Мама корчилась от боли и кричала без остановки, пока молнии били в ее красивое нежное тело снова и снова, выжигая в нем черные дыры. И я кричала вместе с ней – до хрипов, задыхаясь от жуткой, убивающей тело боли, проникающей внутрь все сильнее. До поломанных пальцев, бессильно царапающих древний зловещий алтарь, принимающий новую жертву. Лежа рядом с ней, прижавшись в попытке закрыть, защитить, мечтая лишь об одном – забрать ее боль себе – всю, до последней капли.
– Довольно, – вперед вышел еще один из собравшихся.
– Ведьма, – он обратился к маме, одна сторона лица которой теперь представляла из себя жуткую обугленную рану, – ты умрешь быстро, если отдашь его нам, если же нет… Ты знаешь, что будет.
Мама вдруг засмеялась страшным, булькающим смехом. Зубы ее покраснели от крови, но она с ненавистью смотрела на инквизитора единственным уцелевшим глазом, мерцающим сейчас как изумруд.
– У тебя ведь осталась дочь, не так ли? – вкрадчиво спросил мужчина.
– Ты не посмеешь, ты знаешь закон!
– Уверена?
– Да, – выплюнула она зло. – Ты ничего не получишь. Вы все, слышите? – Она обвела взглядом стоявших вокруг нее мужчин. – Жалкие трусы, что даже не открывают нам лиц. Вам все равно не победить! Рано или поздно вас уничтожат!
– Ты сделала свой выбор, – инквизитор отошел назад, вновь замыкая круг, и вскинул вверх руки, призывая магию.
– А-аа!! – новый крик, полный жуткой боли, больше похожий на вой, разнесся по подземелью. Он все длился и длился, заполняя собой каждую клеточку моего тела. Я бы давно потеряла голос, если бы он у меня был, но я могла лишь беззвучно кричать, подползая к маме еще ближе, накрывая ее своим призрачным телом, беря ее маленькую ладошку в свою, тоже призрачную.
Вместе. Вдвоем. Мы умирали снова и снова. До хрипоты. До истерзанной пытками плоти. До собственной магии, сейчас выжигающей нас изнутри, беснуясь в попытке вырваться на свободу, не желая исчезнуть навеки. До измученных душ, что боялись не за себя – за любимых. Только вдвоем. Навсегда.
«Мама!» – в последний раз я взглянула на родное лицо, глаза на котором закрылись навечно. «Мамочка! Не-еет!!» – я падала, падала и падала куда-то в беспросветную бездну отчаяния и боли.
И не было ей конца до того момента, пока она не сомкнулась над моей головой, поглотив без остатка.
Глава 9
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что нахожусь в собственной комнате и лежу на ненавистной огромной кровати, а рядом со мной, спрятав лицо в ладонях, сидит Марта.
– Марта? – тихонько позвала я, боясь, что ей тоже могло достаться из-за меня.
– Наконец-то! – ведьма, уронив руки на колени, внимательно вглядывалась в мое лицо. – Как ты себя чувствуешь?
– Пока не знаю, – я попыталась обратиться к собственной силе, и с ужасом поняла, что она не отзывается. – Моя магия, она…
– Вернется, – Марта сжала мою руку. – Такое бывает после их наказаний, – она отвела глаза в сторону.
– Ты ведь знаешь, что они не люди, а высшие демоны?
– Да, – Марта посмотрела на меня тоскливыми пустыми глазами, а я только сейчас поняла, что она достаточно молода, просто выглядит так, как будто из нее выкачали всю жизнь.
– Скажи, эта Ивона… Кто она и почему помогает им?
– Ты задаешь опасные вопросы, Мадлен. Лучше не связывайся с ней, она очень мстительная.
Я с признательностью кивнула. Мне тоже показалось, что Ивона по какой-то причине ненавидит нас, собственных сестер. А меня и Кору она, кажется, и так уже выделяет особенно.
– А ты давно в этом замке? – я решила воспользоваться случаем, и разговорить ведьму.
– Достаточно.
– И это они… сделали с тобой… – я замялась, не зная, как продолжить.
– Они? – Марта горько усмехнулась. – Нет, Мадлен, не те, что находятся здесь сейчас, другие.
Видя непонимание на моем лице, она добавила:
– Они меняются. Раз в несколько лет, когда проходит подобный отбор. Одни появляются, другие уходят, и больше никогда не возвращаются, – Марта поднялась и начала расставлять на столе мой завтрак, тем самым показав, что большего я от нее сейчас не добьюсь.
Я же лежала, прокручивая в голове все, что случилось. Судя по тому, что никаких жутких ран на моем теле не было, их наказание – не физическое, они просто достают из глубин души самые страшные, самые болезненные воспоминания. Или страхи. Заставляя переживать их снова и снова – так, будто это происходит на самом деле.
Но в моем случае они пошли еще дальше – показали то, о чем я могла лишь догадываться. Смерть моей мамы. Которую я разделила с ней на двоих, потому что наша связь была не разорвана на момент ее исчезновения. Зато теперь я знала точно – ее убили инквизиторы, замучив до смерти. Мои руки сами собой сжались в кулаки до впившихся в кожу ногтей, оставляя на ней кровавые борозды. Я обязательно выясню, что они от нее требовали, и отомщу. Клянусь.
*****
Со своими сестрами я встретилась уже днем, гуляя по парку. Кора и Мина тут же подхватили меня под руки, увлекая в беседку, укрытую густыми зарослями кустов, и я, не таясь, рассказала им все, что случилось. Обе ведьмочки долго молчали, но я чувствовала, что мой рассказ потряс их до глубины души.
