Уходя, он судорожно сжал руку друга и сказал ему только:
— Брат, будь спокоен. Мы спасем его!
На борту «Дианы» все, кроме вахтенных, спали спокойным сном. Барбассон установил на шхуне порядок, как на военном корабле. Помощник-араб прохаживался по полуюту, когда наблюдатель закричал:
— Парус впереди по правому борту!
Барбассон, который спал очень чутко в каюте, расположенной на палубе, как это заведено на кораблях, плавающих в тёплых морях, выскочил наружу, но едва он переступил порог спардека, как раздался новый крик:
— Парус сзади по левому борту!
— Черт побери! — воскликнул капитан. — Ну и влипли мы в историю! Держу пари, что мы окружены английским флотом.
— Парус впереди по левому борту! — продолжал невозмутимый голос матроса.
Барбассон бросился на полуют с биноклем в руке и принялся считать: один… два… три… четыре… пять…
Матрос закричал снова:
— Парус сзади по правому борту!
— Пять, — повторил Барбассон, — пять… Посмотрим! Будет же и шестой, чтоб было полдюжины для ровного счета. О! Вот и он, справа… самый маленький. Ах, это авизо, он служит им разведчиком. Повезло же нам, ребятки, всего-навсего шесть английских кораблей, и мы посередке! Все будут в нас целиться, как при игре в шары. Ну что ж, пусть нас продырявят со всех сторон, но боюсь, как бы до заката солнца нас всех не вздернули на рее адмиральского корабля.
— Что вы на это скажете, генерал? — спросил Барбассон у своего друга Барнетта, который тоже не спал и вышел на палубу освежиться.
— Право слово, вы в этом разбираетесь лучше меня, — ответил янки. — Профессия моряка — единственная, которой я посвятил так мало времени, что не успел приобрести достаточных навыков. Поэтому мне трудно оценить наши шансы на спасение.
— Ладно! Так вот, мой толстячок, у нас этих шансов просто нет! — ответил капитан. — С экипажем, состоящим из разбойников, без документов и с Покорителем джунглей на борту наша песенка спета.
— Как, у вас нет документов?
— О! У нас, конечно, есть лицензия султана Маската, который является нашим портом приписки, но вы понимаете, что шхуна из Маската — это попахивает пиратством, морским разбоем, работорговлей, всем, чем хотите. Так что эту бумагу лучше не показывать, не то нас вздернут гораздо быстрее и без всяких объяснений… Видите, они нас пока не заметили, ибо мачты у нас ниже, да к тому же спущены паруса. Ночью наши мачты кажутся им спичками. Они идут в два ряда, развернувшись в направлении Бенгалии. Первые уже проскочили мимо, не заметив нас, но как только взойдет солнце, берегись! Придется поднять наш флаг, и если они что-то заподозрят, сейчас же спустят шлюпку да еще выстрелят из пушки, приказывая нам остановиться, и сюда явится с полдюжины этих английских омаров, которые перероют все — от палубы до трюма. В этом случае дело ясное, о дальнейшем умолчу, приятель…
— Я американский гражданин и хотел бы посмотреть…
— Ну-ну-ну… Американец, поляк, китаец — когда англичане в море, плевать они хотели на остальные народы…
Но если бы вы разбудили Сердара, мой друг Барнетт, дело того стоит. Смотрите-ка, вот и первый луч солнца окрасил горизонт, через десять минут начнется потасовка.
Когда Сердар вышел на палубу, солнце медленно вставало, поднимая над волнами свой огненный диск. Англичане заметили шхуну, они сомкнули строй и подняли флаги, приглашая последовать их примеру.
— Что делать? — спросил Барбассон.
— Ничего, — ответил Сердар, наблюдая за происходящим.
— Тем быстрее дело будет сделано, — расхохотался в ответ Барбассон.
Покоритель, глядя на море, пробормотал:
— Они этого хотели, тем хуже для них, я бы не стал искать с ними ссоры.
Потом кратко приказал:
— Оставьте нас с капитаном наедине. Все на нижнюю палубу!
Англичане, не получив никакого ответа, выстрелили из пороховой пушки.
— Барбассон, — сказал Сердар, и ноздри его задрожали, — я беру на себя командование кораблем. Вы славный малый и умеете подчиняться так же хорошо, как и командовать.
— Признаюсь, вы мне оказываете услугу, ибо я не представляю, что делать.
— Мне некогда что-либо объяснять вам, дорога каждая минута. Скажу только, что через полчаса от этой великолепной эскадры не останется и следа.
Барбассон взглянул на своего командира и искренне подумал, что он сошел с ума.
— Я вынужден сразу отдать вам все приказы, — продолжал Сердар, — так как через две минуты мы сможем сообщаться только по телеграфу, который находится в машинном отделении. Так вот, поклянитесь, что строго выполните любой приказ.
— Клянусь.
— Уберите всё мачты так, чтобы из воды торчал только корпус «Дианы», его броня достаточно прочна, чтобы устоять перед ядрами. Как это сделать, вы знаете. Благодаря специальному механизму вся эта операция займет тридцать секунд.
Англичане выстрелили снова, но на сей раз над шхуной просвистело ядро и плюхнулось в море.
— Вот танец и начался.
— Поднимите черный флаг! — преобразившись, крикнул Сердар.
