Мы, Трое и Семеро, говорим от имени Духов вод.
Мы, Нана-Сахиб, принц Пенджаба и Бенгалии!
Мы, раджи Майсура, Траванкура и Малаялама, объединились для защиты Индии, страны семи рек.
Приказываем всем индусам, без различия происхождения и религии, забыть о междоусобицах и взяться за оружие, чтобы защитить землю предков.
Да будет это повеление выполнено немедленно!
Народы севера и юга, вперед, за религию и родину!»
Слова эти, столь волнующие в своей простоте и лаконичности, вызвали единодушный трепет среди собравшихся, и пятьсот человек воскликнули в едином порыве: «Вперед, за религию и родину!»
— По возвращении в провинции, — продолжал оратор, — мы приказываем вам — и в этом ваш долг — подготовить Духов вод к предстоящему испытанию. Вы соберете всех субедаров вашего округа и объявите им нашу волю.
Мы, Трое и Семеро, а также наш верховный вождь браматма, будем постоянно находиться в Биджапуре, который до начала восстания станет центром его подготовки, сюда будут стекаться все полученные вами сведения.
Нам остается сообщить вам о чрезвычайно важном решении, которое мы приняли. Мы уже трижды предупреждали сэра Джона Лоуренса, чтобы он прекратил отвратительные зверства, направленные против женщин, детей и людей невиновных. Вместо этого он, словно бросая нам вызов, удвоил свою жестокость. Чаша нашего терпения переполнилась. Желая дать другим урок, мы решили потребовать, чтобы он явился на наш тайный суд, сказал, что имеет, в свою защиту и выслушал наш приговор. Ввиду его высокого положения мы решили отступить от наших правил, требующих, чтобы обвиняемых судили заочно, после долгого и тщательного расследования их преступлений. Наказание этого человека, обладающего почти королевской властью, докажет, что никому не дано избежать нашего правосудия.
— Я сказал, — закончил управляющий Деканом, — да хранят нас Духи вод!
— Брат Хамед, — заговорил тогда браматма, — вот поручение, которое мы решили доверить тебе. Ты отправишься в Велур, к подножиям гор Малабарского берега. Там сын нашего Анандраена, здесь присутствующего, проводит тебя до Нухурмура, где скрывается Нана-Сахиб. Рассказав принцу о готовящихся событиях, ты передашь ему наше желание, чтобы он присоединился к нам как можно быстрее и был готов ко всему. Ты приведешь его сюда так, чтобы англичане не напали на ваш след.
Мы не скрываем всех предстоящих тебе трудностей. Вам придется идти нехожеными тропами, скрываться днем и передвигаться в джунглях ночью, среди бесконечных болот и непроходимых лесов. Но ты хорошо знаешь местность и, мы уверены, сумеешь справиться с поручением, доставив Нана-Сахиба целым и невредимым. В Биджапуре он найдет столь же неприступное убежище, как и в горах. По возвращении ты будешь посвящен в первую степень, если с честью выполнишь данное тебе поручение.
— Я согласен, о браматма! — ответил сторож. — Думаю, что с успехом выполню свою миссию. Прежде чем сменить отца и стать ночным сторожем Биджапура, я в течение двадцати лет исходил все джунгли, будучи следопытом и собирая корицу, эти места я знаю как свои пять пальцев.
Негодяй не чуял под собой ног от радости. Нана-Сахиб, которого никто не мог найти, будет в его власти, и Духи вод сами отдавали ему принца.
Он еще не знал, что вице-король хотел поручить ему именно это опасное дело. Но ему было известно, что все попытки захватить вождя восстания провалились. Поэтому за услугу, которую он мог оказать англичанам, Хамед решил потребовать соответствующее вознаграждение.
В каждом районе Индии есть главный сборщик налогов — туземец, которого зовут серестадар. Это самая высокая должность, на которую может претендовать индус, она же является самой завидной, ибо позволяет обогатиться в короткое время. Обычно она достается представителям высших каст, что еще более поднимает их престиж среди местных жителей. Дислад-Хамед согласился стать шпионом на службе у угнетателей своей страны с одним условием: после окончания восстания ему было обещано места сборщика. Когда же он потребовал выполнения данного слова, ему не отказывали прямо, но то говорили, что в его услугах еще нуждаются, то заявляли, что нет вакантных мест. На самом деле его обманывали, ибо никто не хотел иметь у себя на службе человека столь презренной касты, как та, к которой принадлежал ночной сторож. Негодяй, много о себе возомнивший, был вынужден по-прежнему играть свою постыдную роль, ибо до такой степени скомпрометировал себя, что достаточно было одного слова агентов английской полиции, чтобы соотечественники уничтожили его.
— Ладно, — пробормотал он, подводя итог своим размышлениям, — теперь я возьму свое, на сей раз они вынуждены будут назначить меня серестадаром, и не в какой-нибудь дыре, а в самом Биджапуре!
Голос браматмы вырвал его из сладких грез о богатстве.