– Это… просто ужасно, – наконец, произнесла Кора. – Если я попаду туда, и они заставят меня пережить собственные страхи, я… – она отвернулась, глядя куда-то вдаль заблестевшими от невыплаканных слез глазами, и я ободряюще сжала ей руку. Я знала, о чем она сейчас думает: о своей маленькой дочке и о страхах за собственное дитя, свойственных любой матери.
– Может, есть другой способ… – заговорила я неуверенно…
– Вряд ли, – Кора горько усмехнулась, – Гавар вчера ясно дал мне понять, что не отступится.
– А что было после того, как меня увели? – я решила немного отвлечь ее от грустных мыслей.
– К Кайдену подошел Геральд, и они долго о чем-то говорили, – встряла Мина, – а потом Кайден ушел и, кажется, не один…
– С Луизой? – догадалась я.
– Да, – Мина виновато смотрела на меня.
– Так это же чудесно! Может он, наконец-то, от меня отстанет!?
Кора лишь покачала головой. Впрочем, я сама не верила в то, что говорила. А еще… если Кайден ушел с Луизой, то кто же тогда приходил ко мне в камеру?? Или он закончил с ней раньше, а после пошел ко мне?
*****
Этой ночью мне не спалось – сказывалось то, что я выспалась утром, поэтому сейчас я лежала на жестком неудобном диванчике и бездумно смотрела на темный потолок, на котором плавали тени от трепещущих свечей в канделябрах.
Что же такого инквизиторы требовали отдать им? Мы жили очень бедно, практически не общались с сестрами, не состояли в ковене, а, значит, не были посвящены ни в какие дела ведьм. Моя мама не являлась хранительницей артефактов или чего-то подобного, у нее не было тайн… Если только…
Я резко села на диване, осененная внезапной догадкой: если только тайна не была связана с ее исчезновением перед моим рождением. Бабушка никогда не рассказывала мне об этом, кроме того случая, когда передавала…
Медальон! Ну конечно же! Я сняла с шеи украшение на цепочке и по-новому вгляделась в него, хотя за эти годы успела выучить на нем каждую деталь, вплоть до мельчайших царапинок. Выпуклый, овальной формы, очень старый на вид, он должен был, по идее, открываться, распадаясь на две половинки. Вот только замка на нем не было. Я помнила, как еще в детстве безуспешно пыталась разгадать его тайну. Но, может, получится сейчас?
– Откройся! – я вложила в слова толику магии, что уже потихоньку начала ко мне возвращаться, но ожидаемо, ничего не произошло.
Тогда я попробовала нажать на округлый переливчатый камень, украшавший его – странно теплый, гладкий, как шелк. Но и это не возымело никакого действия. Поднеся украшение ближе к свету, я задумчиво разглядывала причудливую игру света, заключенную внутри камня – как будто там танцевали всполохи пламени – алого, оранжевого, медового, и даже зеленого цветов.
«Странный камень, – подумала я. – Может ли это украшение быть тем, что требовали отдать инквизиторы?» Ответа пока не было.
Еще какое-то время я сидела, задумчиво глядя на пламя свечи, а потом решительно поднялась и направилась к двери. Нет смысла сидеть и ждать, пока всех нас сломают, как Марту. Нужно действовать, и как можно быстрее. Как минимум осмотреться в замке, пока все спят, и, как знать, может я найду что-то интересное? Что-то, что поможет мне спастись? Всем нам?
Рисковала ли я? Да, очевидно. Но я также знала одно: высшие не берут ведьм силой, им нужно, чтобы мы покорились им добровольно, даря свою страсть. А их жалкие шавки не посмеют тронуть меня без приказа. Как это ни парадоксально, больше всего сейчас я опасалась Ивону, свою же сестру. Вот она действительно может доставить проблем. Впрочем, я надеялась, что с ней я сегодня не встречусь.
*****
Замок спал, убаюканный темной бархатной ночью. Ароматические свечи таяли в канделябрах, и их свет танцевал на старинных картинах, мимо которых я бесшумно кралась, отчего казалось, что люди на них оживают. Безмолвные залы, все как один, роскошно обставленные, навевающие определенные мысли. Лунные лучи, настойчиво проникавшие сквозь высокие витражные окна, то и дело зажигавшие серебристо-голубым светом отдельные предметы интерьера.
Мне казалось, что я брожу вот так, совершенно одна, уже очень долго, когда впереди послышался тихий женский смех, похожий на перезвон хрустальных колокольчиков. Она часть меня молила тотчас же убраться подальше отсюда, но вторая часть – любопытная, новая для меня, настойчиво толкала вперед – посмотреть, что происходит там, в следующем зале. Ноги сами понесли меня вперед – тихо, незаметно прикрывшись магией.
На пороге зала я замерла, боясь как-то выдать себя, во все глаза смотря на то, что происходило внутри. Геральд, в одних лишь кожаных брюках и сапогах, стоял у камина, подсвеченный его алым пламенем. Взгляд сам собой прикипел к сильному загорелому телу – широким плечам, на одном из которых была татуировка с каким-то опасным на вид существом, литым пластинам мышц груди, идеальному прессу, сильным рукам, с перевитыми канатами мышц… Рукам, в которых, прикрыв глаза, сейчас тихо постанывала от наслаждения черноволосая ведьма.