Глаза его сверкали мрачным огнем, движения стали неровными и резкими.
— Если нас не потопят через десять минут, — пробормотал Барбассон. — Эх! Лучше погибнуть в море, чем на виселице.
И черный флаг медленно поднялся в воздух. Дерзкий этот вызов произвел движение среди английских кораблей, которые, сомкнув строй, пошли на шхуну.
— Убрать мачты! — крикнул Сердар. Возбуждение его росло.
Приказ был немедленно выполнен, и шхуна стала походить на огромную черепаху, дремлющую на волнах.
— Спускаемся вниз. Задраить люки, чтобы никто не мог подняться на палубу.
«Так! — подумал Барбассон. — Он хочет, чтоб мы пошли ко дну с музыкой».
— Теперь выполняйте мои приказы, — лихорадочно продолжал Сердар. — Ступайте в машинное отделение, и всякий раз, как телеграф передаст вам сигнал «вперед», вы должны двигаться прямо, не сворачивая, сначала на флагманский корабль — до тех пор, пока я не передам вам команду «задний ход, стоп!», затем — на все остальные по порядку, в зависимости от их величины. Оставьте только авизо, чтобы он мог доставить в ближайший порт новость об уничтожении английского флота. Вы меня поняли?
— Так точно, капитан.
— Хорошо! Ступайте.
Барбассон поколебался, не привязать ли Сердара к кровати, ибо у того была явная горячка, но поскольку ему было все равно, как умирать, он повиновался.
Капитан расположился у телеграфного аппарата, находившегося над ним. Зеркало-отражатель позволяло ему следить за всеми действиями английского флота. В ту же минуту появился сигнал «вперед».
— Вперед! Полный вперед! — крикнул Барбассон в рупор старшему механику. В то же время, сам стоя у штурвала, он направил шхуну на всей скорости прямо на флагман.
Со всех сторон, словно град, сыпались ядра, но они соскальзывали с выпуклых поверхностей «Дианы».
Маленький корабль с головокружительной скоростью несся прямо вперед на гиганта, который, казалось, поджидал его, невозмутимый в своей мощи и громаде.
Шхуна была от него в ста метрах, когда появился сигнал «назад, стоп!». Едва Барбассон успел передать его механику, как раздался взрыв такой силы, словно разом выстрелили десять батарей. Поднявшаяся воздушная волна сильно встряхнула и саму шхуну.
Барбассон инстинктивно закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, флагманский корабль исчез.
Описать чувства капитана в этот момент невозможно. Сердар предстал перед ним как сверхчеловек, распоряжающийся по своей воле молниями.
Но уже вновь появился сигнал «машины, вперед!», Барбассон вновь подчинился приказу, и шхуна помчалась на всех парах на второй броненосец, который через двадцать пять секунд постигла судьба флагмана. Тогда среди английских кораблей поднялась паника; не соблюдая дисциплины, не подчиняясь приказам контр-адмирала, принявшего командование, каждый корабль пытался ускользнуть от опасности, тем более страшной, что она была неведома.
Но напрасно надеялись они найти спасение в бегстве: шхуна, используя преимущество в скорости, потопила три последних корабля эскадры. Когда авизо в качестве последней надежды на спасение приспустил флаг, показывая, что сдается, он увидел, как неприятель удалился с презрением, словно считая для себя недостойным мериться с ним силами.
Там и здесь в волнах носились обломки, доски, куски мачт, бочки, разбитые ящики, казалось, то были развалины целого города, унесенные наводнением.
Когда Сердар вышел из своей каюты, он был чудовищно бледен и едва держался на ногах, тогда как Барбассон, напротив, быстро обрел свойственную южанам уверенность и был крайне возбужден. Еще немного, и он запел и заплясал бы над этой человеческой гекатомбой.
— Они сами этого хотели, — повторял Сердар. — Бог свидетель, я не желал использовать это страшное оружие и даю клятву, что, если мне удастся спасти мужа Дианы, я уничтожу это смертоносное изобретение. У человечества достаточно средств разрушения, не хватало, чтобы еще одно попало в руки убийц.
— Капитан! Капитан! — закричал Барбассон, который хотел изо всех сил расцеловать Сердара. — Мы владыки моря, мы можем завоевать Англию, если захотим.
Но Сердар вырвался из его объятий.
— Поднимите мачты, — сказал он, — ветер крепчает, надо воспользоваться этим, чтобы наверстать потерянное время.
И он спустился в каюту Эдуарда и Мэри, чтобы успокоить бедных детей, которые ни живы ни мертвы жались друг к другу.
Примерно две тысячи пятьсот человек погибли в этом страшном сражении. Американский инженер изобрел электрическую торпеду, которая тридцать лет спустя произвела революцию в морском деле во всем мире.
Через пять дней «Диана» прибыла в Гоа, и отряд, приняв в свои ряды Эдуарда и Мэри, которую Сердар усадил в удобный хаудах на спине Ауджали, спешно отправился к Хардвар-Сикри.
Глава IX
Осада Хардвар-Сикри. — Окружены со всех сторон. — Майор Кемпбелл. — Последние запасы. — Надо сдаваться. — Похищение майора. — На рейде Бомбея. — Отплытие парохода. — Фредерик де Монморен. — Брат Дианы.