Глава III
Предатель. — Приговорен к тройной пытке. — Кинжал правосудия. — Браматма. — Страх разоблачения. — Бежать невозможно. — Повешен! — Смерть разоблачителя. — Комитет Трех и совет Семи. — Дворец Адил-шаха. — Свидание в башне Усопших. — Обморок.
Собравшиеся выбрали депутацию из пяти человек во главе с Анандраеном, близким другом Покорителя джунглей. Они должны были встретить нового губернатора по его прибытии в Пондишери, чтобы передать ему поздравления от трех провинций Декана. На самом деле они собирались предупредить его о решении Духов вод. Отдав депутации необходимые распоряжения, браматма снова взял слово:
— Братья, прежде чем расстаться, я должен выполнить одну печальную обязанность. У нас существует полная уверенность, подкрепленная доказательствами, что среди нас есть предатель.
— Назовите его! Назовите его! — закричали присутствующие. — Мы сейчас же совершим над ним правосудие.
Сторож страшно побледнел и своим поведением, безусловно, выдал бы себя, если бы взоры присутствующих не были устремлены на верховного вождя, все ждали, когда с его уст сорвется имя изменника.
— К счастью, он не принадлежал к жемедарам, — продолжал браматма, — в этом мы уверены. Одновременно нам стали известны все его преступления. Это простой субедар, но лицо, которое знает его имя и имеет письменные доказательства его измены, согласно выдать его только за целую гору рупий — 250 000 франков. Хотя совет Семи имеет право самостоятельно распоряжаться всеми средствами общества, мы сочли уместным спросить ваше мнение, прежде чем заплатить такую сумму. Это предложение нам сделал один из агентов европейской полиции Калькутты. Он сумел случайно заглянуть в записную книжку начальника полиции, где увидел имя предателя и число жертв, казненных по его доносам, — оно превосходит тысячу человек.
Слова эти вызвали у присутствующих гнев и ужас, со всех сторон раздались крики: «Отомстить! Отомстить! Смерть клятвопреступнику! Надо приговорить его к тройной пытке — водой, железом и огнем!»
— Хорошо, — продолжал браматма, — через несколько минут мы узнаем имя негодяя, который не побоялся предать своих братьев, родину и богов…
При этих словах Дислад-Хамед вынужден был прислониться к одной из колонн зала, за которой и спрятался, боясь потерять сознание. Но быстро поняв, что малейшая неосторожность может привлечь к нему внимание, он невероятным усилием воли справился с собой, и у него даже хватило присутствия духа, чтобы закричать вместе с остальными: «Отомстить! Отомстить!» Затем, чтобы не выделяться, он сел, как и все присутствующие, на пятки.
Браматма закончил свою речь.
— Этот англичанин, которого случай нечаянно свел с одним из членов высшего совета, входит в личную охрану вице-короля. В этом качестве он был послан в Биджапур по случаю приезда сэра Джона Лоуренса, чтобы убедиться в состоянии умов и по возможности подготовить манифестацию в честь своего хозяина. Он остановился в караван-сарае для иностранцев и ждет от нас вестей. Нам стоит только привести его сюда, соблюдая необходимые меры предосторожности, и мы узнаем имя того, кого нам следует покарать с примерной строгостью. Кем бы ни был виновный, каково бы ни было его семейное положение, он умрет, пройдя сквозь тройную пытку, и тело его без погребения будет брошено в джунгли на съедение шакалам.
Слова эти, произнесенные браматмой мрачно и торжественно, произвели на собравшихся глубокое впечатление. Чтобы понять истинный смысл этого не подлежащего обжалованию приговора, надо знать, что индусы считают его самым страшным наказанием, которое может постичь человека. По религиозным верованиям, перед всяким существом, лишенным погребения, навсегда закрываются двери на небо. Оно становится вампиром и обречено до скончания веков скитаться по местам захоронений и питаться мертвечиной. Отзвуки этих индо-азиатских традиций мы находим у наших предков, перенесших их на почву Германии и Галлии, когда в течение средних веков лишение погребения было дополнительной мерой наказания всем приговоренным к смерти, хотя древний смысл этого обычая был растворен в христианском искуплении.
Но еще и сегодня каждый индус настолько убежден, что эта мера лишит его после смерти человеческого подобия, что самый последний негодяй не колеблясь откажется от счастья и блаженства на земле, если ради них надо пожертвовать погребальными церемониями.
На сей раз Дислад-Хамед почувствовал, что погиб. Охваченный смертельной тревогой, он тщетно пытался найти способ избежать ожидавшей его участи. Мозг его был парализован ужасом, приходившие на ум уловки были нелепы и безрассудны. Он хотел было бежать, но как пройти сквозь окружавшую его толпу, не вызывая подозрений? Сторож находился у самого подножия возвышения, где заседали Семеро, причем один из них давно уже пристально смотрел на него из-под маски. Так ему по крайней мере казалось. Хамед был слишком на виду и не мог проскользнуть, не привлекая внимания, к единственной двери, которую он заметил в глубине огромного зала. Даже если бы попытка удалась, было бы чистым безумием надеяться, что при выходе у него не спросят пароль, известный только посвященным первой степени.