то что он выглядел разъяренным и гордым, на его лице легко читалась уязвимость. Тот факт, что Ката хотела развода, убивал его. Несмотря на то что расставание было взвешенным решением, вина и тоска разъедали ее изнутри.
— Все это — дерьмо собачье. Ты хочешь уйти потому, что полностью подчинилась, и это испугало тебя. Я не позволю тебе сбежать от этого, — он скрестил руки на груди. — Я не подпишу это, пока не буду убежден в том, что у тебя действительно нет никаких чувств ко мне.
Внутри нее вспыхнуло разочарование, и злые слезы выступили на глазах.
— Ты не можешь запретить мне уйти. Сделав это, ты будешь ничем не лучше Гордона.
Он окинул ее суровым взглядом.
— Ты серьезно считаешь, что я мог бы довести тебя до полной потери твоего внутреннего «я»?
Он уже это сделал.
— Нет.
— Или я отказал бы тебе в медицинской помощи, когда ты нуждалась бы в ней?
— Я знаю, что ты бы так не поступил, — мягко согласилась с ним Ката. — Ты потратил много времени и усилий, чтобы спасти меня.
— Значит, ты считаешь, что я бы запретил тебе ходить на работу и общаться с друзьями, чтобы сделать тебя полностью зависимой от меня?
Из-под густой завесы ресниц Ката сверкнула на него яростным взглядом.
— Нет. Я волнуюсь о том, что позволю тебе сделать со мной все что угодно в постели… и, в конечном итоге, это перейдет на всю мою жизнь, доволен?! Я перестану себя уважать. Пожалуйста, просто поставь подпись.
НИКОГДА.
В наказании за ее непослушание и в попытке сблизить их он слишком быстро и глубоко погрузил ее в подчинение. Это испугало ее. Он сам виноват.
Хантер понял, что ему следовало бы догадаться раньше, насколько сильно влияют разборки в её семье на саму Кату. Но вместо этого он и сам кипел от эмоций, да к тому же сказалось долгое отсутствие сна. Теперь он должен был подавить все эти разрушающие чувства из-за мыслей об уходе матери и осторожно продвигаться в отношениях с Катой — иначе она уйдёт.
Хантер сделал глубокий вдох, восстанавливая самоконтроль. Она была права: за четыре дня невозможно было узнать кого-то достаточно хорошо, чтобы приспособиться к браку.
Он уже принял свои чувства к ней. Восстановление доверия, проросшего во время ее наказания, было очень важным аспектом. Необходимо было доказать ей, что она не потеряет себя, даже если полностью подчинится ему. Ката должна была понимать, что он никогда не захочет менять ее изнутри. Но все это не будет иметь значения, если она будет убегать от доминирования, в котором он так нуждается, и которое она жаждет получить от него.
Бумаги, все еще зажатые в его руке, были её попыткой взять под контроль ситуацию. Часть его не могла не злиться на то, что она вновь и вновь не доверяла настолько, чтобы позволить ему подвести ее к самой грани. Но подобный выплеск эмоций с его стороны привел бы лишь к ухудшению ситуации.
Нетвердой рукой Хантер положил бумаги о разводе на тумбочку, потом взял девушку за плечо.
— Милая, я хочу твоего подчинения, но я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя слабой. Я никогда не хотел отобрать у тебя твою жизнь. У тебя есть столько власти надо мной, что это пугает меня до чертиков. Всего за несколько дней мои чувства к тебе пустили корни в самую глубину моего сердца. И они укоренились глубоко во мне, и это на всю жизнь, — он встретил ее взгляд. — Я не поверю ни на минуту, что однажды ты просто растворишься во мне. Ты — невероятная, сильная женщина. Ты должна знать это.
— Нет, я перестала быть такой, — ее карие глаза блестели от непролитых слёз. — Ты такой сильный. Такой доминирующий. Через какое-то время ты сломаешь меня, а я буду продолжать отдавать и отдавать тебе себя, и в один прекрасный день я проснусь и пойму, что от меня ничего не осталось, прямо как от Mama. Возможно, ты не хочешь, чтобы это произошло, но я задаюсь вопросом: а что если где-то глубоко в душе это — твой способ увериться в том, что я никогда не уйду? Если это произойдёт, я возненавижу себя.
Хантеру был понятен её страх, но она была чертовски неправа. Он всего лишь хотел любить её. То, что он не встретился с её родителями сразу же после свадьбы, пинало его по яйцам сейчас. Им бы следовало сделать это раньше, но из-за киллера, пытавшегося убить Кату, они не могли назначить встречу и, наконец, познакомиться.
Ему нужно было это исправить.
— Как ты можешь предполагать, что потеряешь себя, если всё, что ты делала с момента нашей встречи, — так это боролась за то, что ты действительно хочешь и во что веришь? Прямолинейность и уверенность — одни из главнейших причин, по которым я люблю тебя. Ты боролась за свою мать, за себя, даже за своё удовольствие!
Ката, ты не та женщина, которая может потерять себя.
Она покачала головой.
— Я должна была быть в ярости после порки, которую ты мне устроил, но вместо этого я могла думать лишь о том, угодила ли тебе.
— Это естественно для сабмиссива — иметь желание угодить своему Дому.
— Прекрасно, это значит, что ты будешь в настоящем раю, пока я потихоньку буду терять самоуважение…
Он прикоснулся к ее щеке.
— Это не работает в одностороннем порядке. Я тоже хочу угождать тебе. Всегда.
Но иногда мне необходимо совмещать это с твоими нуждами. Не думаешь ли ты, что вместо того чтобы шлепать тебя, я бы лучше провел лишние десять раундов в постели, занимаясь любовью?
— То есть, ты отшлепал меня только ради меня же самой? — в ее голосе звучало недоверие. — И тебе это не доставило никакого удовольствия?
— Разве что совсем немного, — признался он. — Но, да, в большей степени — это было ради тебя. В итоге, разве у тебя не возникло ощущение счастья и умиротворения? Желания отплатить тем же? Не чувствовала ли ты себя ближе ко мне?